Читать книгу "Вишенка. 1 том - Поль де Кок"

— Завтра же, милая моя, я тебе найму хорошую квартиру, щегольски ее меблирую, поищу прислугу и дам все удобства жизни.

— Мне прислуга не нужна, я привыкла сама все делать.

— Но я хочу, чтобы у тебя была прислуга.

— Маленькую комнату, постель, стол и два стула, вот и все, что мне нужно. Я умею немного шить, немного вышивать, но постараюсь выучиться лучше. Поищу работу.

Гастон смеется и, целуя Вишенку, восклицает:

— Что ты рассказываешь о маленькой квартире и работе. О, нет, нет, тебе не нужно будет никакого занятия. Предоставь мне заботится о твоем будущем. Я богат, милая моя, я хочу, чтобы жизнь твоя была полна любви и удовольствия, чтобы твои наряды были восхитительны, чтобы все твои желания исполнялись. Для твоей красоты ничего не нужно, но я буду очень счастлив, если ты затмишь всех парижских красавиц. Теперь подумаем, что делать нам сегодня. Уже поздно, десять часов, квартиру нанять сейчас нельзя. Я бы свез тебя к себе, но у меня могут быть гости.

— Как, так поздно гости?!.

— В Париже съезжаются обыкновенно очень поздно. Я думаю, что вот как надо нам устроить: ты возьмешь извозчика и поедешь в меблированные комнаты и там переночуешь. Вот тебе деньги, и положи их в карман, до завтра будет довольно, а завтра приходи ко мне, я буду ждать в двенадцать часов и поедем искать квартиру вместе. Возьми мою карточку, на ней написан мой адрес. Спрячь ее. Так как ты Парижа не знаешь, то бери коляску и поезжай по этому адресу. Ну что ж, хорошо? Согласна ты?

— Да, господин Брумиер, я сделаю все, что вы сказали.

— Господин, еще будешь звать меня господином, впрочем, наше знакомство было так внезапно, поведение мое так недостойно… Вы простите меня, но я уверен, что когда убедитесь, как я вас люблю, тогда будете звать меня Гастоном.

— Да, хорошо, господин Гастон.

Молодой человек, видя, что уже поздно, зовет гарсона, расплачивается, велит позвать извозчика, нежно целует Вишенку, вскакивает в свою коляску в то время, когда гарсон подсаживает Вишенку на нанятого извозчика. Она говорит извозчику:

— В постоялый двор… в гостиницу… куда хотите, мне все равно!

XXII. ПЬЯНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Извозчик тронулся.

Вишенка находится в странном состоянии, как в чаду. Вино ли этому причиною, или последнее приглашение — неизвестно, но верно только то, что она как ошеломленная и не понимает, наяву ли это все было или нет. Вдруг она, что-то вспоминает, озирается кругом и восклицает:

— Ах, боже мой! Где мои вещи, где узел!

Но скоро припоминает, что узел ее остался в коляске Гастона, и успокаивается, зная, что завтра он ей отдаст. В узле было одно платье, одна юбка, четыре сорочки, чулки и три платка, но это все ее имущество, и в другое время она была бы в отчаянии потерять его. В эту же минуту она еще помнила обещания Гастона, насчет щегольской квартиры и всех удобств жизни и потому не считала важным, если бы узел и совсем пропал. Притом же у нее было довольно денег, чтоб купить все новое. Гастон всунул ей в карман сорок франков, говоря, что этого хватит до завтра.

«Разве в Париже проживают в один день сорок франков? О, не может быть, надо быть очень богатым, чтобы здесь жить».

Между тем коляска останавливается. Вишенка думала, что подъехали к гостинице, но извозчик, не отворяя дверцы в коляске, оставаясь на козлах и нагнувшись, пьяным и охрипшим голосом, едва ворочая языком, спросил:

— Ну, куда же мы едем? Еду, еду и не знаю куда. Пожалуй, всю ночь вас прокатаешь.

