Читать книгу "Тайный брак императора. История запретной любви - Морис Палеолог"

Распутин уехал вечером в Страстную пятницу в свое село Покровское, куда вслед за ним отправились госпожи Т. и Г.

Пятница, 26 мая 1916 г.

Итог моего дня.

Утром П. принес мне тревожные известия о революционной пропаганде на заводах и в казармах.

В пять часов графиня Н., которая хотя и не принадлежит к партии императрицы, зато близко знакома с госпожой Вырубовой, рассказала мне, что Распутин на днях доказывал царице: "Должны беспрекословно повиноваться Божьему человеку". Затем сообщил ей, что после Пасхи, со времени своего последнего причастия, он чувствует в себе новые силы против своих врагов и считает себя более, чем когда-либо, защитником, посланным Провидением царской фамилии и святой Руси. Тогда Александра Федоровна припала к его ногам со слезами восхищения, моля о благословении.

Сегодня вечером в клубе я подслушал разговор, а котором прозвучала следующая фраза: "Если не распустят Думу, мы погибли". Далее следовала длинная тирада о необходимости немедленно вернуть царизм к чистым традициям московского православия.

В заключение я повторю афоризм, произнесенный госпожой де Тансен о французской монархии в 1740 г.: "Если только Бог сам не приложит руку, физически невозможно, чтобы государство не рухнуло".

Но я думаю, что не пройдет и сорока лет, а то и сорока месяцев, как рухнет русское государство.

Вторник, 30 мая 1916 г.

Графиня Н., подруга госпожи Вырубовой, таинственно пригласила меня на чашку чая. Взяв с меня обещание сохранить тайну, она сказала.

— Я думаю, что Сазонову будет дана отставка, и я хотела сейчас же вас предупредить. Их величества относятся к нему весьма неблагосклонно. Штюрмер ведет против него очень активную кампанию за кулисами.

— Но что же он ставит ему в вину?

— Его либеральные идеи и осторожное отношение к Думе. А также… Вы пообещали сохранить тайну… А также то, что Сазонов слишком подчиняется вашему влиянию и влиянию Бьюкенена… Вы знаете, что царица, к несчастью, терпеть не может Сазонова. Не может простить его отношения к Распутину, которого он называет антихристом. Между тем как Распутин, напротив, утверждает, что Сазонов отмечен печатью диавола.

— Но Сазонов — воплощенное благочестие… А царь что говорит?

— В данный момент он в полном подчинении у императрицы.

— Вы узнали об этом от госпожи Вырубовой?

— Да, у Ани… Но, ради бога, ничего никому не говорите!

Среда, 31 мая 1916 г.

После воцарения Штюрмера авторитет Распутина сильно вырос. Мужик-чудотворец на глазах превращается в политического авантюриста и мошенника. Шайка банкиров и скомпрометированных спекулянтов, Рубинштейн, Манус и пр., снюхалась с ним и щедро заплатила. По их указаниям Распутин посылает записки министрам, банкам, всем влиятельным лицам. Я видел несколько таких записок, написанных безобразным почерком и в грубо повелительном стиле. Никто никогда не осмеливается уклониться от просьб Распутина. Назначения, повышения, отсрочки, помилования, освобождения, субсидии — ему не отказывают ни в чем. Когда дело более важное, он подает записку непосредственно царице и говорит: "Вот возьми. Сделай это для меня".

И она тотчас отдает распоряжение, не подозревая, что работает для Мануса и Рубинштейна, которые, со своей стороны, явно работают для Германии.

Среда, 28 июня 1916 г.

Из интимного и надежного источника.

Царица переживает дурную полосу. Чрезмерные молитвы, посты, аскетические испытания, беспокойство, бессонница. Она все больше увлекается и проникается идеей, что ей выпала миссия спасти православную Русь и что для успеха в этом необходимы указания и покровительство Распутина. По всякому поводу она посылает к "старцу" просить совета, ободрения, благословения.

Сношения царицы и Гришки остаются тем не менее очень секретными. Ни одна газета никогда на это не намекает. И светские люди говорят об этом только шепотом, между собой, как об унизительном секрете, о котором лучше не распространяться. Впрочем, не стесняются выдумывать тысячи фантастических подробностей.

В принципе Распутин довольно редко переступает ограду царской резиденции. Его встречи с царицей происходят почти всегда у госпожи Вырубовой, в небольшом особняке на Средней. Он остается здесь иногда часами, один с обеими женщинами, между тем как полицейские генерала Спиридонова охраняют дом и никого туда не пропускают.

Обычно беспрерывные сношения дворца со "старцем" и его кликой происходят с помощью полковников Лемана и Мальцева.

Полковник Леман, помощник коменданта императорских дворцов и Федоровского собора, состоит личным секретарем Александры Федоровны и пользуется ее полным доверием. Он взял себе в помощники для ежедневных сношений с Распутиным артиллерийского полковника Мальцева, которому вверена воздушная защита Царского Села.

Для интимных поручений императрица пользуется молодой черницей, прикомандированной к дворцовому военному госпиталю, сестрой Акилиной.

Четверг, 20 июня 1916 г.

Придя сегодня утром к Нератову, я и Бьюкенен были поражены его серьезным видом. Он сказал нам:

— Я имею серьезные причины думать, что мы скоро потеряем Сазонова.

— Что случилось?

— Вы знаете, что против Сазонова давно ведется война. Кем она ведется, вам тоже известно. Его успех по вопросу о Польше был использован против него. Лицо, очень близкое к Сазонову и внушающее мне всяческое доверие, уверяет меня, что царь освободит его от обязанностей.

Со стороны столь сдержанного и осторожного человека, как Нератов, такие слова не оставляют никакого места сомнению.

Бьюкенену и мне не нужно совещаться, чтобы осознать все последствия того, что готовится.

Бьюкенен спросил:

— Каково ваше впечатление: Палеолог и я, мы могли бы еще воздействовать, чтобы помешать опале Сазонова?

— Может быть.

— Но что делать?

Чтобы уяснить себе положение, я попросил Нератова точнее сообщить нам те сведения, которые так основательно вызвали его беспокойство.

— Лицо, от которого я получил эти сведения, — сказал он. — видело проект письма, которое царь велел приготовить и которое, хотя составлено в дружеских выражениях, просто освобождает Сазонова от исполнения его обязанностей ввиду состояния здоровья.

Я ухватился за эти последние слова, которые, как мне кажется, дают послам Франции и Англии законный повод ко вмешательству. Затем, присев на несколько минут к столу Нератова, я составил телеграмму, с которой Бьюкенен и я обратились к начальникам наших военных миссий в Могилеве, предлагая показать телеграмму министру двора. Вот текст этой телеграммы:

Мне сообщают, что здоровье господина Сазонова заставило его просить у Его Величества отставки. Благоволите проверить весьма официально эту новость у министра двора.