Читать книгу "Не все ангелы летают - Кирилл Казанцев"

– А если та постоянно дома?

– Не вопрос! Коль скоро они с сыном затеяли такое, то отвлекла бы подружку, пока сынок дело обстряпает.

– Может, и пыталась, да не получилось? А потом, мать могла и не знать поначалу, что сынок украл. А как узнала, так уж поневоле пришлось помогать и покрывать.

– Вряд ли! – возразил я. – Сынок без мамы про дорогое кольцо, скорее всего, вообще ничего не должен был знать. Если это действительно он, то только по наводке матери.

– Нам еще предстоит установить степень вины каждого… Мы разберемся, Василий Сергеевич! Поезжайте домой и потерпите… Кстати, вашу «Ниву» сосед, Геннадий, отогнал поближе к дому. У него она завелась с полпинка, как говорится. Причем – даже без ключей, провода перемкнул.

– Он – мастер, он может. Столько раз выручал меня во всяких случаях… Один котик, подаренный им, чего стоит, спаситель! И жулика, вы помните, Геннадий спугнул, рискуя здоровьем. Не сосед – золото. Всю жизнь теперь пивом поить придется!..

Выйдя от сыщика, я вернулся в мыслях к молодой мамочке – соседке, которая молчит как рыба об лед. Фоторобот в очках… Томка-котомка с бланшем под глазом… Сердце сжалось, как она там?.. И вдруг меня точно прострелило! Я вспомнил! Ее лицо в очках… Только теперь узнал его, как бывает не сразу, но все-таки узнаешь запомнившуюся актрису в новой роли, в новом фильме! Я вспомнил, где видел Тамару в новейшей истории! Это был вовсе не эффект дежавю! И к пионерскому лагерю это не имеет никакого отношения.

Первым желанием было вернуться – нет, вбежать, ворваться в кабинет к Банникову! Но, уже сделав шаг, я осадил себя: «Спокойно! Вдохни, выдохни и прежде подумай, что ты хочешь сказать».

– Игорь Вениаминович! Разрешите еще?

– Да? – Банников положил на рычаг трубку телефона, не успев связаться с неведомым абонентом.

– Я хотел спросить, а что стало с тем парнишкой, с Тальниковым?

– Телепатия, Василий Сергеевич! Я тоже подумал, что забыл вас о нем спросить. Даже хотел звонить, просить вас вернуться. Вы встречали его в аэропорту, напугали родителей…

– Вы ведь его не встречали.

– Василий Сергеевич! Вы помешали расследованию! Я сам решаю, с кем, когда встречаться.

– Извините. Я хотел его сразу предостеречь.

– Но ведь не только это? Увлеклись сыском, не так ли? Я прочитал одну вашу книгу на днях… Принесу, подпишите?

– Конечно. – Я зарделся, аки девушка.

– Тальников что-нибудь сказал вам?

– Нет. Но мне тогда показалось, он – в теме. Сам был в сговоре с Бугровым и Вахрушевым и не собирается отступать от замысла пошантажировать преступника… Так что с ним?

– Его до сих пор не нашли.

– Значит, не отступил… Хотел еще спросить, Игорь Вениаминович. – Я приготовился задать главный вопрос, ради которого вернулся в кабинет. – Почему вы спросили тогда, хорошо ли я знаю свою подругу, Тамару Кошелеву?

– Она просила меня не рассказывать вам о некоторых эпизодах своей биографии. Сказала, расскажет сама. Потом… Рассказала?

– Нет. И вы не рассказывайте тогда. Дадим ей шанс… – принужденно улыбнулся я.

Я вышел в коридор, чувствуя, что маятник качнулся в другую сторону. «Тамара… Да. Она просто не хотела оттолкнуть меня. В ее биографии есть темное пятно…» – оправдывал я ее за то, что была со мной не откровенна.

