Читать книгу "Тамбовский волк - Виктор Юнак"

— И каким же образом я должен это сделать? С моими двадцатью милиционерами разоружить целый полк регулярных частей? Я не самоубийца, товарищ Сокольский.

— Ну, во-первых, я тебе в придачу дам мобилизованных специально для этого задания рабочих-коммунистов. А, во-вторых, у тебя есть ещё целый день, чтобы наметить и обсудить план операции.

— Спасибо, успокоил, товарищ Сокольский, — хмыкнул Антонов.

Он понимал, что задача действительно сверхсложная, но также понимал, что такое количества оружия вскоре вряд ли ему удастся где-то раздобыть. А потому и верил в свою удачу.

— Оружие куда складывать? — поднялся Антонов, поправляя кожанку.

— Армейские склады города полупустые. И уже давно ждут, когда их заполнят, — Сокольский улыбнулся и протянул руку Антонову, прощаясь.

Осенью 1917 года из военнопленных австро-венгерской армии чешской и словацкой национальностей был создан Отдельный Чехословацкий корпус, общей численностью около тридцати тысяч человек, состоявший из двух дивизий и запасной бригады. Командиром корпуса был назначен генерал В.Н. Шокоров, а начальником штаба — генерал М.К. Дитерихс. До марта 1918 года корпус дислоцировался в тылу русской армии Юго-Западного фронта. Однако после заключения Брестского мира, 2 мая Верховный совет Антанты принял решение использовать чехословацкие части в качестве авангарда своих вооружённых сил на Севере и в Сибири. Соответственно, оружие сдавать советским властям чехословаки отказались. Корпус был разделён на четыре неравные части: западная группировка (около 8 тысяч бойцов) под командованием капитана Чечека расположилась от Пензы до Самары; уральская группировка (около 9 тысяч человек), которой командовал подполковник Войцеховский, остановилась в Челябинске; капитан Гайда возглавил в Новониколаевске (ныне Новосибирск) сибирскую группировку, общей численностью около 4,5 тысячи бойцов; и, наконец, самая крупная часть корпуса (около 14 тысяч чехословацких легионеров) под командованием генерала Дитерихса оккупировала Дальний Восток. Борьба с братьями-славянами разгорелась не на шутку. Уже одно то, что чехословаки отвоевали у большевиков почти весь золотой запас РСФСР и передали его адмиралу Колчаку, говорит о многом.

Эшелон подчинённых капитана Чечека и пришлось разоружать Антонову. Справился он с этим заданием блестяще, что лишний раз подтверждает его немалые организаторские способности и тактический, военный склад ума. Окружил он эшелон неожиданно, ночью, бесшумно снял часовых и арестовал нескольких офицеров, о местонахождении которых, разумеется, ему сообщили заранее железнодорожники.

— Предлагаю вам свободу в обмен на оружие! — предложил арестованным начальник кирсановской милиции.

Офицеры даже не особо сопротивлялись. И вот уже по вагонам пошёл приказ: всем высадиться на платформу и сдать оружие. Антонов радостно потирал руки. Присланные Сокольским коммунисты вызвались сопровождать возы с оружием до самих оружейных складов. Антонов не особо и противился этому: не было смысла, поскольку он с Гричиным и Баженовым заранее определил места для схронов, и по дороге к складам милиционеры сумели тайно, не привлекая излишнего внимания, часть экспроприированного оружия отправить в эти схроны. Была разработана целая схема отвлечения внимания сопровождавших груз коммунистов. И эта операция прошла блестяще.

31

Фома Рябой наконец получил короткий отдых. 18 августа церковный праздник, который ещё по старинке отмечал русский народ. Потому и работы в губернском комитете по продовольствию не было. Решил съездить к себе на родину — в село Пичаевку — с тем, чтобы уже на следующий день, с утра, заехать в Моршанск, где у него с недавних пор появился собственный дом. Но едва он успел раздеться, как в дверь постучал его помощник, молодой парень Михаил Коньков, несколько месяцев при власти эсеров в Тамбове отсидевший в тюрьме за большевистскую агитацию.

— Что случилось, Коньков?

— Фома Авдеич, в селе Алгасово наши пулемётчики в количестве трёх человек и одного пулемёта захвачены и обезоружены кулаками, и не известно, в каком они положении находятся.

— Погоди, Коньков, — удивлённо перебил своего помощника Рябой. — Что значит захвачены и обезоружены. Никаких пулемётчиков в Алгасово я не посылал, и даже не знаю о посылке таковых.

— Но не могли же они сами туда податься?

— За мной, Коньков! — Рябой напялил на голову кепку и выскочил во двор. Коньков за ним.

Они прибежали в уездный комиссариат продовольствия. С ходу проскочив в приёмной мимо секретарши, Рябой ворвался в кабинет к комиссару, который о чём-то беседовал со своим помощником.

— Товарищ Петухов, кто дал команду отправить в село Алгасово продотряд?

— Ты что шумишь, товарищ Рябой? — спокойно произнёс Петухов. — У меня вообще-то совещание с товарищем Акименковым.

— Какое, твою мать, совещание, когда в Алгасове разоружили наших пулемётчиков.

— Успокойся, товарищ Рябой! Я никуда никого не посылал, — Петухов глянул на своего помощника.

— Я тоже, — пожал плечами Акименков.

— Я не посылал, вы не посылали... Они что, сами по себе поехали в это проклятое село? — продолжал кричать Рябой, не в силах совладать с эмоциями.

— Сейчас, минуточку, — Петухов снял телефонную трубку. — Соедините меня с комиссариатом по охране уезда.

Пока уездный продкомиссар разговаривал по телефону, Рябой нервно вышагивал по кабинету, Акименков сидел в напряжении, вслушиваясь в разговор, а Коньков переминался у самой двери с ноги на ногу, разминая в руках фуражку.

— Ну вот, всё и объяснилось, — Петухов положил трубку и глянул на Рябого. — Действительно, товарищи из комиссариата по охране послали в Алгасово продотряд в количестве двадцати трёх человек с одним пулемётом и одним грузовиком. В их числе были и наши три пулемётчика.

— Поднимай карательный отряд. Надо вызволять наших, — рубанул рукой воздух Рябой. — Я сам поеду туда. Коньков, ты со мной.

— Слушаюсь, — выпрямился Коньков.

Спустя два часа карательный отряд был готов к выступлению. Тридцать человек от местного Совета, восемьдесят человек из стоявшего в Моршанске Московского отряда. Во главе встал лично председатель уездной Чека, да Рябой с Коньковым. Отряд на двух грузовиках и верхом на лошадях приехал на место быстро. Остановились, не доезжая до Алгасова версты полторы, прямо в селе Рыбном, на окраине которого поставили трёхдюймовое орудие и четыре пулемёта.

Осмотрев Алгасово в бинокль, командир карателей дал команду огонь. Четыре снаряда, один за другим, проухали над Алгасовым и упали за дальней околицей. Тут же вслед пулемёты прочертили несколько очередей.

— А теперь за мной! — скомандовал председатель Чека.

В село вошли без выстрела. Орудия и два пулемёта остались в Рыбном, вместе с Московским отрядом. В Алгасово направились только местные, моршанские. Напуганные сельчане уже ждали гостей. Впереди толпы стоял председатель сельсовета.