Читать книгу "Фантом - Николай Лузан"

— Да здесь он, — и Митров указал на группу футболистов, разминающуюся в дальнем конце поля.

Зацепившись за любимую тему, он уже не мог остановиться, и только свисток судьи положил конец разговору. Теперь все его внимание было приковано к зеленому газону футбольного поля. На нем с первых минут завязалась острая борьба. Спартаковцы плели замысловатую сеть тонких комбинаций и завершали атаки по центру. Армейцы, подстегиваемые неистовым Валерием Газзаевым, метавшимся у кромки поля, отвечали острыми кинжальными выпадами по флангам. Вскоре технарь Корвалью хитрыми финтами запутал защиту спартаковцев и дважды опасно пробил по воротам. Мяч в нескольких сантиметрах просвистел над перекладиной и отозвался глубоким вздохом на трибунах истомившихся по голу болельщиков.

К концу первого тайма запал у спартаковцев погас, игра смешалась и свелась к откровенному отбою, а у армейцев открылось второе дыхание. Один за другим следовали навесы на ворота, гол назревал, и перед перерывом вездесущий Корвалью все-таки исхитрился в невообразимой толкучке у вратарской площадки найти мяч и пропихнуть между ног вратаря.

Во втором тайме «красно-белые», поддерживаемые своими фанатами, сразу же ринулись отыгрывать пропущенный мяч. На девятой минуте длинный, почти от центра поля, рейд к штрафной армейцев Титова завершился филигранным пасом Родимову, тот точно пробил в левый нижний от вратаря угол, и мяч затрепетал в сетке ворот.

Спартаковские трибуны взорвались торжествующим ревом. Митров вскочил на ноги, рядом с ним потрясал кулаками Кочубей. Знаменитая «спартаковская волна» покатилась по рядам, и они, подхваченные ею, почувствовали себя одним целым.

Концовка матча проходила под диктовку спартаковцев, и еще не раз трибуны взрывались шквалом аплодисментов, но мяч упорно не шел в ворота. Игра закончилась боевой ничьей, но Митров не выглядел расстроенным. Его любимцы не ударили в грязь лицом, показали класс, и не их вина, что на этот раз им не хватало удачи. Футболисты покинули поле, а он, спускаясь по ступенькам трибуны, все еще жил перипетиями матча. Кочубею только и оставалось, что подыгрывать ему, и, когда наступил подходящий момент, он предложил:

— Сережа, если не спешишь, давай отметим результат и знакомство?

— Идет. Помнишь, как у Высоцкого: «Домой придешь, там ты сидишь…» — пошутил он.

— У меня то же самое, — поддакнул Кочубей.

И они завертели головами по сторонам.

— Спорт — это здоровье, и если его укреплять, то лучше всего в кафе «Спорт», — шутливо заметил Николай и кивнул на маняще мигавшую рекламу.

— Я не против подкачаться, — в тон ему ответил Митров.

В кафе мест свободных не нашлось, и им пришлось перебраться в соседнее. Его название «Здоровье» оказалось обманчиво, в нем был богатый выбор пива и водки.

— Ну что, для начала пивка для рывка? — предложил Сергей.

— А потом водочки для обводочки, — поддержал Николай.

После нескольких рюмок водки у них нашлась еще одна общая, помимо футбола, тема — военная. Брошенная Николаем вскользь фраза о службе в армии, он не стал уточнять, что в «иранской», дала Сергею пищу для нового разговора. Болтливостью он не отличался, но благодушный настрой после футбольного матча и градус настроили его на «лирический лад». В голосе звучали грусть и ностальгия, когда речь зашла об учебе в военном училище и первых годах офицерской службы, полных радужных надежд и честолюбивых планов. Разговор постепенно подошел к главной для Николая теме — шпионской, но он не стал форсировать события и отложил ее до следующего раза. Расстались они почти друзьями и, обменявшись номерами телефонов, договорились о встрече на очередном матче «Спартака».

В оперативном штабе операции тоже остались довольны первыми результатами операции. Пока все шло строго по плану, но накануне второй встречи Николая с Мировым в него вмешалась капризная природа. С вечера подул пронизывающий северный ветер, нагнал тучи, температура резко покатилась вниз, и в едва успевшую отогреться на апрельском солнце Москву вернулись февральские холода. Ночью ударил мороз, а к утру снег лег на землю. Поэтому, перед тем как отправиться на стадион, Николай позвонил Митрову. Тот, несмотря на собачий холод, не изменил своим любимцам-спартаковцам и был настроен решительно. В оперативном штабе перевели дыхание — операция перешла в ключевую стадию, и ее результат уже зависел от ума и артистических способностей Кочубея.

За два часа до начала матча он встретился с Митровым в кафе «Спорт». Подготовку к нему они начали с легкой «разминки» армянским коньяком, две-три рюмки быстро сгладили шероховатости погоды. Поглядывая за окно, где нудно накрапывал холодный дождь, они вспоминали яркие эпизоды из прошлого матча «Спартака» и делали прогнозы на предстоящий. О том же с жаром говорили за соседними столиками. И в этом монотонном шуме, напоминавшем гул растревоженного пчелиного улья, громче всего звучали голоса майора и капитана. Они, листая расписание поездов на Санкт-Петербург, костерили на чем свет стоит неведомого полковника Еременко и искали варианты, чтобы успеть посмотреть оба тайма и не опоздать на поезд до Бологого.

Майор со щеголеватыми усиками — это был Остащенко, убеждал капитана — Салтовского, послать куда дальше Еременко с его «быть как штык на месте к началу проверки», плюнуть на Бологое и досмотреть до конца игру. Упоминание этого небольшого городка, затерявшегося в лесах на полпути между двумя столицами, легкой тенью отразилось на лице Митрова. Он с грустью посмотрел на военных и посочувствовал:

— Не повезло ребята, я в этой «дыре» когда-то начинал.

— В каком смысле? — сделав вид, что не понял, спросил Кочубей.

— В том, что служил в ракетной дивизии.

— А я думал, ты москвич.

— Тоже нашел мне москвича! Как был окопным офицером, так им и остался! — отмахнулся Митров.

— Если не секрет, ты в каком звании? — старался расшевелить его Николай.

— Да какой тут секрет — подполковник!

— О! А я дорос только до капитана.

— Подполковник, капитан — никакой разницы. В мои годы некоторые уже дивизиями командуют, а я все старшим офицером штаны в штабе протираю, и в перспективе ничего не светит.

— Ну, это как кому повезет.

— Особенно тем у кого «лапа» в «арбатском» военном округе или дядька в Охотном ряду трется.

— Без связей везде тяжело, — поддакнул Кочубей.

— Вот-вот, а мне безродному куда деваться? Четыре года в общаге на Власихе с женой нищету пложу. Если бы не квартира, которую обещают, то давно на все плюнул и ушел на гражданку, — с ожесточением произнес Митров и потянулся к бутылке.

Болезненная для каждого военного тема карьеры разбередила душу Митрова, и Кочубей, посчитав, что настал подходящий момент, чтобы подвести его к главной теме — «шпионской», предложил:

— Сережа, выпьем за надежду!

— И чтобы она не умерла раньше нас! — горько обронил тот.