Читать книгу "Принцев на всех не хватит - Наталья Лукьянова"

Годам к пятнадцати Виталик успел многое. В их поселке, кажется, не осталось ни одного человека, у которого бы он не занял денег. Соседи легко давали мальчику из хорошей семьи в долг. Суммы варьировались в зависимости от ситуации, которую мальчик просчитывал гениально. А уж какие истории он придумывал, чтобы разжалобить и уговорить потенциальную жертву, не сомневаясь, протянуть руку к собственному кошельку, – можно было только в удивлении разводить руками. Артист при этом умудрялся не повторяться. Тем более что семью знали многие, а обаяние ребенка не поддавалось описанию. Потом соседи, уставшие ждать возвращения денег, случайно встречали маму на улице и возмущались. Мама безропотно отдавала долги и ничего не говорила отцу. То ли сына спасала, то ли мужа жалела.

Учился Виталий из рук вон плохо. Ему это было неинтересно. К тому же мама работала в школе, и плохая успеваемость, как и бесконечные, далеко не невинные проказы, довольно легко сходили с рук. Несмотря на это обстоятельство, Виталий занимал особенное место среди ровесников. Лидер по характеру, он притягивал к себе одноклассников. Все девчонки были кто тайно, кто явно влюблены в него. Да что там девчонки! Мальчишки давно и безоговорочно считали его особенной личностью, на их взгляд независимой и бесстрашной. Даже умудренные опытом учителя не избежали общей участи и стали жертвами его обаяния. Странным было то, что взрослые оправдывали любые выкрутасы неуправляемого мальчика. Но самое поразительное, что ровесники забывали и прощали Виталику подленькие поступки и бесконечное предательство.

К шестнадцати годам Виталий Воробьев превратился в настоящего красавца. Выглядел он вполне сформировавшимся и гораздо старше своих лет. У криминалистов есть термин «воровка на доверии». Воробьев вырос на людской любви и доверии окружающих законченным прохиндеем без стыда, чести, жалости и совести. Он четко уяснил для себя, что люди в большинстве своем доверчивы, легковерны и не слишком умны. Одним словом, в отличие от него, основная масса – сплошной примитив. Он мог побиться об заклад, что каждого, если чуток постараться, можно обвести вокруг пальца, обмануть в два счета без особого труда и использовать. Стоит только немного поторговать лицом, выяснить слабые стороны собеседника – и он у тебя в кармане.

Воробьеву очень мешала развернуться по-настоящему тотальная родительская опека. Он не мог дождаться, когда, наконец, получит свой троечный аттестат и свалит из этого тухлого поселка городского типа. То, что он уедет отсюда, не подвергалось сомнению. Это место не для него. Его ждут большие города и яркая, неординарная жизнь. Он страстно мечтал о том миге, когда сядет в поезд и забудет место, где ему суждено было появиться на свет. Родители его не понимают, только мешают раскрыться талантам. Они сами виноваты, что проживают тусклую жизнь от зарплаты до зарплаты. Пусть продолжают доживать свой век честно и бедно. Это их выбор. Если до них никак не дойдет, что он талантлив, как никто, это их проблемы. Они все время пытаются подогнать его под общую планку, загнать в рамки глупых условностей, которые придумали люди вместо того, чтобы помочь по-настоящему. Почему, с какой стати он должен подчинятся глупым законам? Потому что давно решено, что хорошо, а что плохо? Кем решено? Судьи-то кто?

А он, Виталий Воробьев, не желает подчиняться стадным правилам, потому что он не такой, как все. Он особенный. Почему, когда кто-то музицирует, решает никому не понятные и совершенно ненужные теоремы, поет или лицедействует, окружающие аплодируют и захлебываются в сопливом восторге. Ах, талант! Да бросьте, разве это талантливые люди? Кривляться может каждый, было бы желание, при определенной сноровке можно и косолапого медведя научить кататься на велосипеде или коньках, можно научить петь безголосого, танцевать хромого. А вот талант обаяния, данный ему вовсе не за просто так от рождения, не сможет в себе запрограммировать и воспитать даже самый умный или хитрый человек. С этим надо родиться. Не каждому выпадает такое счастье, ему повезло. Ему нет надобности, как остальным, учиться скучному, нудному ремеслу или грызть гранит науки.

