Читать книгу "Красная страна - Джо Аберкромби"

– А вы, зеленые кузнечики, думаете, можно вечно откладывать на завтра? – проворчал Свит. – Время бережет вас, как деньги в банке? Ничего, еще поймете.

– Если духолюды не перебьют нас раньше, – встрял Лиф.

– Спасибо, что напомнил об этой счастливой возможности, – ответил Свит. – Если тебе надоело философствовать, могу предложить более интересное занятие.

– Что именно?

Старик-первопроходец указал на землю. Там сквозь сухую и выбеленную траву проглядывал небывалый урожай навоза – напоминание о некогда прошедшем здесь стаде диких коров.

– Собирай дерьмо.

– Разве он не набрался дерьма достаточно, слушая твои с Лэмбом воспоминания о былых годах? – фыркнула Шай.

– Воспоминания нельзя сжечь в костре. К моему огромному сожалению, а то я спал бы в тепле каждую ночь. – Свит взмахом руки указал на однообразную равнину вокруг – только небо и земля, и ничего, кроме земли и неба. – Ни единой деревяшки на многие мили вокруг. Мы будем жечь дерьмо, пока не пересечем мост в Сиктусе.

– И готовить еду на нем же?

– Оно улучшит запах нашей еды, – сказал Лэмб.

– В этом-то вся прелесть, – подтвердил Свит. – Так или иначе, вся детвора собирает топливо.

– Я – не детвора! – Лиф покосился на Шай и, как бы в доказательство своих слов, подергал редкие светлые волоски у себя на подбородке, которые с недавнего времени холил и лелеял.

Шай сомневалась – не растет ли у нее борода больше, чем у парня. Да и Свит остался непоколебим. Он хлопнул Лифа по спине, к его вящему разочарованию.

– Ты достаточно молод, чтобы собирать дерьмо на благо всего Братства. Ведь коричневые ладони – знак отличия и подтверждение истинной отваги! Медаль равнин!

– Хочешь, руки стряпчего тоже примут участие? – спросила Шай. – Три гроша – и он твой на целый день.

– Только два, – прищурился Свит.

– По рукам! – кивнула она.

Какой смысл торговаться, когда цены и так малы до невозможности?

– Надеюсь, стряпчему понравится, – ухмыльнулся Лэмб, когда Лиф и Свит отправились обратно, к Братству, при этом разведчик вовсю разглагольствовал о прелестях ушедших лет.

– Он тут не для своего развлечения.

– Как и никто из нас, я полагаю.

Несколько мгновений они ехали молча. Только они и небо, такое огромное и бездонное, что казалось, вот-вот притяжение земли исчезнет, и ты улетишь в синюю высь, чтобы не остановиться никогда. Шай слегка пошевелила правой рукой. Она еще плохо слушалась, боль из локтя и плеча отдавалась в шею и вниз, к ребрам, но с каждым днем становилось все легче. Наверняка все наихудшее осталось позади.

– Я сожалею… – ни с того ни с сего сказал Лэмб.

Шай глянула на него. Старик сгорбился и ссутулился, будто у него на шее висел якорь.

– Да я не сомневалась ни единого дня.

– Я не об этом, Шай. Я сожалею… о том, что произошло в Эверстоке. О том, что я сделал. И чего не сделал. – Он говорил все медленнее и медленнее, пока Шай не стало казаться, что каждое слово ему достается в тяжелой борьбе. – Прости, что прежде никогда не рассказывал, кем был до того, как приехал на ферму твоей матери… – Она смотрела на него с пересохшим ртом, но Лэмб только хмурился, потирая большим пальцем культю отрубленного. – Все, к чему я стремился, это – похоронить прошлое. Стать никем и ничем. Ты можешь понять меня?

– Могу. – Шай сглотнула. У нее самой хватало воспоминаний, которые она не прочь была бы утопить в самой глубокой трясине.

– Но семена прошлого всегда дают всходы, как говорил мой отец. Я – набитый дурак, который получает один и тот же урок, но продолжает ссать против ветра. Прошлое невозможно похоронить. Во всяком случае, не такое, как у меня. Эта срань всегда вылезет наружу.

– Кем ты был? – Голос Шай показался едва слышным хрипом в безграничном пространстве. – Солдатом?

– Убийцей, – его взгляд стал еще тяжелее. – Давай называть вещи своими именами.

– Ты сражался на войне? На севере?

– И на войне, и в стычках, и в поединках. Больше, чем можно представить. Когда меня не вызывали на поединки, я начинал вызывать сам. Когда закончились враги, я принялся за друзей.

До того Шай думала, что любой ответ лучше, чем никакого. Но теперь она не была в этом уверена.

– Полагаю, у тебя были на то причины, – пробормотала она так тихо, что фраза превратилась во вкрадчивый вопрос.

– Вначале хорошие. Потом дрянные. А потом я обнаружил, что вполне способен проливать кровь без причины, и совсем отказался от этой срани.

– Но теперь у тебя есть причина.

– Да. Теперь есть. – Он вздохнул и даже немного выпрямился. – Эти дети… Наверное, это единственное, что я в жизни сделал хорошего. Ро и Пит. И ты.

– Если ты и меня причислил к чему-то хорошему, – фыркнула Шай, – тогда ты в полной растерянности.

– Да, – Лэмб казался таким удивленным и заинтересованным, что она с трудом выдержала его взгляд. – Так получилось, что ты – одна из лучших людей, кого я знаю.

Шай отвела взгляд, растирая онемевшее плечо. Она всегда полагала, что ласковые слова гораздо тяжелее проглотить, чем суровые. Все дело в том, к чему вы привыкли.

– У тебя чертовски узкий круг друзей.

– Враги для меня привычнее. Но даже так. Не знаю, как так вышло, но у тебя доброе сердце, Шай.

Она вспомнила, как он нес ее от дерева, пел колыбельные детям, смазывал ей ожоги…

– У тебя тоже, Лэмб.

– О! Я могу обманывать людей. Клянусь могилами предков, я могу одурачить даже себя самого. – Он оглянулся назад, на ровную линию горизонта. – Нет, Шай, мое сердце не доброе. Там, куда мы едем, нас подстерегают опасности. Если повезет, то небольшие. Хотя за свою жизнь я не могу похвастаться особым везением. Послушай меня. Если я скажу, чтобы ты не стояла у меня на пути, не стой. Слышишь меня?

– Это почему? Ты убьешь меня?

Она думала, что наполовину пошутила, но его бесстрастный голос заставил смех умереть.

– Я не могу предположить, что я сделаю.

В тишине налетел порыв ветра, волнуя высокие травы, и Шай показалось, что она услышала отголоски криков. Без сомнения, в них звучал страх.

– Ты тоже услышал?

Лэмб уже разворачивал коня в сторону Братства.

– Что я говорил о везении?

Среди фургонов царила полная неразбериха. Все смешалось в кучу. Люди орали друг на друга, фургоны сталкивались. Собаки кидались под колеса, а дети орали в ужасе. Казалось, что Гластрод восстал из мертвых и желает уничтожить человечество.

– Духолюды! – донесся до Шай чей-то вопль. – Они пришли за нашими ушами!