Читать книгу "Нет дефолту! Работа над ошибками - Виктор Геращенко"

— Как должна вести в таких условиях оппозиция?

— Объяснять истинное положение вещей. Говорить правду, не обещать бублик с маком. На мой взгляд, все партии и движения должны понять, что смена власти назрела. После выборов ничего хорошего не будет. Возможно, что надо менять не только людей во власти, но и структуру. Система президентского правления не оптимальна. Парламент должен играть более значительную роль в политике. Мне известно, насколько разумные предложения, особенно по законам экономического развития, там хоронятся, потому что та же партия власти находится почти что на лагерном положении: шаг в сторону — расстрел. Дума не должна быть декоративным органом, руководители партий должны быть более независимыми. Сейчас власть очень жестко разговаривает с оппозицией, идет административное давление с тем, чтобы у нее не объявился единый кандидат. Но, на мой взгляд, игра на оппозиционном поле еще далека до своего завершения.

2011 г.

Финансового конца света не будет. Будет коллапс

(Интервью В. В. Геращенко для газеты «Московский комсомолец»)

— Виктор Владимирович, что происходит в финансовом мире?

— Финансового конца света точно не будет. Будут различного рода коллапсы. Старая теорема, очень простая — товар-деньги-товар, — будет существовать всегда и везде. Вот только бы из нее не выпадал товар. Хотя вспоминается история из книги Айзека Азимова. На Земле все было прекрасно, люди производили товары, обменивались ими, но однажды прилетели пришельцы и предложили землянам деньги. После этого на планете начался кавардак…

— А ведь некоторые считают, что деньги — это самое великое открытие человечества, посильнее, чем изобретение колеса. Вы в финансисты пошли, потому что так же думали?

— Вы знаете, я в седьмом классе в журнале «Знамя» прочитал повесть «Прокурор районного масштаба». Про очень справедливого мужика. Я в итоге захотел стать юристом. Мне мой дядька, младший брат отца, комсомольский и партийный активист, говорил: «Ну чего тебе идти юристом, у нас же справедливое государство, нам юристов девать некуда. Иди лучше учись на экономиста». Так я оказался в Московском финансовом институте — и не жалею об этом.

— Став четырежды главным банкиром нашей страны.

— Почему четырежды?

— Дважды был Госбанк СССР, потом дважды — Банк России.

— А! Ну, это не считается.

— Ничего себе не считается — зато в Книгу рекордов Гиннесса наверняка попадете с таким результатом. Вы работали с тремя президентами и шестью премьерами. С кем из них вам продуктивнее и легче всего работалось?

— Пожалуй, с Евгением Примаковым. Во-первых, мы с ним познакомились в Ливане, где я работал с 1967 по 1971 годы (сразу после известной Шестидневной войны) управляющим отделения Московского народного банка в Бейруте. Незадолго до этого мы открыли его, так как считали, что Ливан станет второй Швейцарией. Рядом, в Египте, корреспондентом газеты «Правда» служил Примаков.

И вот после нескольких лет работы Евгений Максимович получил полугодовую командировку в Бейрут. А старший брат моего приятеля, работающего в банке, учился с Примаковым на одном курсе в Институте востоковедения. Рабочий день наш продолжался с восьми до двух, шесть дней в неделю. Во второй половине дня можно было иногда пойти и пивка выпить. Так вот и получилось, что мы с Примаковым стали общаться по-товарищески. Я считаю, что он один из лучших специалистов по Ближнему Востоку.

В 1998 году, после дефолта, меня долго уговаривал возглавить Банк России замначальника Администрации Президента, начальник Главного правового управления Руслан Орехов. Я отвечал: «А на хрена мне это нужно? Я в Международном московском банке председатель, получаю $12 тыс. в месяц. Банк стабильно работает, у меня есть возможность параллельно решать все свои домашние вопросы». Тем более что предложение было сделано, когда еще продвигали на премьерское место Виктора Черномырдина. Он был хороший опытный мужик, знающий промышленное производство. Спикер неплохой. Но мне с ним не хотелось работать. Он свое слово никогда не держит.

Тем временем Черномырдина Госдума в первый раз провалила. Дней через пять на новой встрече к Орехову присоединился Александр Волошин (тогда — в сентябре 1998 года — замруководителя президентской администрации. — «МК»). Я вновь отказался, зная, что будет новое выдвижение. После повторного провала экс-премьера мне сказали, что последней попытки президент делать не будет, и мне порекомендовали не выкобениваться.

К тому же мне позвонил Евгений Максимович, сказал, что дал согласие стать премьером. Я тоже дал положительный ответ. Тем более коллеги, с которыми я эту ситуацию обсуждал, сами настаивали на том, чтобы я шел в Банк России, боялись, что поставят какого-нибудь пустозвона. С Евгением Максимовичем мы сработались, результаты, по крайней мере, оказались неплохими.

С удовольствием работал я и с Валентином Павловым (последний министр финансов СССР, советский премьер с декабря 1990-го до августа 1991 года, член ГКЧП. — «МК»), но у него был своеобразный характер, он всегда все знал и часто принимал решения без советов со специалистами. Например, с заменой сто— и пятидесятирублевок. И хотя мы с ним в институте играли в одной команде в баскетбол, а этот спорт воспитывает коллективизм, Валентин был индивидуалистом.

Кстати, спорт оказывает влияние на характер специалиста. Вот, например, возьмите Татьяну Владимировну Парамонову (и. о. председателя ЦБ в 1994–1995 годах. — «МК»). Трудяга, отличный специалист, но восстановила против себя коммерческие банки отсутствием дипломатичности. Так она еще в юности занималась фехтованием, ее даже хотели взять с юношескую сборную Союза! На лице маска, впереди дорожка, и надо достигнуть цели — уколоть противника.

А вот был у нас неплохой зампред ЦБ Виктор Николаевич Мельников, так он — мастер спорта международного класса по академической гребле, трехкратный чемпион СССР. Меня спрашивали, почему он такой упрямый, а я отвечал: «Потому что он к цели всегда греб спиной».

— Если к Примакову вернуться — он же тоже отличался своей прямотой, уверенностью в собственных решениях.

— Ну, сами подумайте: у него огромный опыт работы в такой сложной стране, как Египет. Потом он был замдиректора Института востоковедения, потом он пошел работать в ЦК, после чего его сунули в разведку. Затем был МИД, где он очень неплохо себя показал. Когда стал премьером, был твердым, понимал, что перемены нужны, взял к себе первым замом Юрия Маслюкова. Не знаю, были ли у Примакова какие-то амбиции стать президентом, — во всяком случае, они никогда не проявлялись.

— Когда вас утвердили председателем ЦБ в 1998 году и вы выступали тогда в Госдуме, на вопрос о том, куда будете вести финансовый рынок, ответили: «Вперед, к победе коммунизма». Я понимаю, что это шутка, но все же: что вы под этим подразумевали тогда?

— Ну, какой был раньше лозунг? «Работать, работать, работать — и двигать Советский Союз в коммунистическое общество». Вот и ляпнул — у меня язык такой паршивый. Хотя много хорошего можно было бы из прошлого взять. Тем более что и цели у нас теперь похожие: надо страну вновь делать индустриальной. Об этом мы, кстати, в вашей газете писали.