Читать книгу "Заново рожденные. Удивительная связь между страданиями и успехом - Ли Кравец"

Казалось, единственное, что помогало Майклу Бусси держаться на плаву в тот период, — это дружба с Гари Купером, соучредителем Exodus. В конце концов это привело к катастрофе: их отношения из тесных рабочих чудесным образом переросли в любовные.

Гари был молодым человеком с аккуратными усиками, коротко стриженными волосами и небрежной челкой, с волевым подбородком и сверкающим взглядом. Несмотря на растущий скептицизм Майкла в отношении Exodus, двое мужчин продолжали ездить с проповедями по стране. Все разрешилось, когда в 1979 году во время перелета в Индианаполис, куда они отправились вдвоем, в сознании Майкла произошел перелом.

Он читал роман Глендона Свортаута «Благослови зверей и детей» (Bless the Beasts and Children)[12], то и дело останавливаясь, чтобы прочитать вслух сидевшему рядом Гари тот или иной отрывок. «Это была книга о трудных подростках, которые однажды вырываются на свободу и вместе пытаются обрести чувство собственного достоинства, — вспоминает Майкл. — Им надоело, что их ни во что не ставят. В конце они выпускают на волю стадо буйволов и в то же время сами обретают свободу. Гари сказал: “Знаешь, это как будто про нас. Разве нет?” Я заплакал. Я сказал Гари, что люблю его. Он сказал, что любит меня».

Это была первая настоящая влюбленность Майкла. Это была такая любовь, которую, как он боялся, ему не суждено испытать, любовь, которая, как он думал, гею не доступна, любовь, обрести которую, как он полагал, он сможет только тогда, когда станет гетеросексуалом.

Но эта любовь могла повлечь за собой ужасные последствия. Члены организации объяснили Майклу, что на спасение ему теперь надеяться не стоит. Некоторые, не гнушаясь самыми жуткими подробностями, пугали его адским пламенем, которое непременно поглотит его, когда придет время умереть. В 1979 году, следуя примеру многих из своих подопечных, Майкл и Гари вышли из состава Exodus и растворились в людской массе. В узком кругу друзей они не скрывали свою сексуальную ориентацию и свои отношения, однако факт членства в организации держался в строгом секрете.

Майкл все больше замыкался в себе. Его терзало жгучее чувство вины за то, что Exodus уже сделала и продолжала делать с такими же геями, как он сам, с людьми, которые просто хотели обрести любовь Бога и любовь других людей. Его обуревали противоречивые мысли и чувства. Временами он хотел вовсе забыть о религии. «Кому вообще нужен этот Бог?» — часто думал он. Но от веры он отказаться не мог; это было не так-то просто. Дело в том, что Майкла по-прежнему волновал вопрос о греховности гомосексуализма. По мнению многих из его прежних друзей по Exodus, они с Гари были обречены на мучения в аду. «Может быть, они правы?» — думал он.

Впрочем, несмотря на эти гнетущие мысли, альтернативы он не видел. «Лгать самим себе, — вспоминает он, — мы не могли ни при каких обстоятельствах, даже если это означало, что придется провести вечность в аду».

* * *

Похоже, что людям свойственно впадать в крайности, когда речь заходит о религии. Многие утверждают, что религия — абсолютное благо; другие объявляют ее величайшим злом. После знакомства с фактами из жизни Джеймса Кэмерона и монахинь «Школы сестер Нотр-Дам» может создаться впечатление, что ответить на этот вопрос не так уж трудно и ответ этот — положительный. Но в истории Майкла все предстает в совершенно ином свете. Хотя всю его жизнь вера служила своего рода маяком, указывавшим ему правильный путь, подобно тому как религиозные убеждения служили руководством к действию для Джеймса, часто она становилась источником тревоги и беспокойства. Для большинства геев осознание своей сексуальной ориентации, обычно в детстве, сопряжено с эмоциональным стрессом. Учитывая исторически сложившееся отсутствие положительных образцов для подражания и свойственную нашей культуре поверхностность суждений, некоторые дети тратят многие годы, чтобы примириться со своей сексуальной ориентацией. Но религиозные убеждения Майкла усугубили и без того значительное бремя, превратив тяжелый опыт осознания в травмирующий.

Обе эти истории — и история веры как источника вдохновения в случае Джеймса, и история веры как источника страха и беспокойства в случае Майкла — правдиво отражают опыт переживания веры многими людьми. Для некоторых религиозные убеждения и обряды служат утешением, компенсируя разрушительные последствия травмы и стимулируя личностный рост, тогда как другим они приносят горе.

Многие исследования, число которых продолжает расти, свидетельствуют о наличии связи между противоречивыми религиозными чувствами и нарушениями физического и психического здоровья. В качестве примера может служить исследование 2004 года, в рамках которого священник и исследователь Джордж Фитчетт и его помощники раздали опросники пациентам Медицинского центра при Университете Раш. Участники, среди которых были люди с тяжелыми заболеваниями, включая диабет, застойную сердечную недостаточность и рак, должны были ответить на вопросы, касающиеся религии, эмоциональных потрясений и житейского благополучия. Чуть более половины пациентов заявили, что у них никогда не было никаких сомнений или противоречивых чувств по отношению к религии, тогда как остальные указали на наличие таких переживаний разной степени выраженности. Как и ожидалось, у пациентов, заявивших о сложных отношениях с религией, наблюдался более высокий уровень эмоциональной подавленности и депрессии. Важно отметить, что исследования такого рода не могут ответить на вопрос о том, являются ли противоречивые чувства по отношению к религии причиной эмоциональной подавленности или все наоборот. Но ясно, что связь существует.

Сомнения или даже утрата веры являются частыми последствиями травмы или несчастья, хотя насколько частыми — наверняка не известно. Одни исследования показывают, что многие люди перестают верить после травмы; другие свидетельствуют об обратном, доказывая, что травма обычно способствует укреплению веры. Группа ученых под руководством Менахема Бен-Эзра из Ариэльского университетского центра Самарии в Израиле провела опрос на тему религиозных убеждений, в котором приняли участие 111 женщин. Приблизительно половину участниц опроса составляли женщины, получившие травму сексуального характера, а вторую — обычные женщины. При этом во всех остальных отношениях — возраст, исповедуемая религия, семейное положение — представительницы обеих групп ничем не отличались друг от друга. Отвечая на вопрос о том, изменились ли их религиозные убеждения в результате перенесенной травмы, 45 % опрошенных дали отрицательный ответ, и всего лишь 8 % заявили, что стали более религиозными.

В то же время целых 47 % сообщили об уменьшении влияния религии на их жизнь после травмы. Любопытно также сравнить следующие цифры: среди женщин, не подвергавшихся сексуальному насилию, лишь 25 % считали себя неверующими, тогда как во второй группе доля атеистов была просто громадной — 47 %.

С другой стороны, когда исследователи из Университета Лойолы в Мэриленде Кари О’Грейди, Дебора Роллисон, Тимоти Хэнна, Хайди Шрайбер-Пан и Мануэль Руис опросили тех, кто в 2010 году пережил разрушительное землетрясение на Гаити, они увидели совершенно другую картину. Целых 80 % опрошенных частично или полностью согласились с утверждением: «Моя вера в Бога / высшую силу укрепилась после землетрясения», а 71 % заявили, что стали чаще участвовать в отправлении религиозных обрядов.