Но маятник недолго продержался на «этой» стороне. Ровно один миг. И снова покатился обратно. Все обстоятельства моего знакомства с «любимой» предстали в ином свете. Ох, я наивный! И еще. Банников! Почему я должен ему безоговорочно верить? Я вдруг вспомнил, что он ведь уже был в кафе, когда заряженная ядом чашка кофе еще стояла на моем столе. Он ведь уже сидел за этим столом, когда Амалия забрала эту чашку, чтобы передать своей молодой помощнице… Что, если это тоже не случайно?.. А Талого до сих пор не нашли. Как его мамаша заверещала тогда своему мужу: «Звони Анатолию Петровичу (или Петру Анатольевичу)!» Анатолий Петрович, видимо, решает вопросы. Что, если Банников тоже для кого-то «Игорь Вениаминович», который решает вопросы? А ведь наверняка для кого-то таки да! Все они «решают вопросы». У Пифа Валерича, который теперь ждал меня в моем джипе, тоже везде друзья. «Лучше, пожалуй, я задам ему свои остальные вопросы, – решил я, – те, что не задал Банникову».

Захотелось поскорее переговорить с Пифом. Сквозь стеклянную дверь увидел, что Пиф Валерич вовсе не сидит сиротливо в машине, а разговаривает с каким-то человеком. Прощаясь, они по-свойски пожали друг другу руки. Я вышел на волю. Человек прошагал мимо и вошел в те двери, что остались у меня за спиной. На меня взглянул лишь мельком. А Валерич уже болтал с кем-то по телефону, и, судя по мимике, весело. Меня он увидел и успел закончить беседу до того, как я подошел.

– Вы без меня не скучали, – похвалил я его.

– Нет, ничуть, – подтвердил Валерич. – Есть с кем лясы поточить… А вы как? Расскажете?

– Давайте сядем в машину, Епифан Валерьевич. У меня к вам будет просьба, если, конечно, вы серьезно готовы помочь. Распоряжаться вами, как мы оба понимаем, я не имею никакого права. В наследство я не вступил, так что на данный момент вы – начальник охраны бесхозного пансионата.

– Да полноте-ка! – рассмеялся «отставной Джеймс Бонд». – Не вступили, так вступите. Не будем упираться в формальности!.. Я вас слушаю, Василий Сергеевич.

– Коль есть возможность, хотел бы, чтобы вы попробовали собрать мне дополнительную информацию о некоторых людях…

– Ага. Хорошо. – Пиф полез в грудной карман, достал блокнот, раскрыл его, пролистнул несколько страниц, нашел нужное место и поднес к моим глазам. – Вот, взгляните. Я тут записал. Подчеркните тех, кто вам интересен прежде всего. Вообще-то, я планировал, так сказать, прощупать тылы у каждого из этого списка.

Я прочитал перечень имен и фамилий, не в силах скрыть своего удивления.

– Епифан Валерьевич! Я вижу, вы более чем внимательно слушали мою историю и записали всех, кого я называл. Но зачем – всех? Неужели вы допускаете, что это Виктория могла сбросить свою мать вниз с девятого этажа?!. А при чем тут моя мама, моя дочь?.. И – Гриша?!

– Василий Сергеевич! Понимаю ваши эмоции, но я, по должности, эмоций должен избегать. Я им только на футболе могу дать волю, когда «Черноморец» не оправдывает надежд, или, наоборот, когда оправдывает, что случается гораздо реже… Ваши дочь и мама – прямые наследники. Поэтому извините. Я обязан выяснить, есть ли у вашей матери еще дети, а у дочери – молодой человек, под чьим влиянием она, допустим, находится… Это я – для примера говорю. Вашу матушку я ни в чем не подозреваю. Такие пироги плохой человек испечь не смог бы… А Гришенька был очень близок к Богданычу. Да, мы с Гришенькой в самых добрых отношениях, но мой работодатель теперь – вы. Улавливаете логику?

– Вы допускаете, что Гриша мог затеять какую-то сложную интригу?!