Читать книгу "Советский порядок - Сергей Аксененко"

Те из крупных писателей, кто по идеологическим причинам не хотел порвать с интеллигенцией, порою тонко подшучивали над ней. Половину стихов позднего Бродского, я имею в виду его длинную, зарифмованную и расставленную в столбик прозу, можно рассматривать как тонкий «стеб» над своими фанатичными почитателями. Поэт знал, что все, что он напишет, им придется по вкусу, так оно и стало. Сейчас половина интеллигентов (из тех, что пишут стихи) творят в стиле «а-ля Бродский».

Интеллигенты, как правило, не в состоянии распознать гения, пока им не укажет на это их среда. Механизм здесь таков. В среде интеллигенции вращается несколько крупных личностей. Эти личности за свои прошлые заслуги пользуются у интеллигенции авторитетом. Когда кому-то из этих авторитетов попадается на глаза талантливое произведение, он им говорит: «Это круто!». Вся интеллигенция с восторгом повторяет: «Да, это круто!!!» (хотя до этого могли сто раз прочитать это произведение и ничего в нем не найти). После этого интеллигенция сооружает престол и водружает на него своего нового кумира. Начинается мода.

Многие читатели, наверное, обратили внимание, что с определенного времени почему-то перестали рождаться великие (и просто крупные) поэты. Начиная с XVIII века, каждое поколение имело своих поэтических кумиров. Г.Р. Державин, А.С. Пушкин, Т.Г. Шевченко, М.Ю. Лермонтов, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет, А.А. Блок, М.И. Цветаева, С.А. Есенин, В.В. Маяковский, О. Э.Мандельштам, Б. Л.Пастернак, А.А. Ахматова. После Серебряного века поэты перестали идти сплошной чередой, входили в информационное поле как бы со скрипом, но все же появлялись имена — М. Светлов, Я. Смеляков, А. Вознесенский, В. Высоцкий, И. Бродский. Естественно, мой перечень не полный.

После успеха Бродского в поэзии образовалась некая пустота. В чем дело? Неужели перестали появляться заслуживающие внимания новые имена? Нет, конечно. Великие поэты не перестали рождаться, о них просто не знают. В среде самой интеллигенции новых крупных поэтов сейчас нет, а раскручивать кого-то постороннего (не из своей среды) интеллигенты не хотят.

* * *

Вообще-то интеллигенты очень «чутки» ко всяким извращениям, особенно после того, как их признает Запад. Они добились отмены смертной казни для маньяков, уголовного наказания для гомосексуалистов, потом потихоньку стали внушать обществу, что гомосексуализм — это хорошо, что нужны однополые браки. А тут еще на Западе политкорректность созрела. Стали интеллигенты еще и политкорректными, по крайней мере по отношению к «голубым». Только политкорректность какая-то странная получилась. Для Америки она еще понятна — избирателями политиков и потребителями продуктов корпораций наряду с белыми являются и представители темнокожего населения — отчего же не «подлизаться» к таким нужным людям. А в том, что политкорректность — чисто потребительское изобретение, может убедиться всякий. Сравните хотя бы нашумевшую книгу Д. Толкина «Властелин колец» и не менее нашумевший одноименный голливудский бездарный фильм. У Толкина властелину зла служат негры, режиссеры же заменили почти всех негров… арабами. Почему? Да потому, что США во время съемок фильма вторглись в Афганистан и Ирак. Только один этот пример показывает, что политкорректность — чисто конъюнктурное коммерческое изобретение и никаким уважением к людям других рас здесь и не пахнет.

Но тем не менее уже дана директива — в любом фильме, в любой книге одним из положительных героев обязательно должен быть негр, кроме того, в качестве положительного героя приветствуется и гомосексуалист. Я бы предложил политкорректным упростить задачу — совместить оба варианта. То есть сделать положительным героем «голубого» негра (гомосексуального афроамериканца) и директивно закрепить за этими личностями треть мест в парламентах всех стран и половину президентских кресел.

Я здесь немного утрирую. На самом деле я и без всякой политкорректности хорошо отношусь к неграм, а двух из них — Мартина Лютера Кинга и Патриса Лумумбу — не задумываясь, причислю к сонму великих людей. Я просто критикую политкорректность (которая, по-моему, прежде всего, унижает самих негров) и попугайничанье нашей интеллигенции.

Еще интеллигенты любят заумность и перегружают все свои писания мудреными терминами. Многие интеллигенты терминологию лепят не к месту, для того, чтобы придать написанному более глубокомысленный вид. Появилась целая сфера литературы и кино, обслуживающая подобные «увлечения», начиная с «Улисса» Д. Джойса.

Но для интеллигентов важно не содержание, а тусовочное умничанье. Это как в сказке про голого короля: все видят, что король голый, но признаться в этом — значит признать себя глупцом. Поэтому любой интеллигент (он хоть и интеллигент, но прежде всего человек) видит, что фильмы А. Тарковского скучны, что учение З. Фрейда не более чем воспаленный бред помешавшегося на сексе человека, а сюрреализм С. Дали — механическое смешение классики и авангарда. Но интеллигент не признается в этом. Ему не важно произведение искусства, ему важен процесс его обсуждения, среда таких же, как он, ему важно «поумничать». Вы не поверите, но я встречал интеллигентов, на полном серьезе обсуждавших художественные достоинства (!) фильмов «Калигула» и «Прирожденные убийцы».

Вообще, когда интеллигенты появлялись на экранах при советской власти, они казались умными и культурными. Когда им дали волю во время перестройки, они показали всю свою убогость. Никогда не забуду, как в одной телевизионной программе на эротическую тему голова очень известного и солидного советского диктора появилась… на причинном месте античной статуи. Тогда я осознал величие того же Суслова, который держал интеллигенцию в узде и заставлял их петь и говорить по заданному сценарию. Тогда они хоть выглядели умными. Хотя все их эротизмы не более чем наивные подростковые фантазии, и выйти в этих фантазиях за пределы Фрейда, или того, что писали о римских цезарях, у интеллигентов не получается. Они во время перестройки даже маркиза де Сада умудрились на щит поднять и, самое главное, подавали его порнографию, написанную в скучнейшем вольтерианском духе, как откровение, которое советская власть по злобе своей в массы не пускала. Идет смакование матерщины, в моду входят писания В. Сорокина («Голубое сало»), насыщенные физиологизмами и перверсиями. На щит поднимаются публично испражняющиеся художники, которые режут свиней на своих «перфомансах». Такие эффекты призваны под внешним «новаторством» скрыть духовную немощь интеллигенции.

Вот наглядный пример. «Отдел культуры газеты «Сегодня» объявляет лучшим художником сезона А. Бренера. Что сделал А. Бренер? Сначала он бегал голый на открытии выставки в присутствии министра культуры и дипломатов. Потом он испражнялся в Музее им. Пушкина под картиной Ван Гога. Третья его акция была в бассейне «Москва». Бренер поднялся на вышку и стал изображать половой акт. Его сняла милиция. И критики газеты «Сегодня» объявили его лучшим художником сезона. Через неделю после этого я получаю приглашении галереи Марата Гельмана. На пригласительном билете фотографии критиков из этой же газеты, Ковалева и Луниной, он голый, она голая, и она держит в руках его гениталии. Такие критики, конечно, могут объявить Бренера лучшим художником…»

Если рассмотреть соотношение творца и интеллигенции, то это будет соотношение имени с порожденным им «измом». Имя всегда выше «измов». Ленин круче ленинизма, Есенин — имажинизма, Толстой — «толстовства».