Вишенка видит, что извозчик пьян, испугавшись, поспешно отвечает:

— Я вам сказала везти меня на постоялый двор.

— На постоялый двор? Что вы под этим понимаете. Разве есть в Париже постоялые дворы?

— Так везите в меблированные комнаты, если там лучше.

— Это другое дело… меблированные комнаты… их тут много… а то сказали постоялый двор… я вас и не понял. Давно бы сказали, что в гостиницу…

— Да я вам это говорила.

— Неправда, я не пьян… и, по крайней мере, не настолько, что бы не слышать, что говорят. Стало быть, мы говорили о том, чтобы ехать в гостиницу?.. Хорошо… слушаюсь… да в какую? Их ведь бездна здесь. Может быть, хотите в гостиницу князей или послов… или послов? Но вам в последнюю незачем, вы, может, женщина, кого я везу?

— Да вы видите, что женщина. Везите в какую-нибудь гостиницу, мне все равно.

— Вот новость… а мне какое дело. Выбирайте сами.

— Я бы желала гостиницу недорогую.

— А-а, понимаю, в мещанскую. Мы ее найдем в квартале Маре. Мне это будет по дороге домой. Хотите туда ехать?

— Хорошо, я вам говорила куда-нибудь.

— Вы говорили, говорили, а я и не знаю, что вы говорили. Ну, вы, гей пошел…

Коляска помчалась, Вишенка беспокоится. Вид пьяного извозчика ее пугает, а тот как нарочно постоянно бьет лошадей и гонит что есть сил. Несколько раз они чуть не столкнулись с омнибусами и с обозами.

«Он, должно быть, меня опрокинет, какое-нибудь несчастье со мною наверно будет. Он не рассмотрит высокие гостиницы при такой скорой езде».

Но скоро опять коляска останавливается. Вишенка вздохнула свободнее, она думала, что конец этой пытке. Но не тут-то было: извозчик нагибается и кричит:

— Да что же это!.. Надоело наконец. Нигде не вижу гостиницы… вижу только разные лавки и те уже запирают. Хотите, я зайду в винный погреб, что на углу, выпью рюмочку и спрошу, где гостиница?

— О! Нет, пожалуйста, не ходите туда. Везите меня потише, лучше рассмотрите вывески.

— Вы жалуетесь, вам кажется, что везу слишком скоро. Знаете, лошадки хотят на покой, они поработали порядком, да и я также… черт возьми, не думаете ли, что я целую ночь вас буду катать? Ну, ну, гей, гей, но, но, мои лошаденки.

Извозчик был пьяный, задорный. Вместо того чтобы ехать тише, он едет еще скорее, и коляска летит… как ветер, Вишенка от страха дрожит. Вдруг ужасный толчок, и ее отбрасывает на другую сторону коляски. Крик раздается и проклятие. Извозчик наехал на экипаж, который разъезжает только ночью. Начинается брань. Вишенке показалось, что ее убивают, но скоро узнает, что коляска зацепилась и больше нечего, и брань, и проклятие продолжаются и переходят в ожесточенную драку между кучерами. Вишенка в ужасе, не знает, что делать, но, видя, что и ей может угрожать опасность, отворяет дверцы коляски, выпрыгивает на мостовую и бежит, сколько хватить сил, до тех пор, пока не потерялись у ней из виду бранившиеся кучера и пока не начала задыхаться от усталости; она остановилась на минуту, осмотрелась кругом, начала прислушиваться… ненарушимая тишина царствовала везде. Прохожих не видно, думая, что очень поздно и гостиницы будут заперты, она решительно растерялась. Ободряет ее только то, что улица, на которую она попала, была хорошо освещена газом, а потому и не так страшно ночью одной остаться в таком положении. Вишенка продолжает идти в ожидании, что найдутся незапертые лавки и там можно будет узнать обо всем. Взошла на какую-то широкую улицу и, проходя мимо большого дома, увидела, что входная дверь широко отворена и лестница освещена, но никого здесь не было, как вдруг нахальным образом ее кто-то спрашивает: