Читать книгу "Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности - Гуру Мадхаван"

«Психо» стал потрясающим фильмом благодаря волшебству, которое Хичкок творил на монтажном столе. Это ярчайший пример модульной системной инженерии. «Монтаж – это не просто вырезание; правильнее будет назвать его подборкой, – однажды объяснил Хичкок, добавив: – Подборка кусочков пленки, которые быстро сменяют друг друга на глазах у зрителя, активизируют воображение». Подход Хичкока как технического творца в корне отличался от других.

«Нельзя же было просто взять камеру и показать, как вонзают нож в обнаженную женщину. Это нужно было сделать в импрессионистской манере», – пояснил режиссер. Хичкоку удалось вызвать страх, подбирая и комбинируя короткие фрагменты фильма; получилась лихорадочная смена 78 фрагментов с ножом, лицом, руками, душем, ногами, водой в ванне и темной тени на занавеске в ванной. Это было нереальное отражение реальности. Вся сцена заняла около 45 секунд.

В «Психо» по мере развития сюжета насилия становилось все меньше и меньше, а напряжение зрителей, наоборот, усиливалось. Это подтверждает сходство философии Альфреда Хичкока и Кларенса Сондерса из Piggly Wiggly: оба проводили подготовительную работу с аудиторией, а затем «подсаживали ее на крючок», чтобы люди все сделали сами. «К концу [фильма] у меня вообще не было никакого насилия, но аудитория билась в агонии, – сказал Хичкок. – Вот и прекрасно!»

3

Жизнь то и дело подбрасывает нам задачи, заставляющие ломать голову. Мы живем в культуре, требующей высоких результатов, а поэтому от нас ожидают инновационных решений. Как в эпоху, когда идеи и финансовые ресурсы кажутся таким же привычным явлением, как пузырьки в только что открытой банке содовой, извлекать наибольшую пользу из малого? Как бороться с куда более обширными проявлениями неэффективности, которые, подобно метастазам, проникли в экономику, образование, здравоохранение и управление?

Этим трудным задачам свойственны элементы, с которыми инженеры сталкиваются каждый день. В этой книге вы познакомились с инженерами, применившими возможности модульного системного мышления и конструирования от обратного для создания пространства решений. Мы убедились в том, что среди инженеров много весьма незаурядных личностей, а инженерное мышление правильнее будет сравнить не с фруктовым салатом, а со смузи, так как его ингредиенты не всегда легко распознать. Кроме того, мы узнали, что люди приходят в инженерию самыми разными путями: кто-то по призванию, кто-то из других областей знаний, а кто-то – благодаря настояниям супруга(и). Способов заниматься инженерией не меньше, чем методов достижения внутреннего спокойствия и гармонии. Мы увидели, как инженеры извлекают уроки из успехов и неудач и совершенствуют свои подходы. Очевидно, что для повышения эффективности нужна оптимизация, которая, в свою очередь, выигрывает от создания прототипов. Мы также рассмотрели то, как инженеры применяют триаду структуры, ограничений и компромиссов, чтобы совершать технические революции.

Инженерный тип мышления – не панацея, а устойчивая модель познания и прочная практическая концепция жизни. Как более высокая форма сознания, инженерия, по словам историка Тома Крауча из Смитсоновского института, с ее «тупиками и разочарованиями все равно в основном представляет собой продвижение вперед». «Даже благодаря ошибкам вы узнаете то, что помогает вам двигаться дальше», – говорит он. Вряд ли есть такой вариант развития событий, в котором инженерное мышление не принесло бы пользы. Поэтому может возникнуть искушение помечтать о мире, населенном исключительно инженерами. Но зачем? Даже если бы мечта о «массовой генерации» инженерного мышления осуществилась, смогли бы мы преодолеть все свои трудности? Я сомневаюсь. А самое главное – кто захотел бы жить в мире, где все мыслят как инженеры?

Что бы мы ни делали или говорили, наша система образования и жизненные обстоятельства порождают и поддерживают специализацию; они на это рассчитаны. Но с точки зрения природы нет ни нанобиотехнологий, ни металлоорганической химии, ни прикладной сверхпроводимости, ни физики конденсированных сред; инженерии тоже нет. Такие разграничения существуют только в нашем сознании, и слишком часто они настолько четкие, что задают направление развития в нашей сфере деятельности, но оно может оказаться правильным или ошибочным. Специальность и узкая специализация активно отгораживают нас от более широких проявлений жизни общества.

В какой-то момент каждый из нас становится инженером, проектируя свою судьбу. Вот почему не только инженеры, но и практически все обязаны формировать будущий ход развития инженерии, которая вступает в эпоху нового эклектизма. Общее видение поможет нам создавать лучшие пространства решений, превращать беспорядочные метания в прогресс и укреплять способность общества бороться со сложностями – нынешними и будущими.

4

Хичкок умел мыслить в обратном направлении, отталкиваясь от желаемого результата; его конечный продукт был предопределен, но обладал гибкостью. Хичкок ставил практическую реализацию выше импровизации. «Я создаю фильм полностью на бумаге. Не “пишу”, а “создаю” его на бумаге», – объяснял он в интервью одному журналу; это звучит как цитата инженера, работающего над проектом. «Хичкок приходил на съемки, подготовившись лучше, чем кто-либо, с кем я имел дело в своей жизни, – рассказывал Джеймс Стюарт в интервью одной французской телепередаче. – Он по пять-шесть месяцев работал с автором над сценарием, досконально изучал его и знал до мелочей каждую сцену, каждое слово».

По сценарию в «Птицах» агрессивные птицы по неизвестным причинам напали на городок Бодега-Бэй в северной Калифорнии. Главными действующими лицами в фильме были сами птицы, а настоящие птицы оказались крикливой и дорогостоящей труппой. Для них потребовался квалифицированный дрессировщик. Еженедельные расходы на питание птиц составляли около тысячи долларов: они поглощали приблизительно по 45 кг семян и в два раза больше анчоусов, креветок и измельченного мяса. Были и бутафорские вороны, изготовленные из папье-маше.

По словам Хичкока, технические проблемы во время съемок фильма возникали «на каждом шагу». «Такие фильмы, как “Бен-Гур” или “Клеопатра”, – просто детские забавы по сравнению с нашим. Ведь нам приходилось дрессировать птиц почти для каждого кадра», – рассказывал он. Инженерное образование наверняка пригодилось Хичкоку, когда он применял аэродинамические принципы планеров для имитации движений бутафорских птиц. Чтобы пернатые артисты реалистично выглядели в кадре, использовались специальные проволочные конструкции, макеты и механизмы – голливудский вариант робототехники до прихода компьютеров.

Затем перед Хичкоком встала задача совместить отдельные изображения людей и птиц на переднем и заднем планах. Изучив ряд возможностей – технологии с применением синей кобальтовой краски, натриевых ламп и инфракрасного излучения, – он в итоге заключил договор со студией Walt Disney об использовании фотохимического процесса с применением натриевых ламп, дававших желтый свет, и системы Technicolor. Результатом стали великолепные комбинированные кадры с прекрасно согласованными движениями крыльев множества птиц – и настоящих, и бутафорских. Эти спецэффекты впоследствии повлияли на такие суперуспешные фильмы, как «Челюсти» и «Парк Юрского периода».