Читать книгу "Правдивая ложь - Марина Линник"

– Прикажете убить? – повторил вопрос Джабир-ага.

– Передайте его паше Санджару абд ал-Аатиф, командующему захирией[15]. Он сам решит, что ему делать с этим неверным… Да, и не забудьте сказать, что я покорно прошу передать нашему повелителю мои низкий поклон и пожелания долгих лет жизни ему и его роду…

… Через неделю рыцарь Креста, который все эти дни находился между жизнью и смертью, уже плыл на корабле в сторону ал-Каира. А еще через пару недель перед изумленным взором уже очнувшегося крестоносца предстал большой город с хорошо укрепленными стенами, мечетями с высокими минаретами, дворцом и мавзолеем.

Вместе с остальными пленниками, а всего их было около тридцати, франк под усиленной охраной был перевезен в темницу дворца. Здесь, в ожидании своей участи, он и его товарищи по несчастью коротали томительно долгие и однообразные дни заточения. За время плавания многочисленные раны рыцаря затянулись благодаря неусыпному вниманию лекаря-магометанина, а укрепляющее питье, которое ему давали четыре раза в день, очень быстро восстановило его силы. То, грохоча кандалами, франк ходил по темнице взад и вперед, то прислушивался к каждому шороху, но каждую минуту он продолжал размышлять о своей участи и об участи сотоварищей, томившихся в заточении вместе с ним. Но не только эти думы тревожили его сердце и душу. Мысли о тех, кто остался на родине, а точнее, о той, которой он поклялся в вечной любви и преданности, не давали крестоносцу покоя. Он обещал вернуться, но суждено ли ему еще увидеть родные берега, обнять любящую и любимую всем сердцем девушку? Четверо пленников уже не вернулись. Поговаривали, что троим отрубили головы за непослушание, ибо они отвергли предложение сменить веру. Четвертый же по малодушию принял ислам, после чего был сослан на галеры (в те времена военных рабов отправляли либо на галеры, либо на строительство цитадели). Остальных узников ожидала та же участь: либо быстрая смерть, либо жизнь, сохраненная ценой предательства веры и полная лишений и каторжной работы, которая, в конечном итоге, быстро доведет до смерти.

Прошло еще несколько томительных дней. В темнице остались только франк и оруженосец погибшего в бою рыцаря-тамплиера. Вот уже пару дней никто не беспокоил пленников, кроме тюремщиков, приносивших им раз в день воду, хлебец и салат. Казалось, об их существовании просто забыли. Но на третьи сутки дверь отворилась, и на пороге появился сам паша Санджар абд ал-Латиф.

– Выходи, повелитель ждет тебя, – на скверном французском языке обратился он к рыцарю.

– Не ломай язык, неверный, – холодно бросил франк. – Я говорю на вашем поганом языке намного лучше, чем ты на моем.

Злобно взглянув на рыцаря, паша судорожно схватился за рукоятку меча.

– Убить безоружного человека – не велика храбрость, – с усмешкой заметил рыцарь. – Сразись со мною в честном бою, вот тогда и посмотрим, на что ты годишься.

– В свое время, кафир, в свое время, – прошипел паша, приказав сопровождавшим его людям схватить говорившего.

Громким окриком рыцарь остановил сарацинов.

– Я пойду сам, неверный, – сурово произнес рыцарь, гордо вскинув голову.

– Хорошо, кафир, – ответил паша. – Но вздумаешь бежать или совершишь какую-нибудь глупость – я лично выпущу твои кишки.

Насмешливо смерив взглядом командующего захирией, пленник вышел из темницы. Пройдя по многочисленным коридорам цитадели, франк очутился около Зала Правосудия.

– Жди здесь! – властным голосом приказал паша Санджар абд ал-Латиф и скрылся за дверью.

– Пусть войдет! – раздался через несколько секунд повелительный голос султана.

Двери отворились, и на пороге показался паша.

– Иди! Но предупреждаю – без шуток. Смотри у меня, – он пристально посмотрел на рыцаря. В ответ тот лишь презрительно скривился и вошел в Зал Правосудия.

Это было небольшое, но роскошно убранное помещение. Окна, через которые струился солнечный свет, были забраны резными решетками, тени от которых причудливым узором ложились на великолепный персидский ковер. Вдоль стен комнаты стояли низкие диваны, заваленные подушками, вышитыми золотыми и серебряными нитями. Напротив двери стоял еще одни диван. Но, в отличие от остальных, он был выше и сделан из редкой древесины под названием «зебрано»[16]. Над этим диваном висел балдахин из тяжелой парчовой ткани. На диване с важным видом восседал статный мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, с округлой густой бородой и ясными голубыми глазами. На голове у него красовалась черная, расшитая золотом чалма. Одет человек был в чернильно-синюю кабу[17]из китайского шелка, украшенную, как и чалма, золотыми кручеными нитками. Это был султан Бейбарс.

Султан строго, но с любопытством смотрел на вошедшего рыцаря.

– Мне сказали, что ты хорошо говоришь по-арабски, – первым прервал правитель молчание.

– Да, верно, – глухо отозвался рыцарь, пристально взглянув на султана.

– Откуда? Ты еще молод, значит, это твой первый поход. Тем не менее, ты так хорошо знаешь язык, что тебе не нужен переводчик.

– Моим учителем был король Людовик. Когда погиб мой родной отец, Его Величество фактически заменил мне его.

– А-а… – протянул султан и понимающе кивнул стоявшему рядом паше Санджару абд ал-Латифу. – Теперь я понимаю, что к чему… Скажи, а что ты делал на моих землях? Зачем вы с принцем Эдуардом вторглись в мои владения?

– Я только хотел выполнить волю моего короля.

– Твой король вернулся на Сицилию со своим дядей, поджав хвост от страха перед моими воинами, – презрительно фыркнул султан.

– Мой король отошел в лучший мир, султан Бейбарс, – с вызовом ответил молодой рыцарь.

– Как твое имя, смельчак? – поинтересовался правитель.

– Граф де Сен-Мор.

– Мне знакомо это имя, – в задумчивости глядя на рыцаря, промолвил султан Бейбарс. – Мне говорили, что человек, который носит его, опытен, храбр и отважен, невзирая на молодость. Мне рассказывали, как ты сражался в последнем бою, как ценой своей жизни хотел спасти жизнь принца и остатки войска от полного разгрома… Мне рассказывали, – продолжил султан после минутной паузы, – как ты умело орудовал мечом… Я полагаю, это твой меч?

Жирард бросил взгляд на стражника, который внес на вытянутых руках ЕГО меч. Сердце графа бешено забилось. Если бы не еще двое стражников, стоявших позади рыцаря с обнаженными мечами, он бы, не раздумывая, бросился к верному товарищу и вонзил его в самое сердце султана. Тот взглянул на горящие глаза франка и усмехнулся про себя.