Читать книгу "После грозы - Сюзан Руа"

Карл хватает меня, прижимает к себе и ласково раскачивает.

– Шарлотта, я не думал, что мы…

– Я знаю.

Мы долго стоим обнявшись, пока дыхание не возвращается в свой привычный ритм. Перед нами – великолепнейший пейзаж из всех, какие только можно себе представить, но стоит мне посмотреть на Карла, как все вокруг исчезает. Я прижимаюсь к нему и закрываю глаза – боже, как это приятно, когда он вот так трется щекой о мою щеку…

– Мне с тобой очень хорошо!

Я произношу это шепотом, но Карл тут же меня отталкивает, и глаза его лукаво блестят.

– Идем домой?

– Да!

Он опять берет меня за руку и быстрым шагом направляется к дому. Через каждые десять шагов мы останавливаемся, чтобы поцеловаться, и Карл все время шепчет: он не может поверить в то, что между нами происходит, и очень счастлив. Мы смеемся как умалишенные и целуемся снова и снова. Так хорошо мне не было уже целую вечность…

Глава 14

Признание

Как только первые рассветные лучи проникают в комнату, я просыпаюсь. И быстро поворачиваюсь спиной к окну, чтобы спрятаться от света, который пытается проникнуть под веки. Прижимаюсь к Карлу и лежу так какое-то время, все еще пребывая в мире грез и наслаждаясь приятным теплом.

Проснувшись окончательно, вспоминаю, где я, открываю глаза и смотрю на лежащего рядом мужчину, чья тяжелая рука покоится у меня на талии. Вздыхаю от удовольствия и снова проваливаюсь в дремоту. Я потихоньку от себя отпускаю сон и вдруг вспоминаю, какое зрелище сейчас разворачивается у меня за спиной. И осторожно, чтобы не разбудить Карла, поворачиваюсь.

Любуясь рассветом, я невольно думаю о том, какое счастливое для меня это утро. Мне кажется, будто я в сказке. Уже в следующее мгновение Карл обнимает меня сзади и шепчет, зарывшись лицом в мои волосы:

– Нравится?

– Да. Это великолепно!

Мы наблюдаем за медленным движением облаков по небу и игрой солнечных бликов на воде. Думаю, ни ему, ни мне не хочется нарушать гармонию момента.

– Мне кажется, что это все происходит во сне, – тихо говорю я.

Смех Карла звучит у самого моего уха, и он чмокает меня в голую спину. Потом поворачивает к себе лицом, чтобы поцеловать в губы. Прикосновения его губ приятны, горячи, и я протяжно вздыхаю от удовольствия. Наконец Карл привстает на локте, чтобы лучше видеть мое лицо, и улыбается. Его рука по-прежнему обнимает меня за талию.

– Шарлотта, я так счастлив!

То, как он на меня смотрит, волнует меня, и я признаю́сь без малейших колебаний:

– Я тоже.

– Мне очень повезло, – шепчет он, перемежая слова поцелуями.

Мне так приятно это слышать. И хочется сказать, что это мне – мне! – повезло. Прошлая ночь была похожа на сказку, и мне кажется, что она все еще длится. Впервые после гибели Алекса с рассветом ничего не поменялось в худшую сторону.

Прикосновения Карла напоминают мне о вчерашнем вечере. Я краснею и трепещу от желания. Я думала, что препятствием станет моя беременность или двусмысленность ситуации, в которой мы оказались, но с Карлом всегда все просто. Весь вечер мы целовались у камина, а потом все случилось как-то само собой…

– О Карл, это даже слишком хорошо! – говорю я, прижимаясь к нему еще крепче.

Он легонько меня отталкивает, чтобы видеть мое лицо. Прищуривается, явно заинтригованный моими словами.

– Как это понимать? Ты жалеешь?

– Что? Нет! Хотя…

Я закусываю губу и думаю об Алексе. Сейчас мне кажется, что между нами – световые годы…

– Все произошло слишком быстро, ты так не думаешь? – спрашиваю я. – Наверное, мне следовало бы все еще носить траур…

Карл хмурится, качает головой.

– Послушай, я знаю, ты любишь Алекса. И я могу подождать.

– Нет! Это-то меня и пугает… Это так странно… Я хочу сказать… После его смерти прошло всего три месяца.

То, что я провела ночь с Карлом и что мне так хорошо, заставляет меня усомниться в своих чувствах к Алексу. Разве это возможно – чтобы они испарились вот так, по мановению волшебной палочки или после одного поцелуя, ведь еще несколько недель назад я не знала, куда деваться от горя?

– Ты чувствуешь себя виноватой?

– Нет, но правильнее было бы подождать. Мне так кажется…

Я заглядываю Карлу в лицо, чтобы узнать, что он думает, но он только пожимает плечами и в конце концов говорит:

– Может, тебе уже хватит страдать?

Он догадывается, что слышать это мне не очень приятно, смотрит в мои глаза и произносит с большей твердостью в голосе:

– Шарлотта, я видел твои слезы… Я никогда не сомневался в твоей любви к Алексу, но… Посмотри на себя! Ты наконец возвращаешься к жизни. И что же, мне из-за этого чувствовать себя виноватым?

Я вздыхаю. Но что я могу на это ответить, кроме как отрицательно помотать головой? Разве Бренда с Карлом не сделали все возможное, чтобы я чувствовала себя как дома здесь, на другом конце света? И почему теперь, когда все именно так и получилось, я ощущаю неловкость?

– Ты не понимаешь… У меня будет ребенок.

Он улыбается и тянется, чтобы погладить мой живот. Я морщусь и отталкиваю его руку.

– Карл, я серьезно.

– А я разве нет?

Карл целует меня в шею, и на минуту я теряю нить разговора. Когда я наконец отстраняюсь, мы возвращаемся к тому, на чем остановились.

– Я не хочу, чтобы ты думал, будто обязан… оставаться со мной.

– Что ты несешь? Ты – моя жена!

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Карл, не моргнув, выдерживает мой сердитый взгляд, и в конце концов я прыскаю от смеха.

– Карл, я пытаюсь избавить тебя от неприятностей! Не собираешься же ты, в самом деле, всерьез встречаться с бывшей своего брата, которая к тому же беременна?

– Шарлотта, это ты сейчас все усложняешь, а не я. Я знаю, что ты до сих пор любишь Алекса, и что должно пройти время, и что ты беспокоишься о малыше… Я все это прекрасно понимаю.

Я мотаю головой. То, что ему удалось в нескольких словах выразить все мои опасения, меня изумляет.

– Единственное, что меня беспокоит, это… счастлива ли ты со мной? Потому что только это для меня сейчас важно.

Я взволнована до глубины души. И ничего не могу с собой поделать – чувствую, как глаза наполняются слезами. Чтобы не расплакаться в присутствии Карла, я бросаюсь к нему на шею:

– Конечно! Конечно, я счастлива! Ты еще спрашиваешь…

– Но тогда зачем плакать? – подтрунивает надо мной Карл.