Читать книгу "Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин"

В целом, несмотря на возникавшие время от времени разногласия, сотрудничество между советскими и кубинскими военачальниками было очень плодотворным. Именно в тот период было решено, что вооружение и другое имущество для кубинских войск будет направляться напрямую из СССР, как и продовольствие[438]. Когда делегация из Гаваны, возглавляемая Хорхе Рискетом, встретилась с ГВС

17 августа 1983 г., как раз в разгар отражения наступления УНИТА, выявилось полное совпадение взглядов «по всем обсуждавшимся вопросам» – по военно-политической обстановке и по «единому плану боевых действий на оставшийся период 1983 года и на 1984 год»[439]. При этом кубинцы выразили особую озабоченность тем, что УНИТА действовал «при поддержке и прямом вмешательстве авиации ЮАР, а также при непосредственном руководстве боевыми действиями юаровских военных специалистов»[440].

Однако в то же время кубинцы подчеркнули (хотя и «в дипломатичной форме»), что «если поставки [из СССР] не будут увеличены, то кубинским войскам придется покинуть Анголу»[441].

Кубинское руководство собиралось поднять в Москве вопрос о поставке дополнительных средств ПВО, эскадрильи Ан-12 и о применении в операциях Миг-23, пилотируемых на начальном этапе советскими летчиками[442]. За день до этой встречи «Поло» высказался Курочкину еще более прямолинейно: «Если социализм в Африке нужен, то нужно что-то делать, а если не хотят социализма, то мы уйдем. Без вашей помощи мы его не сделаем. А ангольцы ничего не имеют и ничего не могут делать»[443].

Можно предположить, что кубинцам нелегко было иметь дело с Курочкиным, решительным и опытным командиром, называвшим вещи своими именами, но, без сомнения, он завоевал их уважение. Когда генерал Карлос Фернандес Гондин, руководитель военной контрразведки прибыл в Анголу во главе комиссии, состоявшей из более чем 50 человек, он сказал ГВС, что одной из его задач будет организация работы кубинской военной миссии так, чтобы бы было обязательно согласовывать вопросы между кубинской и советской стороной перед обсуждением их с ангольцами. Более того, Гондин поблагодарил Курочкина от имени Рауля Кастро «за тесное сотрудничество» с кубинским командованием и, в частности, с «Поло» и передал ему приглашение кубинского правительства посетить Кубу[444].

В связи с возрастанием активности ВВС ЮАР над территорией Анголы задача противоздушной обороны Луанды становилась актуальной. К концу 1993 г. из СССР должны были поступить установки «Печора» для формирования зенитно-ракетной части, а до того ПВО столицы Анголы обеспечивалось большим противолодочным кораблем «Адмирал Нахимов», стоящим в гавани. Ситуация в Анголе вызывала беспокойство у советского военного и политического руководства. Курочкин был постоянно в контакте с начальником советского Генштаба маршалом Н. В. Огарковым и министром обороны Д. Ф. Устиновым. 20 августа 1983 г., в самое сложное для Анголы время, Ю. Липатов, временный поверенный в делах, и Курочкин передали душ Сантушу специальное послание Ю. В. Андропова. Президент НРА выразил благодарность за «проявленное чувство солидарности» и намерение направить в Москву делегацию на высоком уровне, чтобы конкретно изложить новые запросы о помощи. Он признал, что у Анголы немалая задолженность перед СССР, которая «будет возрастать», но главное – «защитить завоевания ангольской революции… Остальные вопросы, в том числе и вопросы о выплаты задолженностей, будут решены. У Анголы имеется достаточно ресурсов и… огромный потенциал»[445]. Душ Сантуш информировал советских представителей, что Ангола отвергла американское предложение обсудить конкретный график вывода кубинских войск: «…мы убедились, что у них нет желания решать проблему Намибии, как и другие проблемы Юга Африки. И пока мы не убедимся в наличии у них доброй воли в этих вопросах, мы будем воздерживаться от дальнейших переговоров»[446]. Так что если усиление действий УНИТА имело целью оказание давления на правительство Анголы, результат оказался противоположным.

Контрнаступление против так называемого «2-го стратегического фронта» УНИТА в центральной части Анголы стало необходимым, и для его успеха нужно было мобилизовать все имевшиеся ресурсы. Поэтому Курочкин согласился с участием в нем двух усиленных батальонов из бригады ПЛАН[447], задействован в Кибаше был и батальон АНК.

Использование подразделений ПЛАН в действиях против УНИТА было основной темой беседы Курочкина с Сэмом Нуйомой, состоявшейся 24 августа. Президент СВАПО, рассказав ему о просьбе душ Сантуша, подчеркнул, что «СВАПО является интернационалистской и желает помочь в защите революционных завоеваний НРА. Мы хотим участвовать в разгроме противника, не быть сдерживающей силой, а громить его. Для этого СВАПО должна быть посвящена в план операции»[448].

Одновременно он отметил необходимость использования сил ПЛАН для защиты лагерей намибийских беженцев в районе Кулулу. В ответ Курочкин сообщал ему, что план операции должен быть вскоре принят, и что «наверное» ангольский министр обороны и начальник Генштаба информируют о нем Нуйому[449]. Пожелание, высказанное президентом СВАПО, было учтено: в то время как два батальона, как отмечалось выше, приняли участие в контрнаступлении, третий был дислоцирован возле лагеря беженцев для его защиты[450]. Среди войск, задействованных в операции, бригада ПЛАН была наиболее успешной. Генерал Громов, который посетил район операции, сообщил “Педале” 19 сентября, что эта бригада, насчитывавшая 1126 человек, отличалась высоким моральным духом и была «готова выполнить любую поставленную задачу»[451].

Сложность во взаимоотношениях между кубинцами и ангольцами вновь проявилась, когда «Поло» предложил Курочкину не передавать ФАПЛА ни одного РПГ-7 и ни одной противотанковой мины, потому что они попадали в руки противника и использовались им при засадах и минировании дорог[452]. В свою очередь «Педале» был недоволен действиями кубинской авиации. По его словам, боевые вылеты выполнялись только в районах действий кубинских сил, а ангольские части не получали поддержки с воздуха, хотя и самолеты, и вертолеты имелись в наличии[453]. Однако именно в тот период были сформированы фактически объединенные анголо-кубинские пехотные части[454], а затем было принято решение создать смешанный вертолетный полк[455]. Так, «Поло» и высшее командование в Гаване дали согласие на включение 136 кубинских «советников» в состав ослабленной ангольской 3-й бригады. Однако они составили там отдельный батальон[456], так что трудно было считать их «советниками». Более того, кубинцы предложили создать объединенный командный пункт, который находился бы в резиденции президента НРА. Не возражая в принципе против этого шага, Курочкин сделал оговорку, что это может привести к снятию ангольцами с себя ответственности за результаты намечаемых операций[457].