Читать книгу "Нирвана с привкусом яда - Анна Данилова"

– И что здесь такого? – возмутилась Женя. – Это я ей посоветовала. И правильно сделает, если выйдет за него. А за кого ей еще выходить? За какого-нибудь альфонса, который убьет ее и заграбастает все денежки? У нее же детей нет, она совсем одна… А Гриша – человек свой, родной, надежный. Я дело говорю… И она тоже умница, что слушается меня.

– Наивная ты, Женя, думаешь, что она тебя послушала, а вдруг у них с Гришей был роман. Еще при живом муже?

– Я знаю Аллу. Она любила Натана…

Они поднялись на мраморное крыльцо багетной мастерской с вычурным названием «Византия».

– Как у вас хорошо, прохладненько. – Женя приветливо улыбнулась встретившей их девушке в джинсах и открытой майке. – Ну, и где же ваши багеты? Хочу вот выбрать… Мне картину подарили, но без рамки…

– У вас, помимо багета, я слышал, можно купить работы местных художников? – поинтересовался Вилли, оглядывая стены, по которым были развешаны недурно выполненные натюрморты и волжские пейзажи.

Девушка оживилась и спросила Вилли:

– Что вам показать?

Женя тоже заинтересовалась картинами, задрала голову и сразу же увидела написанный маслом огромный букет подсолнухов. Мысленно она уже поместила эту чудесную, на ее взгляд, работу в золоченую раму и повесила у себя в кухне над разделочным столом.

– Вилли, – простонала она, – посмотри, какая прелесть…

Они переходили от одной картины к другой, пока Вилли не остановился на пороге смежной комнаты, из которой струился желтоватый тусклый свет…

– А что у вас там? – спросил он.

Девушка стушевалась:

– Там у нас висят дорогие картины… – Личико ее порозовело.

– Мы бы посмотрели и дорогие картины. – Вилли улыбнулся улыбкой людоеда. – Давайте показывайте, что тут у вас? Вас как зовут?

– Наташа, – еще больше засмущалась девушка. – Но, понимаете, они очень дорогие… По несколько тысяч евро каждая…

– Включите свет, – приказал Вилли, и Женя быстро оглянулась, чтобы понять, шутит он или говорит правду. Неужели его настолько интересует искусство, что он готов выложить за работы местных художников такие бешеные деньги, и это вместо того, чтобы купить ей машину?! Но он не шутил. Вспыхнул свет и высветил небольшой зальчик с развешанными по стенам картинами.

Вилли медленным нерешительным шагом приблизился к одной из них и замер. Волосы на его голове зашевелились, а рука невольно принялась поглаживать усы. Он всегда так делал, когда сильно нервничал.

– Смотри, какая красивая девушка… Ну прямо итальяночка, черные блестящие локоны, глаза влажные… сверкают… А я и не знала, что у нас есть такие талантливые художники… – щебетала Женя, разглядывая понравившуюся ей картину.

– Ты посмотри на ее рот, – тихо проговорил Вилли, не в силах оторвать взгляда от этих малиновых, словно размазанных по матовому лицу, сладких губ… Он-то узнал эти губы и их вкус, как услышал и голос этой прекрасной «итальяночки»… Чудесное лицо, темные бархатные глаза, нежный румянец… Внутри его шевельнулось желание… Он любил эту молодую женщину, любил, понимая, что сам не любим.

– Написано просто «Женский портрет». Автор Р. Гончаров, – проговорила Женя, тоже задерживая взгляд на портрете и не понимая, почему ей так трудно оторваться от этого кажущегося ей знакомым лица.

Вилли перешел к другой работе, тоже женскому портрету. Теперь он понял, о каких портретах говорил ему Диденко. Мастерски сделанные работы.

– А это… вот… Рыжеволосая красавица… Лукавый взгляд, приоткрытый розовый ротик… хрупкая, нежная, дивная…

Портреты затуманились, и лицо прозревшего Вилли омрачилось. Ему показалось, что с холстов на него взглянули покойницы. Они словно просили его о чем-то… Но о чем? О новых паспортах?.. Ему стало не по себе.

– Я бы приобрел вот эти два портрета… Чьи это работы?

– Романа Гончарова, – бойко, не без гордости ответила девушка Наташа.

– Сколько стоит вот этот портрет брюнеточки? – Вилли вернулся к первому портрету и, забывшись, провел ласково ладонью по холсту.

– Я не знаю… Это надо спросить у Марии Петровны…

– Так спросите, – развел руками Вилли. – Ну же, звоните! К вам пришел покупатель, а вы стоите с таким растерянным видом…

– Хорошо, минутку…

Наташа, зардевшись, взяла в руку висевший у нее на груди мобильный телефон и набрала номер своей хозяйки:

– Мария Петровна, тут вот покупатель пришел. Ему понравился портрет работы Гончарова, девушки с черными волосами который… Сколько он стоит? Не поняла… Не продается? – Она бросила на Вилли извиняющийся взгляд: – Говорит, что не продается…

– Скажите, что куплю за тысячу евро…

– Мария Петровна, за тысячу евро… А за сколько?

– Скажите, что за пять тысяч евро. – Вилли сощурил глаза, уже понимая, что происходит. Даже если он предложит сейчас за эти портреты по сто тысяч евро, ответ все равно будет один. Он был счастлив, что зашел в эту багетную мастерскую.

– Двадцать тысяч евро, – чеканил он, забыв про Женю, которая стояла рядом с ним с вытаращенными глазами и качала головой, как если бы внезапно обнаружилось, что ее возлюбленный сошел с ума.

Наташа уже отключила телефон, а Вилли все не унимался:

– Пятьдесят тысяч евро… Наташенька, я только что предложил вашей хозяйке пятьдесят тысяч евро… Это очень большие деньги. Она что, намеревается продать эти портреты за миллион каждый?

– Я не знаю. Она сказала мне, что картины не продаются, и повесила трубку.

– Наташа, вы, я вижу, умная девушка. Скажите, в нашей стране действительно нужно умереть, чтобы твои картины ценились? Ведь, насколько мне известно, этот художник умер?

– Он умер не своей смертью. Его убили, – вздохнула Наташа. – Такая страшная история… Отравили и закопали на берегу Графского озера, под Марксом… Он же марксовский…

– И кто же его убил?

– Грабители. Картины Гончарова и тогда уже, при его жизни, стоили немало.

– Когда его убили, не знаете?

– Нет, точно не знаю… Несколько лет тому назад…

Глава 31Саратов, июль 2005 г.

В Москву возвращались на поезде, в СВ, тихом, чистом, в купе их было двое, и никто им не мог помешать проверить себя в роли мужа и жены. Она закрыла глаза и чувствовала, как в ней бьется совершенно чужой, нервный, страстный и чрезмерно предупредительный мужчина. Он стонал от наслаждения, волнения и ощущения того, что он наконец-то обладает женщиной, которую любит давно и которая, если бы не тромб, убивший ее мужа, никогда бы не лежала здесь, на этих белых проштампованных простынях, покорная, просто созданная для него и ни для кого другого. Он не мог оторваться от нее и готов был рычать и грызть, рвать в клочья остатки ее белья или даже впиться зубами в ее нежное белое тело, лишь бы поверить, что это не один из его хронических болезненных снов, а реальность… Он так увлекся физической стороной происходящего, что не заметил, что женщина, которую он так долго терзает, плачет… Что она, уже открыто закрыв ладонями лицо и пряча в них слезы, вспоминает нежные, ласковые руки и смуглое тело турка Али… Не Натана, не Диденко, а именно Али…