Читать книгу "Призраки в смокингах. Лубянка против американских дипломатов-шпионов - Рэм Красильников"

В поле зрения советской контрразведки Толкачев попал не сразу, но уже на первом этапе действия разведчиков не остались незамеченными. Полученные оперативные материалы пригодились в ходе нашей разработки агента «Сфера», а потом и в расследовании всех обстоятельств дела.

В ЦРУ строго соблюдают правила обращения с «инициативниками» в Советском Союзе. Ими обязана строго руководствоваться московская резидентура. Порядок использования «инициативников» жестко регламентирован. Он может меняться, если меняется обстановка. Но всегда он требует максимальной осторожности. В Лэнгли боятся, что таким путем советская контрразведка может внедрить в его агентурную сеть своих агентов. Но ведь недаром говорится: «Волков бояться – в лес не ходить». ЦРУ идет на риск. Еще Аллен Даллес, один из первых руководителей на заре управления, призывал не отказываться от «инициативников», ибо даже если из нескольких предложений полезным окажется лишь одно, полученные дивиденды оправдают риск и затраченные усилия.

«Проникновение к секретам, находящимся за железным занавесом, – отмечает Даллес, – облегчается для Запада добровольцами, переходящими на нашу сторону».

Тактика ЦРУ относительно «инициативников» предельна ясна. Остается воплотить ее в скрупулезные правила контакта с такими лицами. От этапа получения обращений «инициативников», проверки их личности и переданной информации, отсеивания опасных, ненадежных и ненужных людей до закрепления отношений с теми, кто окажется действительно ценным источником, и «выкачивания» всех сведений, что могут пригодиться разведке. Но это уже дело профессиональных аналитиков, бдительных работников управления контрразведки Центрального разведуправления, сотрудников посольской резидентуры.

Адольф Толкачев прошел первичную проверку. Пока подозрений в отношении его нет. Лэнгли и московская резидентура разрабатывают план использования агента «Сфера». Для начала предусматриваются безличные условия связи. Они относительно безопасны. В ЦРУ понимают: агент еще не закреплен, к нему не может быть полного доверия. Но потом Толкачеву предлагается более сложная система конспиративной связи, включающая использование тайников, односторонние передачи европейского радиоцентра, письма на подставные адреса разведки в США. Такая связь уже опробована в работе с другими агентами и дает хорошие результаты.

Агента «Сфера» вооружают необходимым шпионским реквизитом: подробным планом связи, описанием мест тайников, шифровальными и дешифровальными таблицами, тайнописной копиркой, заранее заготовленными письмами, исходящими от будто бы иностранных туристов. В них Толкачев должен посылать свою информацию в шпионский центр. Несколько позже ему передали специальную портативную аппаратуру для ближней радиосвязи с посольской резидентурой.

Агент запаниковал. Он не справится со всей этой громоздкой системой связи, не уверен в ее надежности и безопасности и предпочитает личные контакты в Москве. Кураторы в Лэнгли в конце концов соглашаются. Они не хотят терять агента, который по своим возможностям должен представлять немалую ценность для разведки. К тому же в управлении и резидентуре рассчитывают на эффективность тех мер, которые будут приниматься при личных встречах с агентом, и, конечно, на то, что разведчик защищен дипломатическим статусом.

Итак, ЦРУ приняло условия агента: личные встречи в Москве с предварительной постановкой сигналов. В управлении всегда соглашаются, когда видят выгоду, а тут она несомненна. В советском отделе Оперативного директората и посольской резидентуре разрабатывается рассчитанный на несколько лет график. Личные встречи – два-три раза в год, продолжительностью по пятнадцать минут каждая. Места встреч подобраны в различных окраинных районах Москвы. Это малолюдные улицы, площади, скверы. Местам встреч присвоены условные наименования, в основном женские и мужские имена: «Нина», «Анна», «Петр» и так далее. Это позволит разведчикам для вызова агента на встречу использовать телефонный звонок, конечно, из автомата. Такой звонок всегда можно представить как ошибочный. Ответ Толкачева тоже должен быть «со значением»: готов к встрече или такой возможности у него пока нет. Можно легко представить разговор по телефону. Скажем: «Позовите, пожалуйста, Нину». И это означает вызов на встречу к месту под кодовым названием «Нина». Два варианта ответа агента – «Вы ошиблись, у нас таких нет» или «Вы не туда попали» означали бы его готовность или неготовность к встрече.

