Читать книгу "Мифы о штрафбатах - Вадим Телицын"

…Рябушко это услышал непосредственно от самих пленных немцев, с которыми группа советских летчиков-штурмовиков (и он в том числе) решила просто побеседовать, так как мимо их аэродрома, где незамаскированными стояли Ил-2, проводили колонну пленных. И как только наши летчики уговорили конвойных дать им пару минут, чтобы просто побеседовать с пленными, те, увидев, что на аэродроме стоят Ил-2, буквально в слезах стали умолять не расстреливать их. Заинтересовавшись таким поведением пленных, летчики через переводчика и выяснили то, о чем уже было сказано выше. А на вопрос «А с чего вы взяли, что мы смертники?» пленные ответили очень просто — мол, «нормальный человек, который хоть как-то бережет свою жизнь, летать так, как это делают русские штурмовики, не станет. Так атаковать, отчаянно и безжалостно, со сверхмалой высоты и наплевав на зенитный огонь, могут только смертники, которым уже терять нечего. А таких людей нормальному человеку бояться не только не стыдно, а вроде как даже обязательно»[109].

Женщины-штрафницы

«У войны не женское лицо» — эта фраза уже стала прописной истиной. Но так уж складывалось, из века в век, что женщина была всегда рядом с воюющими мужчинами, причем не только в качестве маркитантки.

И в годы Великой Отечественной войны в действующую армию были призваны сотни тысяч женщин, еще сотни тысяч были добровольцами.

Естественно, что, принимая воинскую присягу, женщины брали на себя массу обязанностей и ответственность — быть подвергнутыми наказанию в случае нарушения закона.

Но женщина еще и объект влечения, и отказ от посягательств очень часто воспринимался как повод для отмщения. И подобного рода случаи не были единичны. Увы… Но такова уж была действительность.

Большинство авторов исследований по военной истории не спорят — в штрафные формирования направлялись не только военнослужащие-мужчины, но и женщины.

Однако опыт убедил, что направлять в штрафники женщин-военнослужащих, совершивших нетяжкие преступления, нецелесообразно. Поэтому 19 сентября 1943 года начальникам штабов фронтов, военных округов и отдельных армий была направлена директива Генштаба № 1484/2/орг, в которой говорилось:

«Женщин-военнослужащих, осужденных за совершенные преступления, в штрафные части не направлять. Тех из них, которые за совершенные ими преступления осуждены военными трибуналами с применением примечания 2 к статье 28 Уголовного кодекса РСФСР, направлять в части действующей армии.

Женщин-военнослужащих за преступления в порядке, указанном в приказе НКО № 0413, в штрафные части также не направлять, ограничиваясь строгими дисциплинарными взысканиями, а при невозможности разрешить дело в дисциплинарном порядке — предавать суду военного трибунала»[110].

Но получается, что более года женщины-военнослужащие все-таки отбывали наказание в штрафных подразделениях. Хотя многие не признавали этого факта.

Вот что писал о женщинах-штрафницах Е. А. Гольбрайх:

«Женщин в штрафные роты не направляли. Для отбытия наказания они направлялись в тыл… Нет в штрафных ротах и медработников. При получении задания присылают из медсанбата или соседнего полка медсестру.

В одном из боев медсестра была ранена. Услышав женский крик на левом фланге, я поспешил туда. Ранена она была в руку, по-видимому не тяжело, ее уже перевязывали. Но шок, кровь, боль… Потом — это же передовая, бой еще идет, чего доброго, могут добавить. Сквозь слезы она произносила монолог, который может быть приведен лишь частично: «Как «любить» (она употребила другой глагол), так всем полком ходите! А как перевязать, так некому! Вылечусь, никому не дам!» Сдержала ли она свою угрозу, осталось неизвестным.

Однако из-за того, что в нормативных документах долгое время имелись пробелы (до 1944 года не оговаривалось, в частности, как обходиться с совершившими проступок или преступление женщинами-военнослужащими), явочным порядком случался их перевод в разряд штрафников. Вот выписка из приказа по 8-му отдельному штрафному батальону. «В период наступательных боев в районе деревни Соковнинка бывший боец переменного состава Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара стрелковой роты, самопожертвенно презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственно на поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием»[111].

Подобные случаи подтверждаются и документами. По общему правилу примечания 2 к статье 28 Уголовного кодекса, то есть отсрочка исполнения приговора с направлением в штрафные части, к военнослужащим-женщинам не применялась.

Но в практике работы военных трибуналов встречаются случаи, когда женщины попадали в число штрафников.

Так, в 164-й стрелковой дивизии была осуждена с направлением в штрафную роту военнослужащая Кондратьева. Действуя в составе отдельной штрафной роты, приданной 379-й стрелковой дивизии, она отличилась в бою 13 марта 1943 года, после чего была не только освобождена от наказания, но и в числе восьми штрафников роты за мужество и героизм представлена к награде.

После запрета направлять женщин в штрафные части женщины-офицеры, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий, искупали вину в действующей армии. Тех из них, кто был осужден без лишения воинского звания, следовало, как и мужчин, назначать на офицерские должности в боевых частях действующей армии с понижением в должности на одну ступень. Лишенные воинского звания использовались на должностях, замещаемых рядовыми. Ну а тех, кто не получал по суду отсрочку исполнения приговора, ждало заключение[112].

* * *

Еще одно имя:

Чупринина Лидия Филипповна, 1924 года рождения.

Место рождения Краснодарский край.

Дата и место призыва Белореченский РВК, Краснодарский край, Белореченский район.

Последнее место службы — 97-я армейская отдельная штрафная рота 328-й дивизии 56-й армии.

Воинское звание: красноармеец.

Причина выбытия: убита.

Дата выбытия — 9.08.1943.

Место захоронения Крымский район, Адагумский сельсовет, поселок Нефтепромысловый.

Даже эта маленькая справка говорит о многом.