Читать книгу "Семь признаков счастья (сборник) - Олег Рой"

Вот там-то я и понял, что, по меньшей мере, с экономической точки зрения мое новое положение намного выгоднее старого. Я взял совсем немного, зато самых деликатесных блюд, которые всегда хотел попробовать, но наелся так, будто в одиночку оприходовал полноценный обед. Не говоря уж о том, что бокал красного вина я так и не допил, поскольку почувствовал, что почти опьянел, а я не сторонник злоупотребления алкоголем.

Приехав домой… Вообще-то мой дом тогда находился по ту сторону океана, а в Америке я снимал квартиру в Санта-Монике. Так вот, вернувшись в свою ставшую внезапно огромной квартиру, я сразу после душа поспешил взяться за работу. Я был не то чтобы совсем несведущ в экономике, скорее, эта область знания была для меня малоизвестна. Так что мне пришлось в кратчайшие сроки разбираться с множеством практических вопросов, о которых я до этого не имел ни малейшего представления. Почему в кратчайшие? Я спешил подать заявку на международный экологический форум ООН, проводимый каждый год в рамках декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию. Мне показалось, что я нашел нечто важное, что заслуживает самого пристального внимания…

Кстати, на написание подобного труда меня подвигла в том числе работа одного сумасшедшего русского гения. Я до сих пор не могу выговорить его фамилию. Ци-ол-ков-ский, кажется, так. Этот гениальный безумец написал некое рассуждение под названием «Человек, уменьшенный вдвое». Не могу удержаться и приведу цитату оттуда. Она очень близка к моим выкладкам и доказательствам.

Вот что он пишет:

«Его (человека, уменьшенного вдвое) механическая работа будет относительно вдвое больше: он может вдвое быстрее восходить на гору или лазить но лестнице, вдвое быстрое бежать (если принимать в расчет только трение и пренебречь сопротивлением воздушной среды). По отношению же к размерам уменьшенного тела эффект даже будет вчетверо сильнее. Так, нормальный человек восходит в минуту на один рост своего тела, а малый – на четыре роста своего тела. Абсолютная сила мускулов уменьшится в 4 раза, так что борьба с великаном или вообще с людьми большого роста окажется невозможной: карлик будет побежден. Но относительная сила мускулов возрастет вдвое: если раньше он руками подымал одного человека, то теперь с большей легкостью подымет двух себе равных…»

И так далее и так далее. Фантастично, безумно, но ведь что-то в этом есть, черт побери! Он, правда, написал еще одну работу – «Человек, увеличенный вдвое», но она не пригодилась мне в системе моих доказательств.

Конечно, таксисту я рассказывал все это без подробностей, тем не менее он слушал внимательно и, похоже, проникся ко мне сочувствием и симпатией. Тем временем мы уже приехали. Он затормозил возле здания вокзала Коннолли, на мой взгляд, довольно красивого. Несмотря на мою принадлежность к миру науки, я интересуюсь и живописью, и музыкой, и архитектурой. Мне нравятся старые добротные строения из кирпича и природного камня. Впрочем, за рустованным фасадом прятался вполне современный дебаркадер, к тому же все впечатление от классики портил прилепившийся сбоку аляповатый торговый центр из стекла и бетона. Почему-то при взгляде на подобные сооружения мне становится неуютно. Они созданы для безликих масс, а не для отдельного человека.

Я понял, что сижу молча уже почти полминуты. Таксист смотрел на меня с каким-то почти детским выражением лица – такое бывает у ребенка, которому рассказываешь интересную сказку.

– Вас не восприняли всерьез? – участливо спросил он.

Я достал из кармана пачку сигарет, одну взял себе, другую протянул ему.

– Хуже того, меня подняли на смех, и даже стали сомневаться в моей адекватности и вменяемости. Решили, что авария и ее последствия травмировали не только мое тело, но и мою психику. Понятия не имею, что натолкнуло их на эту мысль, ведь мой доклад имел железобетонное научно-экономическое обоснование. Миниатюризация человечества дала бы нам два относительно сытых и безопасных столетия, ровно столько нам, по самым пессимистическим прогнозам, не хватает для того, чтобы надежно закрепиться в космосе…

Я махнул рукой и вздохнул.

– Боюсь, сэр, они даже не читали толком ваш доклад, – сказал водитель. – Безумной им показалась сама мысль уменьшиться.

Он затянулся и выпустил струйку дыма.

– Видите ли, человек никогда не пойдет на такую жертву ради такой эфемерной цели, как охрана окружающей среды. Боюсь, проблемы экологии начнут беспокоить людей только тогда, когда от кислотного дождичка у них станут выпадать волосы, дочь родит двухголового внука, а синтетический хлеб своим вкусом станет похож на вату. Не раньше. Человек – чертовски самолюбивое и эгоистичное существо.

– Но люди науки не такие! – с жаром воскликнул я и, встретив его ироничный, но одновременно и сочувствующий взгляд, осекся. – Во всяком случае, не должны быть такими…

– Ну да, ну да, человек рожден быть подобным Богу, но стремится быть подобным скоту, – улыбнулся таксист. – Кстати, насчет уподобления зверям – вы в Дырку[1] надолго?

– Думаю, если понравится, там осесть, – честно ответил я. – Надеюсь, там дома не дороже квартиры в Сохо?

– За такую сумму вы там полгорода скупите, – подмигнул водитель. – У меня постоянный клиент оттуда, обычного роста, кстати. Он – директор тамошнего турагентства. Вот за счет которого и еще полиграфкомбината город как-то и живет. И по совместительству их какой-то министр, если я ничего не путаю. Так он говорит, что у них множество домов пустует. Не очень понимаю ваше желание осесть там. В Хоулленде решительно нечего делать, поверьте мне.

– То, что мне надо, – сказал я. – Спасибо за интересный и полезный рассказ.

– Вам спасибо, – ответил он. – Сэр, будете в Дублине, позвоните мне прямо с вокзала, о'кей? Я вас и по городу повожу, а вечером можем выпить где-нибудь пивка. Меня зовут Дэн, Дункан Гэллоуглас, вот…

Он протянул мне визитку, и я спрятал ее в портмоне.

– Рад знакомству, Дэн. Обязательно звякну, если будет оказия. Сколько с меня?

Он начал было отказываться, но я настойчиво сунул ему приготовленные заранее деньги, рассчитанные мной по лондонским тарифам, после чего мне оставалось только пожать его крепкую руку.

– Странно, что вы едете на поезде, – сказал он мне на прощание, – Автобусом быстрее бы добрались, это же Энтерпрайз.

– Ну и что?

– Между Дублином и Белфастом часто шутники подбрасывают что-то на рельсы, и поезд вместо двух часов может идти часов шесть. Правда, в основном это ближе к границе случается, а вам же только до Дандолка…

– Откровенно говоря, ничего не имею против более длинного путешествия, – подмигнул ему я. – Ну, счастливой дороги!

– Вам счастливой дороги, сэр.

Он сдал назад, а я посмотрел ему вслед и подумал: он говорил со мной так, будто я по-прежнему шести футов росту.