Читать книгу "Там [= Город крыс ] - Алексей Калугин"

Блум уперся левой рукой в горизонтальную перекладину перил, а другой рукой потянул на себя приглянувшийся ему прут. Пару минут он напряженно пыхтел, пытаясь расшатать прут и дергая его при этом то в одну, то в другую сторону, пока на землю с грохотом не рухнула вся двухметровая секция перил.

Отскочив в сторону, Блум испуганно оглянулся. Затем взгляд его скользнул по окнам дома. Конечно, взглянуть туда следовало бы раньше. Подумав о своем промахе, Блум досадливо цокнул языком. Теперь поди разбери, в каких окнах свет горел и прежде, а в каких зажегся только что, в ответ на произведенный им грохот.

А, впрочем, какая разница! Вряд ли кому-то из разбуженных среди ночи жителей дома придет в голову выйти на улицу, чтобы выяснить причину шума.

Блум вновь с удвоенной энергией принялся за прерванное занятие. И спустя какое-то время старания его были вознаграждены.

Блум выпрямился, гордо сжимая в руке немного погнутый полуметровый металлический прут.

Несомненно, оружие – вещь сильная, наделенная, к тому же, ещё и некой магической аурой. Блуму и самому вдруг показалось, что с железным прутом в руке он сделался как будто выше ростом и шире в плечах. А уж об энергии, забурлившей вдруг в грудных мышцах и бицепсах, и говорить не приходилось. Оставалось только жалеть, что никого не было рядом, – любопытно было бы сравнить субъективные ощущения Блума с впечатлениями стороннего наблюдателя.

Стили Блум

«Проще всего заставить себя ни о чем не думать. Мысли в голове превращаются в подобия легких белых шариков, полых внутри, которые легко раздавить двумя пальцами. Прыгают себе из стороны в сторону, отскакивая друг от друга и от всего, что попадется на пути. А если и мелькнет что-то знакомое внутри одного из шариков, то, главное, не обращать на него внимания, позволить вновь затеряться среди десятков ему подобных. А когда ни о чем не думаешь, когда сознание всецело поглощено тем, чтобы ни на секунду не позволить остановиться на одной из мыслей-шариков, тогда и страх исчезает…»

Глава 11

Приятно поговорить с понимающим человеком

(4-й уровень, 63-я улица, дом 88)

На пути к дому Шейлиса Блум был предельно внимателен и осторожен. Медленно пробираясь по полутемным дорожкам задних дворов, он то и дело останавливался, чтобы прислушаться к ночным звукам. Пару раз, когда дорожка, по которой он шел, пересекала боковую улочку, Блум быстро сворачивал в сторону и, присев на корточки, затаивался за кустом. И только удостоверившись, что никто не крадется за ним следом, он продолжал свой путь.

Это было похоже на игру, в которую человек играет сам с собой. Да Блум и сам не смог бы объяснить, рассчитывал ли он действительно выявить прячущихся в ночи врагов или же совершал все эти действия, подобно некоему мистическому обряду, который должен был уберечь его от опасности.

Как бы там ни было, до дома, в котором жил Шейлис, он добрался без каких-либо происшествий.

Не рискнув сразу же выйти на главную улицу, Блум в очередной раз присел на корточки среди кустов и осторожно раздвинул руками тонкие ветки перед лицом. При этом он отметил, что от листьев кустарника не исходит абсолютно никакого запаха. А ведь он сам писал в «Земляничной поляне» о том, какой неповторимо-волшебный аромат лета исходит от свежей, только что омытой дождем молодой листвы. Правда, описание это, так же, как и большинство других, которые приводил в своих книгах Блум, базировались не на собственном опыте, а на впечатлениях, полученных от просмотра видеофильмов или прочтения книг других авторов. Но, работая над книгой, Блум всегда старался проверять мельчайшие факты, включая и те, которые на первый взгляд кажутся абсолютно ничего не значащими. И, раз уж он написал, что листва кустарника имеет запах, значит так оно и должно быть.

Блум сорвал с ветки листок, размял его между большим и указательным пальцами и осторожно понюхал получившуюся зеленоватую кашицу. Вновь не почувстовав никакого запаха, Блум недоумевающе пожал плечами и вытер пальцы о штанину.

Соблюдая все возможные меры предосторожности, Блум выглянул из-за кустов и внимательно изучил оба направления главной улицы. Улица была пуста. Или, по крайней мере, выглядела пустой. Блум не увидел, ни автоэлов, ни людей, ни каких-либо других неожиданных или подозрительных объектов.

И все же Блум не стал выходить на улицу. Пробравшись сквозь кустарник к фасадной стене здания, он прошел вдоль неё до подъезда.

Остановившись неподалеку от стеклянной двери,, но оставаясь все ещё вне поля зрения робота-привратника, Блум спрятал металлический прут в рюкзак. Прут встал вертикально. Конец его, длиною около десяти сантиметров, остался торчать из-под клапана, так что в любой момент прут легко можно было выхватить.

Пару раз Блум проделал упражнение, скидывая лямку рюкзака с левого плеча и одновременно правой рукой выхватывая из него прут. Убедившись в том, что все получается отлично и для того, чтобы вооружиться, ему требуется всего пара секунд, Блум повесил рюкзак на плечо, расправил завернувшуюся лямку и, постаравшись придать лицу безразличное выражение, не спеша направился к входу в здание.

Он только занес руку, чтобы постучать суставом согнутого пальца по стеклу, а робот-привратник, заметив позднего гостя, уже распахнул перед ним дверь.

– Мною никто не интересовался? – с деловым видом спросил Блум, проходя мимо робота.

– Простите, господин? – недоумевающе переспросил тот. Блум остановился посреди холла, развернулся на каблуках и смерил робота презрительным взглядом, который, как он надеялся, проникнет даже сквозь стекла солнцезащитных очков.

– Я спрашиваю: меня кто-нибудь спрашивал? – тщательно артикулируя каждую букву, повторил Блум.

– Простите, господин, но я смогу ответить на ваш вопрос только в том случае, если вы назовете свое имя, – интонации голоса робота сделались извинительными.

– А, иди ты, – махнул рукой Блум и шагнул в сторону лестницы.

Лифт, как один из механизмов, подконтрольных инфору, внушал ему опасение.

– Простите, господин, – окликнул его привратник. – Ваше имя, случайно, не Стили Блум?

Блум замер, вцепившись рукой в перекладину лестничных перил. Его эмоциональное состояние в очередной раз совершило стремительный скачок от плюса к минусу. Блум ощутил, как вдоль позвоночника прошла волна холодной дрожи. Ему показалось, что спины его, чуть ниже левой лопатки, уже коснулось холодное острие тонкого, как шило, стилета. Кожа почти не почувствует укола, но сердце… Что станет с сердцем, когда его пронзит сталь? Оно судорожно дернется? Сожмется в последний раз? Или же просто безвольно повиснет на ноже, сразу же превратившись в заурядный кусок мяса?.. Что чувствует человек в момент смерти?..

Сделав усилие, Блум прогнал прочь пугающее видение. Все ещё придерживаясь рукой за перила, он медленно развернулся в сторону парадной двери и стоявшего возле неё привратника.