Читать книгу "Дешево и смертельно - Наталья Александрова"

– Гриша, – подал голос третий хиппи, до того молчавший, – как же так? Ты ему ногти на руках вырвешь, потом мы его в покойницкую отнесем, так, не дай бог, кто-нибудь увидит, что у покойника ногтей нет. Сразу видно, что пытали его. У Мишани через это неприятности могут быть.

– Да какие неприятности? – отмахнулся Миша, демонстрируя приятелю огромный хирургический нож. – Я этому козлу руки потом отрежу, как будто он под трамвай попал или под циркульную пилу на лесопилке. Да кто там будет его разглядывать, кому охота! А руки отрезанные в печке сожгу…

– Нет! – завопил Викентий Романович, не выдержав того, как спокойно и деловито говорил Миша о его отрезанных руках. – Нет, не надо ногти! Не надо в покойницкую! Я все, все вам расскажу!

Санитар покосился на Гришу и убрал скотч. Гриша с сожалением вздохнул и спросил санитара:

– Ну, может, хоть на одной руке вырвать? Я уже как-то настроился, инструменты приготовил…

– Нет! – решительно возразил санитар. – Перебьешься! Потерпи до завтра, завтра я тебе кого-нибудь приведу.

Затем он рывком усадил Семиухова обратно на топчан, достал из кармана диктофон и рявкнул:

– Говори, гнида! Говори все, что знаешь, пока я не передумал!

– Да я почти ничего не знаю… – заныл нотариус. – Я вообще в этом деле ни при чем…

Гриша оживился и забренчал инструментами.

– Нет-нет! – Семиухов покосился на него и зачастил: – Ко мне обращались несколько раз, в тех случаях, когда требовалось разрешение отца. Ну, я заверял подпись… Конечно, это нарушение, но разве за такое убивают?

– Еще как убивают, – вставил санитар, – но ты рассказывай с самого начала. Что за агентство, чем оно занимается?

– Честное слово, я ничего не знаю! – завел нотариус прежнюю песню, но снова покосился на Гришу и продолжил: – Это агентство организует выезд за границу одиноких женщин с детьми… Зачем, почему – я, честное слово, не знаю… Но ни одна из этих женщин из-за границы не возвращалась. Может быть, они действительно выходят там замуж, да так удачно, что сюда их больше калачом не заманишь… Ну вот, собственно, все… – Нотариус замолчал, но, подумав немножко, добавил: – Женщины были самые разные, помоложе и постарше, красивые и не очень… Впрочем, чаще не слишком красивые – красивая и без всякого агентства свою судьбу устроит. Но вот дети всегда были очень красивые, просто ангелочки. Все как на подбор – светловолосые, голубоглазые… Я так понимаю, все дело было именно в детях, они очень тщательно их отбирали. – Нотариус говорил быстро, торопливо, видимо, решившись заговорить, он уже не мог остановиться и старался сказать как можно больше, чтобы смягчить своих похитителей. – И вот еще что, я чуть не забыл: официальный шеф агентства, плотный коренастый мужчина, – это просто пешка, хотя он пыжится, надувает щеки и изображает из себя большую шишку. На самом деле он никто… когда нужно принять серьезное решение, он звонит женщине. Вот она действительно главная у них, все ее очень боятся…

– Кто она такая? – осторожно подтолкнул вопросом Семиухова санитар.

– Не знаю. – Нотариус пожал плечами. – Честное слово, не знаю… Правда, я видел ее, но только один раз. Красивая женщина, холеная такая… Лет тридцать пять – сорок, сами понимаете, сейчас точнее не угадаешь. Брюнетка… Хотя перекраситься тоже ничего не стоит. Среднего роста, стройная…

– Да-а… – протянул санитар, – описание подходит под кого угодно… Может, хоть какие-нибудь особые приметы у нее есть?

