Читать книгу "Повелительница снов - Ирина Дедюхова"

* * *

— Итак, повторяю еще раз! Клевкин, перестань ржать! В выданных вам тетрадках с фамилией вашего одноклассника вы пишете ему все, что о нем думаете, подписываться не надо, пусть все останется в тайне. Чья тетрадка кому достанется, даже я не знаю. Я их тщательно перетасовала, сейчас всем раздам. Значит так, в пятницу вы пишете в чужой тетрадке правду о других, а в субботу вы получаете у меня свою тетрадку и читаете правду о себе.

— Кто писал — не знаю, а я, дурак, читаю! — громко сказал Иванов.

— Вот ты, Иванов, почитал бы о себе много интересного, но, по распоряжению педсовета, я, к сожалению, не имею права ни писать в тетрадях, ни читать ваши записи.

— Зоя Алексеевна! А чего тайны-то разводить? Если надо что сказать, так и пусть в лицо говорят! — подключилась Варька.

— Никто не сомневается, Варвара, что ты в лицо можешь сказать что угодно, любую гадость, но не все такие невоспитанные, как ты. Некоторые, знаешь ли, стыд и совесть имеют!

— Она, Зоя Алексеевна, и по морде дать может! Пусть уж лучше в тетрадках пишет! — выкрикнула какая-то серая математическая личность.

— Я напишу, напишу! Только я подпишусь, я не анонимщица.

— А чо это она, дык, будет подписываться, когда другие не хотят? — заволновался другой математик.

— Варвара! Тебе сказано — не подписываться! Все считает себя лучше всех! Может тебя на педсовет отвести, чтобы тебе там объяснили, если я тебе объяснить не могу?

Конечно, это была совершенно глупая затея. Педсовет школы решил, что формирование личности нового человека не может проходить без учета мнения окружающих людей, прежде всего, сверстников. Эти соображения должны были излагаться в обстановке полной секретности и безопасности каждого абонента. Слишком много драк случилось за последнее время в школе, которая должна была готовить интеллектуальную элиту города. Вот пусть-ка они на бумаге повоюют, как это и положено нормальным воспитанным людям. При этом определенный азарт вносила перетасовка тетрадей по известному рулеточному принципу: "На кого Бог пошлет!".

Как уж там тасовала Зоя Алексеевна эти тетрадки, но Варе которую неделю одна и та же сволочь писала левой рукой: "Варька! Пойдем е…ся!".

СОПЕРНИЦА

Еще с восьмого класса ее посадили за одну парту с ни чем не примечательной девочкой Ларисой. Она не мешала Варе писать на уроках стихи, выполнять задания, даже преданно отдавала ей тетради с конспектами классиков марксизма, которые Варвара не могла даже прочесть, не то, что законспектировать.

Поэтому Варя давала ей списывать математику и химию. "Призрак бродит по Европе…", — еще в прошлом году прочла как-то Варька и заранее было настроилась на захватывающее, полезное в практике общения с призраками, чтиво. Но дальше почему-то шло толкование, что европейские призраки, все, как один, являются призраками коммунизма. Из этого бородач делал выводы, совершенно не сообразующиеся с нормальным мыслительным процессом. Нет, чтобы написать нужную детям книжку о призраках! В библиотеках она ничего толком найти не могла ни о левитации, ни о призраках. Сплошная борьба пролетариата, которая Варьку уже начала утомлять. И ведь смешно, когда на собраниях некоторые проникновенно говорят об этой самой борьбе, а потом по углам рассказывают, что бабушка у них — графиня! И сам бородач не на пролетарке женился с обгрызенными ногтями. Бороться они собрались, а у самих нутро гнилое, завистливое…

Брехня все это! И ничего у Варьки из этих философских тетрадей в голове не задерживалось, хотя она по-честному несколько раз пыталась их конспектировать. У нее в голове была какая-то преграда тем знаниям, в истинность которых она не верила. Поэтому ее здорово выручали Ларкины конспекты, составленные без особой логики и ума, на одном девичьем старании. Лариса специально для нее стала их писать под копирку. Она запоем читала Варькины романы, по товарищески поправляла перекрученные лямки Варькиного фартука и снабжала ее отточенными карандашами. Кроме того, Варьке было спокойнее с Ларисой, которая постоянно шептала ей какие-то незначительные глупости. Ларискин шепот создавал вокруг нее некоторый круг интимного общения, иллюзию дружбы. Именно сейчас это было нужнее всего, потому что в Варькину жизнь незваной вошла соперница.