Телефонный вызов можно при необходимости повторить в другое время. Во всяком случае, у агента всегда под рукой постоянный график встреч.

В других, не экстренных, случаях обязательным условием готовности Толкачева к встрече была постановка им заранее обусловленного сигнала. Сначала таким сигналом был электрический свет, который агент зажжет в определенное время в своей квартире. Потом – открытая настежь форточка в одном из окон. Поскольку агент жил в доме на Садовом кольце и недалеко от посольства, появление на маршруте у дома кого-либо из сотрудников резидентуры не должно вызвать никаких подозрений у контрразведки.

План связи определял и порядок вызова агентом на встречу разведчиков. Готовность резидентуры к встрече в этом случае – зажженный свет в известном агенту окне здания посольства США на улице Чайковского.

Резидентура предупредила агента «Сфера», что встречи с ним могут проводить разные разведчики. На этот случай были предусмотрены вещественный и словесный пароли. Вещественный пароль – агент держит в левой руке книгу в белой обложке. Это действительно было необходимо – с Толкачевым за период его шпионского сотрудничества встречалось пятеро оперативников резидентуры. С шестым, Полом Стомбау, который готовился к контакту с агентом «Сфера», мы уже знакомы и скоро встретимся еще раз.

Сотрудники резидентуры, поддерживавшие контакт с Толкачевым (Джон Гюльшер, Уильям Планкерт, Дэвид Ролф, Роберт Моррис, Джон Якли), были, как правило, разведчиками с большим опытом в Советском Союзе. Если же его недоставало, это компенсировалось специальной подготовкой в Лэнгли, многочасовой проверкой при выходе на встречу, применением маскировочных средств, наконец, расчетом на везение.

При всей их рискованности личные встречи с Толкачевым были крайне необходимы для ЦРУ. Они позволяли резидентуре оперативно передавать агенту задания и инструкции, специально изготовленные минифотоаппараты, закамуфлированные под брелоки для ключей, а также стимулировать его активность как агента рассказами о важности его шпионской деятельности для руководства США, вручением крупных денежных сумм в качестве вознаграждения, различных подарков.

В Лэнгли знали, как велика сила материального воздействия. Стимулятором считалось и открытие на имя агента долларового счета в одном из банков США. Мне приходилось слышать от американских источников, что такие счета закрываются и деньги изымаются в пользу управления, если по каким-либо причинам агенту не удастся перебраться за океан. Интересно, воспользовались ли подобными банковскими счетами те разоблаченные советской контрразведкой шпионы, которые в недавнее время были амнистированы в России и, как, например, Владимир Поташов, уехали в США?

На каждой встрече разведчики резидентуры заверяли агента «Сфера» в его благополучии. «Следование нашим инструкциям – полная гарантия вашей безопасности, – так или примерно так говорилось на встречах, – КГБ никогда не узнает о нашем контакте, если вы будете четко выполнять наши указания». Толкачев действовал предельно осторожно, старался не привлекать к себе внимания, полученные от ЦРУ деньги почти не тратил, прятал их в потайных местах до лучших времен. И все же, как признавался агент после задержания следователям КГБ, он постоянно испытывал гнетущее чувство страха и приступы отчаяния. Стал сильно пить, пришлось обращаться к наркологу, не помогали и транквилизаторы, которые просил у американцев. Однажды не выдержал и сжег полученные деньги, сотни тысяч рублей.