Читать книгу "Подружки - Патрик Санчес"

Затем последовало незабываемое первое свидание с торжественным обедом в «Гранд-кафе» отеля «Карлайл» в Арлингтоне. После ужина Джина предложила вернуться в Вашингтон и побродить по мемориалу Джефферсона. По ее мнению, на земле не было более романтического места, чем этот мемориал в роскошную летнюю ночь. Они гуляли вдоль озера, смеялись и никак не могли наговориться. На прощание Ричард одарил Джину долгим поцелуем и пообещал позвонить.

Джина как на иголках ждала этого звонка. Она не сомневалась, что Ричард «запал» на нее. Целую неделю при каждом звонке она сломя голову бежала к телефону. Так и не дождавшись звонка, Джина впала в бешенство. Разочарование было бы не столь сильным, если бы первое свидание сорвалось или она поняла бы, что Ричард равнодушен к ней. Но каждая его фраза и каждый жест свидетельствовали о том, что симпатия была взаимной. Конечно, он мог потерять номер ее телефона, но ведь есть телефонные справочники или, на худой конец, общие знакомые, поэтому разыскать Джину не представляло труда, было бы желание. До сих пор при звуках песни Ребы Мак-Интайр «Почему от тебя нет вестей» Джина вспоминала о Ричарде.

Загадка разрешилась несколько недель спустя, когда Джина столкнулась с Ричардом на улице. Он выходил из кафе «Френдшип хайте» под руку с дамой чуть старше его — слегка за тридцать. Женщина была похожа на Джину — высокая, стройная, с красивыми светлыми волосами. Но у нее было то, чем отродясь не могла похвастать Джина, — груди размером с дыни-канталупы.

Ричард как ни в чем не бывало улыбнулся и поздоровался. Джина выразительно посмотрела на его пышногрудую спутницу и бросила на Ричарда иронический взгляд, словно говоря: «Так вот почему ты не позвонил мне».

После этой встречи у Джины немного отлегло от сердца. Она уяснила причину внезапного исчезновения Ричарда с ее горизонта, а заодно и кое-какие черты его характера. Мысль о пластической операции по увеличению груди не раз приходила ей в голову. Рассудив, что спутница Ричарда, видимо, зря времени не тратила, и разозлившись на себя за нерешительность, Джина записалась на прием к пластическому хирургу, полагая, что ничем не хуже доброй половины актрис сериала «Беверли-Хиллз, 90210», однако, поостыв, отменила запись и отказалась от этой затеи. Мысль о том, что придется носить в груди два маленьких мешочка, наполненных физиологическим раствором, вызывала у нее дурноту. Джина пришла к выводу, что как-нибудь очарует мужчину с помощью того, чем одарила ее природа.

Идя по длинному больничному коридору, Джина старалась выбросить из головы всех Ричардов и Питеров на свете и порадоваться за Линду.

«Я очень рада, что моя лучшая подруга нашла себе девушку», — убеждала она себя, и отчасти это было правдой. Однако смятение не покидало ее, ведь из всех подруг у Джины осталась только Линда. Если сейчас она увлечется по-настоящему, Джине придется куковать в одиночестве. С подругами в последнее время стало туго, по крайней мере с хорошими. Пять лет назад Джине ничего не стоило выбраться с десятком знакомых девчонок на вечернюю прогулку, пройтись по магазинам или провести досуг каким-то иным способом. С большинством из них Джина и сейчас оставалась в приятельских отношениях, но теперь многие из них вышли замуж и даже стали мамами.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Джина позвонила Рашели, подруге по университету. Та, выйдя замуж год назад, иногда еще выбиралась куда-нибудь с компанией девушек. Джина хотела спросить, не пойдет ли Рашель с ней на дискотеку в бар «Нейшн», но не успела: Рашель счастливым голосом сообщила, что ждет ребенка. Джина поздравила ее и сказала, что позвонила поболтать. У нее не повернулся язык пригласить Рашель в бар. Джина показалась себе жалкой: ее подруга вот-вот подарит миру новую жизнь, а она звонит знакомым, подыскивая компанию для выпивки. Мысль о том, что у лучшей подруги появится своя, отдельная жизнь, как у Рашели или Пенелопы, приводила Джину в отчаяние. Если новый роман Линды окажется счастливым, Джина останется совсем одна, и об этом она думала с содроганием.