Варя уже хорошо узнала по личному опыту эту особую породу девочек-школьниц, что являлись непременными любимицами всех классных руководительниц. Конечно, колготки у них были без штопки и морщинок, а на рукавах школьной формы — аккуратные стрелочки свежей утюжки. Это была капризная школьная элита — вежливая, улыбчивая, с безукоризненно выученными уроками. Как правило, эти достоинства были исключительной заслугой их хлопотливых бабушек. Варька же могла полагаться только на себя. Была такая девочка и в новом классе — Марина. Она скоренько попыталась сколотить вокруг себя подходящий кружок, в одиночку, подобные ей, не ходили, им непременно нужен был соответствующий фон. Шестым чувством такие ласковые кошечки сразу и точно определяли, что Варвара — самая подходящая мишень для их нападок, и что их невинные развлечения за ее счет очень понравятся взрослым. Это был уже иной девичий возраст, в котором маленькие женщины кокетничают даже с учителем черчения, и с каждым молодым человеком дальновидно начинают говорить застенчивым полушепотом. Для Варьки было особенно опасно и невыносимо стать вдруг классным изгоем.

В этот класс их собрали из разных школ, где в прежние времена эти девочки были устоявшимися, незыблемыми отличницами. А теперь им, на равных с какими-то Варварами, приходилось доказывать свою принадлежность к определенным, отнюдь не элитным прослойкам. Требования были очень жесткие, особенно по естественным наукам, в которых бабушки с утюгами особо помочь не могли. Поэтому Марина, не смотря на титанические усилия, имела успеваемость гораздо ниже Варьки. И это перечеркивало в данной обстановке буквально все! Варька понимала, что пока она хорошо тянет в учебе, она полностью защищена от нападок Марины. А опасаться было чего! Марина придумала бы что-то по чище истерического рева после уроков, если даже ничего не зная о Варьке, она моментально прочла всю ее предысторию. Варьке повезло, что в этой школе непохожесть на других почему-то поощрялась. Вытекало это, наверно, из чисто прагматических задач школы, потому что люди, мыслившие нестандартно, и в математике добивались гораздо более высоких результатов. Поэтому никакие бойкоты и разборки после уроков Варе здесь не грозили. После уроков они шли не на диспуты, а на факультативы, чтобы там доказывать кто из них лучше. Марине оставалось только ненавидеть Варю и изводить ее колкими, обидными насмешками.

Но возникало еще одно обстоятельство, которое вызывало к Варьке враждебные чувства девчонок. Варя выросла в стройную смуглую девушку с выразительными зеленоватыми глазами и пропорциями храмовой танцовщицы. При удачном стечении обстоятельств она была бы не просто конкуренткой Марине, она могла бы оставить ее далеко позади. Поэтому Марина высмеивала каждое ее слово, каждый жест. Благодаря особому мастерству Марины и ее злому язвительному язычку, вокруг Варьки постепенно вырастал барьер отрицательного общественного мнения. Любой, кто выразил бы сейчас к Варьке живой интерес, должен был иметь смелость этот барьер преодолеть. Особенно выгодно Варя смотрелась в гимнастической форме. Но она стеснялась ходить на уроки физкультуры, где занятия их проходили вместе с мальчиками. Она очень плохо прыгала и скакала. Ее тело, казалось, было создано для плавных движений ритуальных танцев. Но оно еще и распаляло, волновало растущие мужские организмы. На уроках физкультуры мальчики внимательно следили именно за ней. Дошло до того, что и из соседних классов мальчишки стали сбегать со своих уроков, чтобы подглядывать за Варей. Старания Марины не пропали даром, каждый из них при этом вслух говорил гадости про Варю. Они поднимали на смех каждую ее ошибку, гогоча ломкими каркающими голосами. Однажды они так достали ее, что она в отчаянии даже пожелала им всем зла, причем, довольно профессионально и осознанно. Мальчик из соседнего класса, который более других донимал ее, громко доказывал свою беспредельную ненависть и крайнее презрение к ней всем встречным и поперечным, в тот же день был госпитализирован прямо из школы с острым приступом инфекционной желтухи. После тщательной медицинской проверки всех его соратников, болезненных уколов гама-глобулина, у них надолго угас интерес к ее длинным ногам и спелой груди. Более того, у многих, прошедших через городское инфекционное отделение, почему-то возник инстинктивный страх перед Варькой.