За него все решила сила куда более величественная, чем неуклюжие, надуманные параграфы человеческих несовершенных законов и скучных правил. Вот радость-то запредельная – быть как все. Закончил институт, получил специальность – и давай вкалывай всю жизнь за копейки, плоди детей, старей потихоньку. Предел мечтаний. Для таких перспектив и рождаться не имеет смысла.

После окончания школы под предлогом продолжения образования Виталий, как и планировал, сел в поезд и на денежки легковерных и наивных родаков, сошедших с ума от счастья, что сын повзрослел и образумился, отправился в Санкт-Петербург. В институт он поступать и не собирался, это не входило в его планы. Великое счастье – париться пять лет с учебой и прозябать в общежитии! Этим пусть занимаются те, кто больше ни на что не способен. Воробьев не сомневался ни на секунду: всего, чего его душенька желает, он добьется и так, без всякого высшего образования. Родственников в Питере не было. Жила там какая-то тетка из их поселка, которой удалось в свое время удачно выйти замуж за командированного. Тетка земляков не забывала и охотно привечала, потому как вдовствовала не первый год, своих детей не имела и на старости лет очень скучала по малой родине. Этим и не преминул воспользоваться предприимчивый и не по годам шустрый юноша.

Приехав в Питер, он заявился к простодушной гостеприимной женщине, осыпал ее подарками и комплиментами, наврал семь бочек арестантов, потом чуток надавил на жалость и достиг желаемого результата гораздо быстрее, чем ожидал. Виталий испытал даже некоторое разочарование оттого, что первая победа оказалась такой легкой. Теперь у него была крыша над головой. За довольно короткое время одинокая пенсионерка настолько привязалась к нему, что, кажется, действительно поверила в мифическое отдаленное родство. Воробьева это устраивало. Жилье в Питере дорого, на вокзале он жить изначально не собирался, все получилось как нельзя лучше. Тем более что тетка оказалась полной дурой и обладала спокойным, не скандальным характером.

Не откладывая в долгий ящик, он вышел на охоту. Конечно же основную ставку сделал на легковерных и вечно ищущих любви женщин. Зачем заниматься аферами, которые могут довести до тюремных нар? Он же не сумасшедший. Есть пути более приятные и не очень тернистые. Началась жизнь настоящая, праздничная и радостная, причем за чужой счет. Долгосрочных и сногсшибательных прогнозов Воробьев не строил, наслаждался сиюминутными прелестями бытия. Импровизировал, конечно, не без этого. Иначе жить неинтересно. Сегодня он представлялся очередной жертве юристом, завтра бизнесменом или банкиром, кому-то – летчиком, кому-то – моряком. Большой город – это вам не маленькая деревня. Здесь практически исключена встреча соблазненных и покинутых. Это вам не поселок, где не успеешь пукнуть, а уже все знают, что ты ел на обед. Территория и количество народа позволяют развлекаться на полную катушку. Папаша очередной соблазненной и покинутой пассии с колом за тобой через весь поселок уж точно не побежит. Довольно неплохо изучив женскую психологию, Виталий был уверен, что ни одна из его жертв в милицию с заявлением не отправится ни при каких обстоятельствах. Во-первых, стыдно будет признаться в собственной наивности и глупости, во-вторых, предъявлять-то нечего. Состава преступления нет. Он не вор и не разбойник. Все, что он имеет, ему подарено добровольно. Он не может нести ответственность за благодарные дамские порывы. И не важно, каковы размеры этой благодарности. Никто же не заставлял эту престарелую дуру-бизнесменшу дарить ему квартиру. Кстати, квартиру он немедленно продал за неплохие деньги. Он и у Людмилы Викторовны прекрасно себя чувствует, у него отдельная уютная комната. Непритязательная, конечно, но его пока все устраивает. Старые пароли и проваленные явки ему на фиг не нужны. Будет таскаться старая идиотка, любви просить, отношения выяснять. Зачем ему такая пошлятина? А то, что мужчина жениться передумал или пропал неожиданно и прервал амурные отношения с дамой сердца, – это не преступление. Значит, на это у него есть веские причины. А подарочки – они, как известно из детской считалки, не отдарочки.