Читать книгу "Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон"

– Он на нас смотрит, – сказала я, – но я не смогу его так вечно держать.

– Дай его мне, Блейк, – сказал Саттон.

– Лазерным прицелом посвети, – предложил Хиллс.

Я так сильно сосредоточилась на вампире, что не сразу сообразила: он же прав, у меня на автомате есть лазерный прицел.

Посмотрела вниз, будто он только что появился у меня в руке.

– Ты можешь держать вампира и направить автомат? – спросил Хилл.

Хороший вопрос. Я чувствовала, как вампир застыл в доме неподвижно, почувствовала, как он попытался вырваться, когда я разделила свое внимание между ним и реальным оружием у меня в руках.

– Сейчас выясним. Я буду знать, если упущу его и он снова будет двигаться.

Но указать прицел Саттону – тут недостаточно будет просто навести на вампира автомат, стоя там, где я стою. Это не поможет лежащему снайперу целиться: я должна быть в его физическом пространстве, целясь вместо него.

Это предложил Хилл:

– Ты маленькая, а он здоровенный. Ложись на него сверху и направь свой прицел вдоль его ствола.

Лучшего варианта у нас не было, так что я устроилась на крупном полисмене. Вампира я продолжала держать, но пришлось двигаться самой, и внимание, направленное на вампира, чуть рассеялось. Он стал вырываться из моей хватки, и его гнев, который я не могла поглотить, сейчас работал как рычаг, как лом. Мне приходилось сосредоточиться и на том, что у меня в голове, и на том, что вокруг тела, и все это совмещать. Саттон был настолько больше меня, что я почти вся лежала у него на спине, но я не могла выбрать нужный угол, чтобы целиться вдоль его длинного ствола.

– Не могу стрелять, когда ты на мне так лежишь.

– И я прицел не могу держать. – Вампир стал вырываться, я сосредоточилась на нем сильнее, и он затих. Но мне его так не удержать. Тут у меня возникла остроумная мысль. – Скажи женщине, чтобы уходила, пока я его держу. Может, не придется стрелять для ее спасения.

Он не стал спорить, просто сказал в микрофон нужные слова.

– Она встала и идет, – сообщил Гермес.

Гнев вампира вспыхнул костром, в который плеснули бензина.

– Стоп! – велела я. – Не надо ей выходить. Это его злит, и он вырвется у меня прежде, чем она доберется до двери.

Пришлось вернуться к исходному плану.

– Сядь, – посоветовал Хилл.

Я попыталась сесть Саттону на поясницу, но не доставала стволом до нужной точки, так что пришлось полустоять на коленях, полусидеть на пояснице Саттона и наклоняться над его плечом.

– Сними вес с моих плеч, если можешь, – попросил Саттон.

Я будто опиралась на него – и не опиралась, держалась так близко, что ощущала под собой жар его тела и биение пульса, и при этом стараясь не сильно прикасаться, не вкладывать вес, чтобы не нарушить его хватку, прицел, всякую там снайперскую магию. И это требовало слишком большой концентрации. Я перегнулась над его плечом, высунула ствол автомата вдоль ствола его «баррета», но не прямо сверху – слишком много у меня всякого на автомате снизу, чтобы он двигался гладко.

Вампир почти вырвался. Я попыталась взять его крепче – и задела автоматом «баррет».

– Так не надо, – напряженно сказал Саттон.

– Прости, – буркнула я, призвала вампира, бросила в него своей силой как копьем. Он пошатнулся, я почувствовала, но мне нужно будет сейчас его отпустить, чтобы сделать материальную часть работы. Блин.

Я еще раз его ударила силой, всей, которую смогла собрать, и он снова зашатался, так что я думала, ему придется схватиться за кухонный стол, чтобы не упасть, и в эту долю секунды я вытянулась вперед над плечом Саттона, продвинула ствол автомата точно вдоль ствола «баррета» как можно ближе и нацелилась туда, где ощущала голову вампира. Световая точка Саттона шла за моей, будто играли в пятнашки красный и зеленый огонек на стенке дома. Остановив свою красную точку, я выдохнула:

– Здесь.

Зеленый огонек Саттона накрыл мой красный, я задержала дыхание, усилием воли замерла всем телом, одновременно почувствовав, как замер подо мной стрелок. Мы вместе задержали дыхание, и в этот момент засасывающей тишины и концентрации одной яркой точкой вырвался от меня вампир. Саттон выстрелил, и отдача так его тряхнула, что я скатилась с него, перевалившись набок. Встала на колени, уставилась на дом – как ни парадоксально, в сайдинге виднелась только небольшая дырка.

Слышно было, как кричит в доме женщина.

– Попали? – почти заорал Хилл.

– Блейк? – спросил Саттон.

Я потянулась к вампиру и обнаружила…

– Мертв. Убит. Готов.

Они поверили. Дали сигнал «все чисто» и запустили людей в дом, хотя единственным подтверждением гибели вампира были мои слова и мои экстрасенсорные способности. В Сент-Луисе и много где еще есть полицейские, которые не поверили бы моим словам, но не эта группа. Саттон, Гермес и Хилл мне достаточно доверяют, чтобы послать людей в дом, где есть дикий вампир, на основании одних только моих слов, что угрозы больше нет.

Я слышала, как сотрудники СВАТ ходят по дому и передают по радио «чисто». Хилл двинулся по двору к дому, держа винтовку у плеча. Я приложила автомат к своему и пошла за ним, потому что когда идет твоя группа, идешь и ты, и если люди твоей группы идут в дом с прикладом у плеча, ты идешь с ними. Саттон и Гермес слегка отстали, потому что им нужно было упаковать «баррет», и мы четверо двинулись к дому, готовые к любой угрозе. По рациям было слышно: «Дом чист. Заложники освобождены… подозреваемый убит».

Других преступников в доме не было. Беременную бывшую жену отвели в ожидающую «Скорую». Вампир обезврежен.

Удачная выдалась ночь.

Глава девятнадцатая

Когда наконец я ехала домой, рассвет уже заливал мир золотистым мягким светом. Я дала эсэмэску перед тем, как сесть в машину, сообщая Мике и Натэниелу, что еду к ним. В ответ получила от Натэниела «целую» и «ставлю кофе». «Целую» вернула обратно и поехала.

Зазвучал Микин рингтон. У меня есть блютузовский наушник, и с ним я чувствую себя жуть до чего высокотехнологичной.

– Привет, мой Нимир-Радж! Буду дома минут через тридцать.

– Доброе утро, моя Нимир-Ра.

В его голосе слышался оттенок улыбки и то счастье, которое бывало в нем, лишь когда он говорил мне «моя».

– Я думала, вы еще спите. Потому и эсэмэснула вместо звонка, чтобы вас не будить.

Я ехала по старому шоссе номер двадцать один; раннее солнце пробивалось сквозь листву поздней весны, еще нежно-зеленую, свежую, с оттенками золота и желтизны. Это меня навело на мысль о стихах.

– Новорожденный лист не зелен – золотист, – сказала я вслух, слишком усталая, чтобы произнести только мысленно.