Читать книгу "Гурман - Александр Варго"

— Женя, ты пытался вскрыть вены?

Евгений молчал.

— Пошли на кухню. У тебя есть бинты?

Евгений послушно поплелся за сестрой и стал рыться в аптечке, которая косо висела на выцветшей стенке.

После обработки пореза они вернулись в комнату.

— Зачем ты сделал это? — спросила Мила.

Ее брат тупо разглядывал ржавый потек на батарее.

— Так нельзя больше. Ты замуровал себя в этой квартире.

— Что ты предлагаешь? — кисло поинтересовался он. — Пойти в телеведущие? Съездить в кругосветное путешествие?

— Но самому себя щелкать по лбу и есть горчицу!.. Ты сойдешь с ума.

Евгений дернулся, словно с разбега ударился о невидимую стену.

— Я сошел с ума сорок один год назад, сестренка, — зашептал он, приближая к ней изуродованное лицо.

Нижняя губа почти полностью отсутствовала. Была видна бледно-серая десна и зубы, покрытые кариесом. — Девятнадцатого июня, в восемь часов вечера. Именно тогда я сошел с ума. Пока ты…

— Перестань! — взвизгнула Мила.

Она тяжело задышала, ее грудь прерывисто вздымалась. Женщина с трудом поднялась с дивана.

Евгений ядовито улыбнулся. Ему словно доставляли удовольствия переживания близкого человека.

— Совесть не мучает, сестренка?! С того самого времени я потерял все, даже не успев приобрести! Работа, семья, дети!..

— Я полностью искупила свой грех, — с трудом владея собой, проговорила Мила. — Я до крови стерла колени, вымаливая у тебя прощение, хотя была ребенком! Я сама наказала себя за тот поступок. Смотри, мои глаза ничего не видят! А ты похоронил себя в этой вонючей коробке! Ты каждый день измываешься надо мной, проклинаешь Бога и судьбу за свою жизнь, но не понимаешь, что каждый из нас несет свой крест! Не будь тряпкой! Стань мужиком хоть на некоторое время! Сидит тут, вены ковыряет!

— Заткнись! — прорычал Евгений.

Багровый фарш потемнел, стал почти черным. Он с яростью смахнул шахматы с доски, зацепил банку горчицы. Она полетела на пол и с глухим стуком разбилась. По исцарапанному паркету расплескалась густая каша болотного цвета.

Мила схватила фотографию в рамке и прижала ее к груди.

— Ты не должен пытаться свести счеты с жизнью. Ты уйдешь тогда, когда так решит Бог, ни секундой раньше.

— Знаешь что, философ, топай домой, — устало произнес Евгений. — Ты как наркота. Я тебя не выношу в больших дозах. Подохнуть можно, слушая твои монологи про смысл жизни. Не появляйся тут больше. Я уж как-нибудь сам себе борщ сварю. Поняла?

Мила сделала шаг назад. Ей показалось, что она ослышалась.

— Женя, что ты такое говоришь? Мы — самое близкое, что есть друг у друга!

Евгений был непреклонен.

— Уходи. В следующий раз я не открою тебе, так что даже не появляйся тут.

Лицо Милы исказила невыносимая мука. Она сгорбилась, вытянула руки и зашаркала к двери. Женщина возилась с замком, но брат намеренно не желал ей помогать. Когда она справилась, он все-таки соизволил встать и выйти в прихожую.

— Палку свою не забудь, — сказал Евгений уже спокойнее.

— Будь осторожнее, если пойдешь на улицу. Маньяка все еще не поймали, — сказала Мила, забирая у брата трость.

— Маньяк сидит в каждом из нас, — насмешливо сказал Евгений. — Кто знает, когда он проснется?

— Пока, — сказала женщина.

— Нет. Прощай, так будет правильнее, — поправил ее мужчина.

Она уже хотела закрыть дверь, как вдруг он бросил ей в спину:

— Лучше бы ты не вмешалась тогда.

— Ты бы умер, — едва слышно сказала Мила.

— Ну и что? Лучше умереть в семь лет, чем прожить вот такую жизнь.

Он захлопнул дверь и заскрежетал замком. Мила вытерла рукой незрячие глаза. Ладонь оказалась мокрой.

Она заставила себя выдавить улыбку.

Все будет хорошо.

Виктор чувствовал, что ему катастрофически не хватает времени, он начинает отставать от Малышева. С другой стороны, прирожденное чутье сыщика уверяло его, что он движется в верном направлении.

Только что Виктор был у родителей медсестры психиатрической клиники Олеси Князевой. Она колола препараты Малышеву и была убита во время пожара. К слову, только эта девушка и охранник погибли от смертельных ранений ножом, а не от огня.

Убитые горем родители сообщили любопытные новости. Незадолго до трагедии Олеся купила себе ноутбук и дорогой телефон. Родителям она пояснила, что получила премиальные. Виктор узнавал в бухгалтерии. Квартальные премии только ожидались, какими-либо дополнительными выплатами сотрудников больницы не баловали. После смерти Олеси ее мать обнаружила в косметичке дочери золотые украшения, которых никогда раньше не видела. Виктор знал, что на премию медсестры такие вещи в один заход купить невозможно.

— Она вновь связалась со своим бывшим, — вытирая слезы, сказала мать, мигом постаревшая. — Лешка бросил Олесю два года назад, когда она забеременела от него. Аборт ей тогда пришлось делать. