Читать книгу "Страстная ночь в зоопарке - Дарья Донцова"

– Кто говорит, уточни, – потребовал Шумаков.

– Все, – ответила я, – ну… Раиса… разные люди.

– Можно обожать жену и иметь связь на стороне, – парировал Юра.

– Среди сотрудниц «Шпикачки» нет Федосеевой Арины Владимировны, – вздохнула я.

– Вероятно, это имя вымышленное, – продолжал Юра, – надо потолковать со служащими. Кто-нибудь непременно проговорится, главное, не проморгать кончик ниточки, а ухватиться за него. Знаешь, что мне пришло в голову?

– Боюсь даже предположить, – ответила я.

– Аптека! – воскликнул Юра. – Та, куда Волков забрел в поисках лекарства. Она вроде расположена в паре кварталов от трактира?

– Да, – согласилась я, – ну и что?

Из мобильника послышалось шуршание, затем вновь прорезался голос Юры:

– У меня в самолете всегда случаются две неприятности: начинает зверски болеть голова, а в глазах появляется ощущение песка под веками.

– Надо брать с собой цитрамон и увлажняющие глазные капли, – посоветовала я.

– Я так и поступил, – продолжал Юра, – но пузырек с пипеткой отобрали, в нем оказалось сто двадцать миллилитров, а не сто, разрешенных к провозу, болеутоляющее я забыл дома. Но не в этом суть. Главное, что, очутившись в Бургштайне, я первым делом ринулся в аптеку, где попросил необходимое лекарство. Ан нет! Провизор отказала, потребовала рецепт от врача. Я возмутился:

– Речь идет о простом болеутоляющем и обычном растворе, которым многие пользуются.

– Нет, – уперлась фармацевт, – я не имею права продавать медикаменты без рецепта.

Я начал ее упрашивать, жаловался на плохое самочувствие, но с таким же успехом мог бы обратиться к мраморной статуе, а провизор твердила:

– Меня могут лишить лицензии. Ни одна аптека города не отпустит вам болеутоляющее без рецепта с подписью специалиста и печатью.

Понимаешь?

– В Европе строгие правила, – согласилась я. – На мой взгляд, это верное решение – не подпускать обывателей к таблеткам. Самолечение – опасная вещь. Даже простой аспирин может навредить, если у вас язва желудка. К сожалению, москвичи не хотят тратить время на поход к доктору, довольно часто я слышу от разных людей: «Куплю себе лекарство, которое соседке помогло, быстро давление сбило». Ни в коем случае нельзя так поступать. Что приятелю хорошо, тебе может навредить.

– Вот мы и подобрались к сути! – воскликнул Юра. – У Роберта нашли пакет с чеком, но рецепта не было, хотя его здесь не отбирают, он остается у больного. Почему Волкову отпустили пилюли, причем не элементарный баралгин, который безуспешно выпрашивал я, а мощное средство последнего поколения?

– Элементарно, – протянула я, – мне хочется посмотреть на человека, который осмелился бы сказать Робби «нет»! Думаю, в Бургштайне таких не нашлось.

– На территории Бургштайна действуют законы страны, – возразил Юра, – неприятности никому не нужны, провизор побоится потерять службу и откажет даже Иисусу Христу. А Волков заполучил викасолин[10]. Почему фармацевт пошел на поводу у Роберта?

– Они с ним дружат! – выпалила я. – Или Волков его вынудил.

– Советую тебе выяснить, что произошло в аптеке. Думаю, как и ты, что фармацевт близкий Волкову человек. Ради простого покупателя никто не пойдет на риск, но Роберта выручили. Вывод: либо за прилавком стояла любовница Волкова, либо его старая приятельница, которая может рассказать много интересного, – сказал Юра.

– Вероятно, в аптеке работает мужчина, – не согласилась я.

«Пассажиров рейса Аэрофлота «Бургштайн – Москва» просим пройти ко второй стойке для посадки в самолет», – прозвучало из трубки.

– Ну, я помчался, – закруглил разговор Шумаков.

– Приземлишься, позвони, – попросила я и вернулась в столовую.

Глава 20

За время моего отсутствия в комнате ничего не изменилось. Зина с отрешенным лицом черпала из стаканчика йогурт, Надя пила кофе, а Борис чистил апельсин.

– Как Оля? – спросила я.

– Неважно, – мрачно сказал Боря, – пока спит, не хочу ее будить, предстоит очень неприятный день, беседа с представителем похоронного бюро, организация поминок. И как назло, заболела Раиса!

– У нее пропал любимый муж, – напомнила я.

– Да, конечно, – спохватился Борис, – понимаю. Но Оля в тяжелом состоянии.

– Я могу заняться праздничным столом, – предложил Нуди.

Надя поперхнулась, Борис уронил вилку, а я воскликнула:

– Нуди, о чем ты?..

– О поминках, – не смутился критик.

– Супер! – воскликнула Надежда. – Лучше помолчи.

Нуди постучал ножом по тарелке.

– Попрошу тишины. Борис постоянно трендит о своей вере в Бога.

– Я православный, – подтвердил брат Ольги, – стараюсь не нарушать заповеди, посещать службу. К сожалению, никак не выходит избежать грехов.

– Значит, ты должен радоваться смерти Робби, – заявил Нуди.

– Дурак! – по-детски отреагировала Надя.

– Нет, дорогая, – парировал Нуди, – истинно верующий христианин знает: за порогом земной жизни начнется загробная, душа вечна, она либо улетит в рай, либо попадет в ад. Надо ликовать, когда скончался близкий человек, он наконец-то избавился от бренного тела, забыл про болезни, страдания и гуляет по райским кущам, встретил там своих родственников, отца, мать. Почивший больше никогда не отведает недожаренные тосты, вроде тех, что нам сейчас предложили к завтраку, не выпьет омерзительный растворимый напиток, в насмешку названный кофе. Он вкушает…

Лицо Нуди исказила гримаса, критик полез в карман, вытащил лекарство и вытряхнул на ладонь разноцветные пилюли, продолжая бубнить:

– …яблоки, румяные, ароматные.

– Насколько помню, яблоки-то как раз в раю под запретом, – пробормотала я. – Парочке, попробовавшей плод с запретного дерева, крупно не повезло.

– Хорошо, если человек попадет в рай, – покачал головой Борис, – а ну как в ад угодит. По-твоему, свидание с сатаной тоже повод для счастья?

– Для настоящего христианина, коим ты пытаешься выглядеть, да! – гордо вскинув голову, заявил Нуди. – Отсидишь в чане с кипятком пару тысяч лет и получишь амнистию.

– Думаю, теологический спор сейчас не совсем уместен, – сказала я. – Борис, сделай одолжение, передай мне сахар.

– Конечно, секундочку, – засуетился издатель, которому препирательство с Нуди не доставляло ни малейшего удовольствия. – Сливок хочешь?