Не велика важность

После затянувшегося допоздна ленча Купер предложил Шерил отвезти ее домой. Не желая ускорять события, Шерил отказалась, сказав, что живет в десяти минутах ходьбы от «Итальянской кухни» и легко доберется пешком.

— Тогда можно мне проводить вас домой? — спросил Купер.

— Если хотите. — Шерил изображала равнодушие, но втайне радовалась возможности подольше пообщаться с Купером. За ленчем у них завязался оживленный разговор, перешедший на политические темы. Шерил была убежденной демократкой, а Купер оказался одним из немногих чернокожих республиканцев. За трапезой они обсудили множество тем — от абортов и снижения налогов до тактики выдвижения начальством лучших работников. Сначала Шерил пыталась обходить подводные камни, но разговор то и дело сворачивал на принципиальные вопросы, провоцирующие жаркие дискуссии. Шерил поймала себя на том, что увлеченно спорит с Купером и с интересом выслушивает его точку зрения. Ведь нет ничего скучнее, чем беседовать с человеком, который смотрит тебе в рот и заранее с тобой во всем согласен.

Ей нравилось, что у Купера есть твердые убеждения. Шерри не выносила мужчин, избегавших споров и рискованных тем. Она очень любила поспорить, и оживленная дискуссия, возникшая за ленчем, развлекла и оживила ее.

— И вы хотели идти в такую даль одна? — спросил Купер, когда они подошли к дому Шерил.

— Конечно.

— Неужели вы ходите по ночам без сопровождения?

— Случается. Здесь людно, и фонари повсюду…

— Но ведь тут небезопасно! Хотя чего ждать от города, где демократы составляют большинство.

— Да ладно! В каждом городе остро стоит проблема преступности. Какое отношение имеют к этому люди, голосовавшие за демократов?

— А то, что мямли-демократы выступают за смягчение наказаний преступникам.

— Если мы не требуем смертной казни за переход улицы в неположенном месте, это не значит, что мы нянчимся с преступниками. — Шерил улыбнулась, понимая, что Купер тянет время, не желая расставаться с ней.

Войдя в подъезд, она подумала, не пригласить ли Купера на чашку кофе, но решила пока не делать этого. Купер ей нравился, и Шерил, поиграв в недоступность, решила дать ему время получше заглотнуть приманку.

— Спасибо, что проводили, — сказала она.

— Не за что. Можно мне позвонить вам?

— Конечно. У вас есть мой телефон. Давайте снова встретимся на неделе.

— Заметано, — Купер легонько коснулся руки Шерил. — Я прекрасно провел время.

«Да поцелуй же меня, не тяни!»

— Я тоже.

— Берегите себя, — добавил Купер и повернулся, чтобы уйти.

— До свидания. — Шерил досадовала, что Купер не сделал попытки поцеловать ее. Идя через холл к лифтам, она перебирала в памяти подробности сегодняшнего свидания, гадая, удалось ли ей произвести на Купера хорошее впечатление. Может, зря она так отстаивала свое мнение, споря о политике? С другой стороны, может, именно это пришлось ему по вкусу. Шерил с ужасом вспомнила, что часто сутулилась во время ленча, и прикидывала, не слишком ли много ела. Возможно, ей стоило предложить выписать чек, когда Купер вытащил кредитку, чтобы заплатить по счету? Может, он счел ее любительницей поесть на дармовщинку, но нельзя же выглядеть отъявленной феминисткой, которая скорее умрет, чем позволит мужчине заплатить за нее в ресторане. Почему он все-таки не поцеловал ее на прощание? Шерил надеялась, что понравилась Куперу. Иначе он вряд ли проводил бы ее до дома.