Читать книгу "Считывание - Алина Распопова"

Лолия посмотрела на меня.

– Я тоже хочу вернуть то время, – сказала она мне. – Всё теперь не так, потому что ты перестал мне доверять, а все мои усилия убедить тебя в том, что мне можно верить, пока безуспешны. Я очень хочу, чтобы ты наконец-то понял меня и поверил в то, что я не меняла и не собираюсь менять твоё сознание.

Я посмотрел на неё, и снова угрюмо уставился в окно.

Скоро мы свернули на небольшую проселочную дорогу. Я не успел прочитать название населенного пункта на указателе, да мне это было и не важно.

Проехав ещё несколько километров через припорошенные первым снегом поля, мы остановились у высокой металлической ограды, за которой виднелись большой парк и старинного вида здание.

Лолия вышла из машины, подошла к забору и что-то проговорила в коробку домофона, после чего ворота перед нами открылись. Наш автомобиль медленно прошуршал колесами по аллее парка и остановился прямо у главного входа в здание.

– Что это? – поинтересовался я, догадываясь о том, что это и есть пункт нашего назначения.

– Это Ватервиль, – ответила Лолия, глуша двигатель, – одна из лучших психиатрических лечебниц.

На мгновение я потерял дар речи, а потом ворвавшийся вихрь мыслей закружил меня… Зачем она привезла меня сюда? Она считает, что мне нужно лечение? Она нарушила мою психику своей записью?…

Лолия схватилась за голову.

– Послушай, – в отчаянье воскликнула она. – Я не собираюсь тебя здесь оставлять. Мы приехали, только для того, чтобы ты поверил мне и понял, что я никак не влияю на твои мысли. Пойми, что я не записываю тебе ничего. Ты слишком мне дорог, я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты заканчивал свою жизнь так же, как человек, которого я тебе сейчас покажу.

Глядя на Лолию, я стал понемногу успокаиваться.

Мы вышли из машины и пошли к зданию. Это был ухоженный старинный трехэтажный особняк с белыми колоннами и сухими ветками вьющегося плюща на стенах. У входа нас уже встречала пожилая женщина в белом халате.

– Здравствуйте, – поздоровалась с ней Лолия. – Как он?

– Здравствуйте, – ответила женщина, подозрительно покосившись на меня. – Стабильно. Пару дней назад даже пробовал выходить в общую комнату.

– И как? – с надеждой спросила Лолия.

– Ну… – женщине в белом халате явно не хотелось расстраивать Лолию, – это было совсем недолго… Он быстро вернулся в свою комнату и пока ещё по-прежнему старается ни с кем не общаться.

Блеск в глазах Лолии снова погас, сменившись грустью и непонятной мне тоской.

– Мы хотели бы его увидеть, – сказала она.

– Хорошо, но только недолго и как всегда только через окно.

Мы вошли в здание и бесшумно зашагали куда-то вглубь дома. В приглушенном свете ламп я заметил только вереницы закрытых дверей по обеим сторонам коридора. Дойдя до лестницы, мы поднялись на второй этаж. Здесь было светлее, и через окна открывшегося нам огромного холла я увидел сад и нашу машину, стоящую внизу.

Мы продолжили свой путь и скоро остановились перед прозрачным стеклянным окном в стене, через которое была видна небольшая комнатка. Она была похожа на обычную, хорошо обустроенную больничную палату. На аккуратно застеленной кровати, поставленной у стены, сидел молодой человек. На вид он был немного младше меня, а его лицо чем-то напомнило мне… моё собственное. Те же крупные черты лица, массивный подбородок и уставшие глаза. Его волосы были слегка взъерошены, а неподвижный взгляд был направлен куда-то вдаль. Забравшись с ногами на кровать, обхватив колени руками и немного раскачиваясь из стороны в сторону, он похоже совсем не замечал нас.

– Он не видит нас, – сказала Лолия, повернувшись ко мне, – с его стороны это стекло выглядит обыкновенным зеркалом.

– Кто это, спросил я?

– Это Марк, мой первый муж, – грустно ответила мне Лолия.

– Кто??? – удивленно воскликнул я. – Ты никогда не рассказывала мне о том, что уже была замужем.

– Это было давно, ещё когда я училась в институте.

– А что произошло потом?

– Потом я поставила себе считыватель, – произнесла Лолия, тоскливо глядя на человека за стеклом. – Мы учились в одной группе и поженились ещё студентами. Наш брак трудно было назвать идеальным, вернее его даже нельзя было назвать удачным. Два амбициозных целеустремленных человека, две личности, мы скорее соревновались друг с другом во всём, чем пытались наладить долговременные отношения. Каждый из нас старался доказать своё лидерство, силился сломать другого, подмять под себя даже на бытовом уровне. Любой мой успех больно бил по самолюбию Марка. Стоило мне написать новую научную работу, как он заявлял, что лучше бы я научилась вкуснее готовить. Как только в студенческом журнале появлялась моя новая статья, дома я выслушивала упреки в том, что мало времени уделяю семейным проблемам. Я же всеми силами пыталась доказать мужу, что являюсь талантливым человеком и не могу быть только домохозяйкой.

Так продолжалось примерно год, а потом я поставила себе считыватель.

Марк не знал об этом и теперь уже никогда не узнает. В мои руки, вернее в мою голову попало очень мощное оружие в борьбе за власть в отношениях.

Мне больше ничего не нужно было ему доказывать. С этого момента потеряли смысл любые споры и выяснения отношений. Сначала неуверенно, затем всё сильнее, я стала применять на нём запись, чтобы без всяких слов убедить его в своей правоте и заставить подчиниться моим желаниям. Это была моя самая большая ошибка в жизни. Только моя молодость и недальновидность могут служить мне оправданием. Я не понимала, что в нашей войне за власть в семье не будет победителя и побежденного. Мы проиграли оба.

Лолия ещё раз бросила на Марка горестный взгляд.

– Здесь Марк уже несколько лет. Я полностью оплачиваю его лечение, вернее его проживание здесь. Никакое лечение ему не помогает, – при этих словах врач, продолжавшая стоять рядом с нами, слегка покосилась на Лолию.

Лолия уловила этот взгляд.

– Не могли бы вы оставить нас ненадолго, – попросила она.

– Конечно, – ответила доктор. – Я буду ждать вас внизу.

Мы с Лолией остались вдвоем. Я смотрел на Марка, он продолжал неподвижно сидеть перед нами.

– Так что же всё-таки с ним произошло? – спросил я.

– Сначала он стал жаловаться, что его преследует чужой голос, который отдает ему приказы, – ответила Лолия. – Затем его стали пугать окружающие люди, возникла мания преследования, он перестал выходить из дома и под конец – утрата всех желаний и эмоций. Он полностью погрузился в себя, замкнулся на каких-то странных, бессвязных обрывках своих мыслей. Сейчас Марк ни с кем не общается и никого не подпускает к себе.

– Это сделала с ним ты? – в ужасе спросил я.

– Я не хотела. Тогда запись была ещё мало исследована, и я не знала, к чему это может привести, – Лолия с грустью продолжала смотреть на человека за стеклом. – Теперь ты понимаешь, почему я больше не хочу допускать подобных ошибок? Я слишком дорожу тобой. Я не хочу записывать тебе ни одну из своих мыслей, не хочу менять тебя и заставлять следовать моим желаниям. Ты мне веришь?…