Читать книгу "Поцелуй пиявки - Татьяна Луганцева"

– Из спиртного могу предложить коньяк пять звездочек, шампанское, мартини с соком… Но, сами понимаете, с ресторанной наценкой.

– А нет ли у вас, дорогая, обычной русской водки? Попрощаемся с Родиной, друзья? – обратилась ко всем присутствующим Галина.

– Я лично не против, – ответила Рита.

– Я тоже только за, – согласился Марк.

Скоро в изморози от холодильника на их столе появилась пол-литровая бутылка водки и три маленьких граненых рюмки.

Марк разлил водку и попросил принести еще бутербродов с икрой.

– Они такие маленькие, просто на один укус, а я их очень люблю… Просто очень.

– Молодой человек, но один сто рублей стоит, такие вот нам дали расценки…

– Ничего страшного, я все оплачу, – отозвался Марк.

– Ты способен на это? – прищурилась Галина. – Ну же, Марк… Расскажи о себе! Нам обеим это будет интересно. Кто ты? Думаю, что частный детектив из тебя никакой, поскольку я умею разбираться в людях с первого взгляда.

– Вот и ты туда же! Я хороший детектив и люблю свою работу! – вспыхнул он.

– А я абы с кем по делам не езжу. Дама я состоятельная, как вы уже поняли, и, естественно, навела справки о тебе, Марк Шакиров, когда узнала, что Рита пророчит мне тебя в попутчики. И что я узнаю? Сам расскажешь?

– А об этом можно рассказывать в приличном обществе? – занервничала Рита.

Галина рассмеялась:

– А она вот не доверяет тебе, герой! Нет, Рита, у него нет криминального прошлого. Скорее даже наоборот…

– Так ты же знаешь…

– Ну ладно! Выпьем за удачное путешествие!

Они подняли рюмки, чокнулись и приступили к салату и бутербродам с икрой.

Рита смотрела в окно. Она любила ездить поездом, но очень давно этого не делала, и ей сразу же вспомнилось детство, когда она отправлялась с родителями на море или по путевке в пионерский лагерь. В поездках у нее всегда возникало легкое, но очень приятное беспокойство, словно ожидание чего-то нового, волшебного, красивого. Ведь нельзя же собираться в отпуск с плохими мыслями. Все надеются только на положительные эмоции.

За окном тянулись линии рельсов, разрисованные граффити заборы, фасады высоких московских домов, мосты, линии электропередачи…

«Всегда не понимала, как можно жить вот так, у железной дороги, когда и днем, и ночью под окнами с лязгом и гудками ходят поезда», – подумала Рита. Вагон покачивался, а ей и без того казалось, что земля уходит из-под ног. Она впервые оказалась в такой необычной компании – миллионерша с весьма своеобразным характером и мужчина, от присутствия которого у нее развивалась острая сердечная недостаточность.

В вагон-ресторан пришли новые посетители, некоторые с детьми. Дети громко требовали кока-колу и картошку фри. Молодая пара, заказав бутылку шампанского, смотрела только друг на друга, не замечая никого вокруг. На закуску с такой наценкой им денег уже не хватило.

– В шестидесятые годы… такие далекие, я поехала с одной комсомольской группой в Венгрию, – начала рассказывать Галина. – Мне было около двадцати… Ну, хорошо, двадцать с хвостиком. Я была романтична, эмоциональна и настроена на любовь. И она ко мне пришла…

– В Венгрии? – уточнила Рита.

– Именно там. Май, всё в цвету, для меня это была первая поездка за границу. Мне эта страна показалась тогда раем… В те времена у нас-то ничего не было, а там бесподобные продукты, товары, культура, ощущение свободы… Да это чувство испытали многие советские люди, впервые попавшие за рубеж. А я была девушка видная, озорная, активная… Вот и завертелся мой головокружительный роман. – Галина сплела пальцы, на каждом красовался перстень.

– С кем-то из вашей группы? – спросила Рита.

А Марк снова наполнил рюмки.

– Нет, с переводчиком. К нашей группе он присоединился уже в Венгрии и сразил меня одним взглядом. Мы словно приклеились друг к другу глазами и уже больше не могли оторваться. Звали его Иван Лютаев.

– Он был русский? – поинтересовался Марк.

– Да, корни были русские, но родился уже в Европе… Его родители уехали с волной эмиграции в годы революции. Я влюбилась без памяти, ты понимаешь меня, Рита?

– Что такое бывает, я знаю, я пишу о таких чувствах. Что касается самой, то я больше склоняюсь к мысли, что это сказки для женщин.

– И это говорит автор романов о любви! – закатил глаза Марк.

– Она сама это не испытала, но сейчас у нее появился шанс, – лукаво посмотрела на Риту Галина.

– Не надейтесь, – сразу же отрезала та.

– Мы сказку сделаем былью, – козырнул Марк.

– А ты должна открыть сердце, а то этот молодой человек набьет еще шишек, стучась в закрытые двери. А ведь, по-моему, ему уже достаточно, – неожиданно очень серьезным тоном сказала Галина, и у Риты даже мурашки по спине побежали.

– Для начала я куплю контактные линзы, чтобы внимательнее посмотреть на того, кому я открою сердце, – ответила она.

– А вот это уже правильный подход! Если хочешь каких-то перемен, начинать надо с себя.

– Давайте за любовь! – предложил Марк.

– А вы, мужчины, в нее верите? – спросила Рита.

– Как же она наивна, – обратилась к Марку Галина.

– Не говорите обо мне в третьем лице, – попросила Рита.

– А еще она очень боится довериться и ошибиться… А на такие чувства способны только верные, порядочные, эмоциональные и чувствительные люди. Они остальных меряют по себе и тяжело переживают предательство, – продолжала обращаться Галина к Марку, проигнорировав ее реплику.

– Я понял, – улыбнулся он и чокнулся с Ритой. – За любовь! Она не отождествляется у меня со словом предательство.

– Прямо святой! Как будто мало женщин было! – фыркнула Рита.

– Достаточно, но их количество не имеет никакого отношения к любви.

– Ну так вот! – громко прервала их перепалку Галя. – Я потеряла голову и осталась в Венгрии со своим Иваном. Это был поступок, скажу я вам! Ведь с нами ездили комсорг и человек из специальных органов, и мне сразу дали понять, что не одобряют мою связь с переводчиком. Хоть мы и скрывали свою симпатию, но чувства были настолько сильные и страстные, что их было не утаить от окружающих. С нами вместе даже находиться в одном помещении было тяжело, между нами летали электрические искры и молнии, оттесняя все другие объекты за границы нашего биополя.

– Венгрия была социалистической страной, – заметил Марк.

– Ну и что? Это была заграница, а он – сын русских эмигрантов. Я поняла главное, что, если уеду, вернуться и встретиться с Иваном мне уже не дадут. Без него жизни я в то время не представляла, вот и осталась без тени сожаления, но с болью в груди, что бросаю мать в Советском Союзе. Эх, жалко, курить нельзя!