Читать книгу "За стеклом - Мэтт Уаймен"

— О, я уже там! — Слим сверкнул глазами, воздевая их ввысь. Я рассмеялась, вторя ему, но тем не менее первой отправилась наверх. Как и Павлов, первым делом мы передвинули кровать — возможно, с меньшей точностью, зато гораздо энергичнее.

21

Первой звездой, приглашенной на наше шоу, стал Добряк Уильям. После нескольких дней пребывания нашего дома в Сети установленная на кухне камера начала выдавать в эфир весьма странную картинку: великан в сотню кило весом вверяет моим заботам свои ногти. Должна вам сказать, далеко не всякий мог видеть картину целиком: Добряк настоял, чтобы на протяжении всего маникюра его руки оставались вне кадра. Отсюда и слегка взволнованный вид Вилли, который сидел за кухонным столом, казалось бы, в полном одиночестве. Он не отрывал зачарованного взгляда от объектива, словно поклялся выиграть состязание в гляделки с невидимыми зрителями.

— У меня нет в зубах застрявших кусочков пищи? — шепнул Добряк уголком рта.

— Не заметила. Тебя никто не слышит, Вилли. Расслабься.

— Ничего нет хуже, чем кусочки пищи меж зубов, — заявил он уже громче, но все еще явно нервничая.

— Не считая запущенных ногтей, — поправила его я. — Хочешь, займемся потом педикюром?

Добряку пришлось посмотреть мне в глаза, чтобы удостовериться, что я шучу. Так или иначе, но собранные на углу стола лосьоны и стаканчик с ногтечистками заставили его не без тревоги во взоре вернуться к созерцанию камеры. Благодаря моему брату нам удалось четко поделить наше жизненное пространство на две части — «видимую» и «невидимую». Павлов провел добрых два часа, размечая в доме все «мертвые зоны» до единой. В результате на полу кухни пролегли две полоски красного скотча, расходящиеся из точки, расположенной прямо под камерой. Даже стол был размечен, что оставило мне уголок для работы с ногтями Вилли — там, где это не нанесло бы удар его репутации. Подобным же образом мой брат разбил на сегменты каждую комнату, кроме ванной и уборной, отделив то пространство, где мы жили в кадре, от пространства, где мы жили по-настоящему. Находиться в доме стало гораздо проще, но Вилли все никак не мог привыкнуть.

— Когда вернутся твои молокососы?

— Это ты заставил их уйти, — напомнила я, откидываясь на спинку стула. Последние десять минут я сосредоточенно обрезала и чистила ему ногти. Стоило удалить глубоко въевшуюся грязь, и они заблестели, как осколки древнего фарфора, извлеченные из археологического раскопа. У Добряка Уильяма были довольно красивые кисти рук. Ничего изящного или утонченного, вовсе нет, но уже в том, что он доверил мне эту процедуру, было нечто трогательное. Судя по всему, Вилли мало кого подпускал на достаточно близкое расстояние, чтобы можно было внимательно разглядеть сизые узлы на суставах пальцев. Я невольно призадумалась: уж не сунул ли он их, скрутив в кулак, под нос Слиму и Павлову?

— Что ты им такого сказал? — спросила я. — Уж больно быстро они слиняли.

— Обошелся без грубостей, — был ответ. — Не имею такой привычки.

На Добряка Уильяма я наткнулась, возвращаясь с работы. Залитый уже довольно низко висящим солнцем, цветочник поджидал меня у калитки, хотя Слим с Павловым были дома. Вилли не сказал напрямик, что ему нужно, но вскоре цель его визита сделалась очевидной. Я догадалась хотя бы по тому, как тщательно он избегал и темы ногтей, и моего взгляда, вместо этого болтая о прогнозе погоды, но не бросив при этом на небо ни единого взгляда. Лишь когда я предположила, что настал подходящий момент раздобыть пилочку для ногтей. Добряк оторвал наконец глаза от своих шнурков. Он напустил на себя суровый вид, только когда мы вошли в дом. Стоило ему перекинуться с мальчишками парой слов, и через считанные секунды те уже выбегали из двери, даже не попрощавшись. Подравнивая кожу вокруг ногтя, я сказала:

— Тебе и вправду не стоит беспокоиться о том, что подумают люди. Мой брат кромсает ногти, пока не выступит кровь, а Слим женских черт своей натуры даже не скрывает. Утром насилу упросила его вернуть мою ленту для волос. Расстаться с нею не мог, представляешь?

Вилли отвернул лицо от веб-камеры и с полминуты молча разглядывал меня.

— Кровавая Роуз считает, что ты могла бы найти себе парня и получше.

Вот тебе раз. Вообще-то я не собиралась критиковать Слима и не ждала ответа. Просто хотела, чтобы Добряк немного расслабился, а вместо этого напряглась сама.

— А что о нем знает Кровавая Роуз? — осторожно спросила я, надеясь, что это не станет приглашением к лекции о преступлении и наказании.

— Спроси лучше, чего она не знает, — усмехнулся Вилли, завладев моим вниманием. — Она большая поклонница caminside.

— Роуз была на нашем сайте?

— Она готова смотреть что угодно, только бы не глазеть на пациентов, проходящих мимо ее палаты. Одному только богу известно, откуда у нее ноутбук. Был я у нее тут как-то, так Роуз отложила книгу, которую я дал, и загрузила сайт, чтобы побыть с вами.

Настала моя очередь уставиться на объектив. Мне довольно быстро удалось стряхнуть ощущение, что на меня кто-то смотрит, я сумела установить психологическую ширму между собой и зрителями, но теперь, когда по ту сторону обнаружилось знакомое лицо, все переменилось. Я почувствовала себя театральной актрисой, которая незаметно косится в темноту между двумя софитами, и внезапно озадачилась вопросом: какого черта Роуз это нужно?

— И что, видела она что-нибудь?

— В основном причиндалы твоего бойфренда, — прямо сказал Вилли. — Ты бы посоветовала ему по утрам, когда он подсаживается к компьютеру, потуже завязывать пояс на халате.

Чувствуя, что на этом тема не будет закрыта, я решила вступиться за честь Слима. С халатом я разберусь, тихонько спрячу куда-нибудь эту чертову тряпку.

— Ему здорово досталось в последнее время, — сказала я. — Слим впустил меня в дом, когда мне некуда было идти, и в ответ я стараюсь поддержать его, пока он не вернется на твердую почву.

— С помощью компьютерных игр?

— «Денежный залп» не просто игра. На карту поставлен миллион.

— А заодно можно все дни напролет смотреть на то, как выдуманная красотка размахивает титьками.

— Ее зовут Мисти Вентура, — сообщила я, после чего решила, что тут Слима защищать нечего. — Знаешь, чем дольше я гляжу на парней, сидящих перед экраном этой игрушки, тем меньше она мне нравится.

— Роуз говорит, твой мужик с нею проводит больше времени, чем с тобой.

Я как раз придавала форму ногтю и едва не оттяпала Вилли кусочек пальца.

— Мисти не настоящая, — сказала я, отчасти чтобы напомнить об этом самой себе. — Не думаю, что мне стоит ревновать.

Пожав плечами, Добряк Уильям вернулся к созерцанию объектива, и вскоре его лицо заметно помрачнело. Еще примерно с минуту я молча обрабатывала его ногти укрепляющим маслом, жалея, что Роуз не оставила свое мнение при себе.