Нотариус задумался. Гриша, чтобы стимулировать его мыслительную деятельность, мечтательно пощелкал блестящими щипцами. Семиухов нервно вздрогнул и сказал:

– Единственное, что я вспомнил, – она постоянно одним и тем же жестом поправляет волосы… Что-то вроде нервного тика… Буквально каждые полминуты…

Нотариус изобразил легкий женский жест, изобразил довольно неуклюже, но санитар кивнул:

– Лучше, чем совсем ничего…

– Ну вот, – жалобно закончил Викентий Романович, – это все… Больше я ничего не знаю.

– Ну ладно, – санитар кивнул, и Гриша с сожалением убрал коробочку с инструментами, – вы понимаете, господин нотариус, что если побежите к вашим друзьям, которые так обожают детей, то ничего хорошего для вас лично из этого не получится. Первое, что эти «аисты» получат – запись вашего удивительного красноречия. – Санитар помахал перед носом Викентия Романовича диктофоном. – А послушав, как охотно вы о них рассказываете первым встречным, ваши пернатые друзья, надо полагать, очень обрадуются и быстренько зальют вас, допустим, бетоном в фундаменте одного из строящихся элитных домов… Как вам, нравится лежать в фундаменте элитного дома? Мне, например, одинаково не нравится – что в элитном, что в самом захудалом. Так что в ваших интересах, господин Семиухов, молчать о нашей встрече, как рыба.

– Все понял, – почти шепотом ответил нотариус, прекрасно сознавая правоту изложенных соображений.

Ребята проводили ослабевшего от откровений Семиухова к его «Крайслеру». Рита с Эриком остались одни.

– Ну что, сеструха, все поняла? Ясен тебе план действий?

– Нужно ехать во Францию, здесь мы больше ничего не узнаем.

Эрик взял руководство операцией на себя. Он усадил Риту к телефону, чтобы она обзванивала турфирмы на предмет наличия у них горящей путевки в Париж. Он послал Сережку к отцу, чтобы тот выклянчил у того как можно больше денег. Он отрядил своих замурзанных приятелей понаблюдать, что творится у Сережкиного дома. Те вернулись и доложили, что неподалеку от подъезда стоит подозрительная машина, а в ней – двое хмырей. Ждут, значит.

– Пускай себе ждут у моря погоды! – усмехнулась Рита.

Горящая путевка нашлась в фирме «Марко Поло». Там обязались получить визу и билеты на самолет за три дня.

Через три дня, шестнадцатого мая, Рите вручили паспорт и билет на самолет, вылет семнадцатого мая. Она просмотрела свои записи, которые сделала в интернет-кафе с дискеты. Вот подходящая кандидатура.

Сирень… Шипова Анна Николаевна, 1983 года рождения, сын Никита пяти лет, с мужем в разводе и отношений не поддерживает, из родственников – одна мать в Тихвине, выезд 17.05.

– Будем надеяться, что у нашего птичьего агентства дела идут своим чередом, ведь они же не знают, что, кроме файла «Кадры», мне удалось еще скачать файл «Клиши». А из «Кадров» ничего толком не узнать. Ну, список женских имен, ну, уехали они все… это я и раньше знала. – Рита обращалась к Эрику, потому что за последние три дня прониклась к нему уважением.

– Стало быть, ты увидишь эту Анну Шипову в аэропорту, если, конечно, она полетит «Аэрофлотом», – поддакнул Фюрер.

– Вряд ли они раскошелятся на «Финэйр» или на «Люфтганзу», – сказала Рита, – так что будем надеяться.

Часть вторая. Бульвар Клиши

Надежда Николаевна Лебедева прислушалась к хлопнувшей двери лифта и тяжело вздохнула. Ох уж эти мужчины! Всегда настоят на своем, а еще жалуются, что жены ими руководят! Ее муж Сан Саныч, разумеется, не исключение. Если он решил что-то, то хоть язык сотри до мозолей – никак его не переубедишь.