Читать книгу "Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дождь барабанит в окна. Я протискиваюсь сквозь группу туристов и углубляюсь в секцию беллетристики. Не знаю, почему я ищу его, но ничего не могу с собой поделать. Я начинаю с конца. Кристи, Кэсер, Колдуэлл, Берроуз, Бронте, Берри, Болдуин, Остер, Остин. Эшли. Джеймс Эшли.
Стопка книг моего отца. Все шесть штук. Я вытаскиваю экземпляр «Инцидента» в твердом переплете и чувствую, как от знакомой картинки на обложке по коже бегут мурашки.
– Что это? – интересуется Сент-Клэр.
Я застываю на месте. Я даже не поняла, что он стоял возле меня.
Он берет книгу у меня из рук, и его глаза округляются. Сент-Клэр переворачивает книгу, мы видим фото моего улыбающегося папочки. Отец дочерна загорелый, а его зубы сияют неестественной белизной. На нем рубашка поло цвета лаванды, а волосы слегка развеваются на ветру.
Сент-Клэр приподнимает брови:
– Не вижу сходства. Он как-то уж слишком красив.
Я что-то нервно бормочу в ответ, и Сент-Клэр сжимает мою руку с книгой.
– Дела хуже, чем я думал. – Он смеется. – И всегда он такой?
– Да.
Сент-Клэр открывает книгу и читает аннотацию. Я в волнении наблюдаю за его лицом. Оно становится озадаченным. Потом парень вдруг останавливается и начинает читать сначала. Наконец он отрывает от книги глаза:
– Она о раке.
О, мой Бог!
– У этой женщины рак. Что с ней происходит?
Я пытаюсь сглотнуть.
– Мой отец – идиот. Я же говорила тебе, он полный придурок.
Мучительная пауза.
– У него неплохие продажи, не так ли?
Я киваю.
– И люди наслаждаются этим? Находят это увлекательным?
– Прости, Сент-Клэр.
Мои глаза наполняются слезами. Я никогда так сильно не ненавидела своего отца, как сейчас. Как он мог? Как он смеет делать деньги на чем-то столь ужасном? Сент-Клэр закрывает книгу и запихивает обратно на полку. Берет другую. «Выход». Роман о лейкемии. На обложке фото моего отца в классической рубашке, верхние пуговицы небрежно расстегнуты. Руки скрещены, но на лице та же глуповатая усмешка.
– Он ненормальный, – говорю я. – Абсолютно… безобразно… ненормальный.
Сент-Клэр фыркает, он уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но видит, что я плачу.
– Нет, Анна, – смущенно бормочет он. – Анна, прости.
– Это ты извини. Тебе не стоило на такое смотреть.
Я выхватываю книгу и убираю на полку. Оттуда мгновенно вываливается стопка книг и приземляется на пол между нами. Мы опускаемся, чтобы поднять их, и сталкиваемся головами.
– Ой! – вскрикиваю я.
Сент-Клэр потирает лоб:
– С тобой порядок?
Я вырываю книги у него рук:
– Я нормально. В порядке.
Заталкиваю их обратно в шкаф и ухожу в дальний конец магазина, подальше от Сент-Клэра, подальше от моего отца. Но всего через несколько секунд Сент-Клэр вновь оказывается рядом.
– Это не твоя вина, – мягко говорит он. – Родителей не выбирают. Я знаю это, как никто, Анна.
– Я не хочу об этом говорить.
– Тогда хватит об этом. – Парень держит в руках сборник поэзии. Пабло Неруда. – Ты его читала?
Я качаю головой.
– Хорошо. Потому что я купил его для тебя.
– Что?
– Он входит в список по английскому на следующий семестр. Тебе бы и так пришлось его купить. Открой.
Я смущена, но вынуждена подчиниться. На первой странице стоит штамп «Шекспир и компания, нулевой километр Парижа».
Я изумленно моргаю:
– Нулевой километр? Это то же самое, что и нулевая точка? – Я вспоминаю нашу первую совместную прогулку по городу.
– Как в старые добрые времена, – улыбается Сент-Клэр. – Ладно, дождь прекратился. Пойдем отсюда.
Я молча иду по улице. Мы пересекаем тот же мост, что и в первый вечер – я опять по внешней стороне, Сент-Клэр по внутренней, – и он продолжает говорить за нас обоих.
– Я когда-нибудь упоминал, что ходил в школу в Америке?
– Что?! Нет.
– Правда, целый год. В восьмом классе. Это было ужасно.
– Восьмой класс для всех жуткий, – отвечаю я.
– Ну, для меня все было еще хуже. Мои родители только что разошлись, и мама вернулась в Калифорнию. Я не был там с раннего детства, но поехал с нею и попал в ужасную государственную школу…
– О, нет. Государственная школа.
Этьен толкает меня плечом:
– Дети были безжалостны. Они высмеяли меня с головы до ног: мой рост, акцент, манеру одеваться. Я поклялся, что никогда больше туда не вернусь.
– Но американкам нравится английский акцент, – бездумно выпаливаю я, а потом молюсь, чтобы он не заметил мой румянец.
Сент-Клэр берет гальку и бросает в реку:
– Только не в средней школе. Особенно когда мальчик им ростом по колено.
Я смеюсь.
– В общем, когда год закончился, родители нашли для меня новую школу. Я хотел вернуться в Лондон, к друзьям, но отец настоял на Париже, чтобы можно было приглядывать за мной. Так я попал в Американскую школу.
– И часто ты возвращаешься? В Лондон?
– Не так часто, как хотелось бы. В Англии живут мои друзья плюс бабушка и дедушка, родители моего отца, так что приходится делить каникулы между Лондоном…
– Твои бабушка и дедушка – англичане?
– Дедушка – да, а бабушка, – француженка. А мамины родители, естественно, американцы.
– Вау. Да ты и впрямь человек мира.
Сент-Клэр улыбается:
– Говорят, больше всего я похож на дедушку-англичанина, но это только по акценту.
– Не знаю. Мне кажется, от англичанина в тебе больше, чем от кого-то еще. И ты не просто говоришь как англичане, ты и внешне на них похож.
– Правда? – Сент-Клэр удивлен.
Я улыбаюсь:
– Ну да, все дело в нездоровой бледности. Я в хорошем смысле, – добавляю я, заметив его встревоженное лицо. – Честно.
– Ага, – косится на меня Сент-Клэр. – Не важно. Прошлым летом я был не в силах больше выносить отца и впервые провел все каникулы с мамой.
– И как все прошло? Могу поспорить, девчонки больше не дразнили тебя за акцент.
Сент-Клэр смеется:
– Нет, не дразнили. Но с ростом я ничего не могу поделать. Я навсегда останусь коротышкой.
– А я всегда буду такой же помешанной, как мой папаша. Все говорят, что я пошла в него. Он такой же аккуратист, как я.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс», после закрытия браузера.