Читать книгу "Лунная девушка - Анна Овчинникова"

Что же с ними случилось?

Осмотрев найденные в шкафу дары ринтского леса и пересчитав валяющиеся под столом пустые бутылки, я убедился, что нанятые правителем Ринта головорезы прожили здесь меньше лунных полусуток. Но как их сумели извлечь из дома, похожего на неприступную крепость?

Я снова, с еще большей тщательностью, обследовал ставни, все пристройки к комнате, напоследок проверил даже половицы пола. На одном окне петли слегка расшатались, но ведь оно было заперто изнутри, значит, змееногие никак не могли проникнуть в дом через него! Оставалось единственное объяснение: внимая злобному шипению за дверью, униты вконец потеряли рассудок и выскочили наружу, прямо в лапы Владыкам Ночи…

Словно уловив мои мысли, змееногие снова подали голос.

— Вы весе равно умрете, чужаки… — раздался из-за ставней леденящий душу свист. — Ссско-ро вы будете сссами проссить, умолять нассс о сссмерти!.. Так не противьтессь жжже, выхххо-дите, выххходите…

Вздрогнув, я ударил ногой в россыпь пустых бутылок на полу.

— Заткнитесь, ублюдки!

— Весе равно вам не жжжить… — упорно звучало снаружи.

В шипении Владык Ночи по-прежнему невозможно было разобрать ни единого знакомого слова, но каким-то образом их голоса превращались во фразы, болезненно бьющиеся в моем мозгу.

— Убирайтесь! — крикнул я, прижимая кулаки к вискам.

У меня не осталось сомнений, что змееногие испускают некие волны, вызывающие у жертвы дикий ужас, переходящий в чисто физические мучения.

Но понять — значит, победить, не правда ли? — и я усилием воли подавил желание броситься к двери, выскочить в ночь и помчаться, куда глаза глядят. Оружием Владык Ночи был внушаемый им страх, но против любого оружия можно найти защиту. Ладно, ползучие гады, мы еще посмотрим, кто кого!

Громко затянув «Мы все преодолеем», я вернулся к камину и принялся готовить кашу из найденной в кладовке мелкой серой крупы. Распевая во все горло, я старался думать о чем угодно, только не о Владыках Ночи…

Пусть не сразу, но мне это удалось. А к тому времени, когда варево было готово, я уже не мог думать ни о чем, кроме еды. В столкновении двух первозданных потребностей человека — голода и сохранения жизни — перевес в данном случае оказался на стороне голода.

Я отпраздновал свою первую крошечную победу над Владыками Ночи, очистив половину котелка; потом выложил оставшуюся кашу в миску и отнес ее лаэтянину.

Но Скрэк все еще был таким дохлым, что мне пришлось посадить его и кормить с ложки, не обращая внимания на свирепые взгляды вора и его злобное ворчание. Скин щерил зубы, как собака, но все же не отказывался глотать, — и горячая пища на глазах возвращала его к жизни.

— Да, добавка не помешала бы, — согласился я, ставя на пол пустую миску под жадным взглядом Скрэка. — Ладно, сначала вздремнем, а потом я приготовлю еще что-нибудь…

Я никак не ожидал, что эти простые слова заставят лаэтянина вскинуться так, как будто его ткнули ножом.

— Ну что тебе от меня нужно?! — с отчаянием взвизгнул Скрэк.

— Хочу откормить тебя и съесть. Голубые глаза унита широко распахнулись, и я устало засмеялся.

— Я пошутил, успокойся! Похоже, у тебя совсем нет чувства юмора…

Скрэк выпростал из-под одеяла дрожащую руку.

— Ты что, сумасшедший?! — крикнул он. — Или слепой?! Ты что, не заметил этого?!

Откинув волосы со лба, он показал мне клеймо, напоминающее распахнутый глаз, перечеркнутый наискосок извилистой линией.

— Я тан-скин, ты понял наконец, придурок?!

Я так вымотался, что мне было нетрудно ответить спокойно и ровно, на эмоции у меня просто не осталось сил:

— Понятия не имею, кто такие тан-скины. И не особо этим интересуюсь.

— Нет, ты и вправду ненормальный…

Скрэк набрал воздуху в грудь — и начал объяснять, кто такие тан-скины, то и дело срываясь на визгливый крик.

Я слушал, ничем стараясь не выдать своего удивления.

Раньше я полагал, что в во-наа самой низкой кастой является каста скинов: унит, на чьем лбу стоял знак «глаза», был обречен всю жизнь барахтаться на дне городских трущоб. Скины поставляли половину воров и грабителей как Старых, так и Новых Городов; при любых волнениях гнев представителей прочих классов обрушивался прежде всего на этих ненавистных голодранцев, во многих отношениях стоявших ниже рабов. В отличие от рабов скинов не защищали ни хозяева, ни законы, и если раб мог надеяться когда-нибудь получить вольную, то заклейменных знаком «глаза» освобождала от никчемного существования только смерть…

Но я даже не подозревал, что в во-наа встречались униты, рядом с которым любой скин мог считатъ себя Высочайшим. То были незаконнорожденные дети женщин скинов — тан-скины. Вскоре после рождения такого ублюдка клеймили знаком глаза, перечеркнутым наискосок, после чего тан-скин и его мать становились изгоями даже среди своих собратьев, бесприютными изгнанниками в городских джунглях…

— Ну, теперь ты наконец понял?! — провизжал Скрэк, продолжая демонстрировать свое клеймо.

Я взял его руку и сунул под одеяло.

— Понял, понял, ты — тан-скин. А теперь напряги остатки своих мозгов и тоже постарайся понять: там, откуда я родом, это не имеет ровно никакого значения!

Взгляд, которым вонзился в меня лаэтянин, вновь почему-то напомнил мне взгляд больной Наа-ее-лаа.

— И откуда же ты родом? — кривя губы, осведомился Скрэк.

— Я бы тебе рассказал, да ты все равно не поверишь…

Но тут за дверью вновь раздалось шипение змее-ногих хозяев ринтского леса — куда было злобе, звучащей в голосе Скрэка, до злобы в голосах ночных чудовищ! Страх окатил меня ледяным водопадом, и, чтобы не обращать внимания на повелительные фразы, вспыхивающие в моем мозгу, я начал громко рассказывать лаэтскому вору историю своего появления в во-наа.

Наверное, унит тоже готов был слушать что угодно, только не шипение ночных монстров; во всяком случае, он не перебил меня ни единым словом, пока я не закончил свой рассказ.

Владыки Ночи и я замолчали почти одновременно, и Скрэк тихо спросил:

— Значит, ты видел Небесную Твердь с той стороны?

— Да.

— И видел обитающих там богов?

— Нет. Чего нет — того нет!

— Тогда я тебе верю, — с ухмылкой заявил лаэтский вор. — Я давно подозревал, что никаких богов не существует! Послушай, раб…

— Нет, это ты меня послушай! — гаркнул я. — Мне все равно, тан-скин ты, кархан или итон, — но если ты еще раз назовешь меня рабом, я переломаю тебе все кости, запомни это!

Я не стал дожидаться ответных угроз Скрэка; встал, доплелся до другой кровати, рухнул на нее прямо в одежде и уснул мертвым сном.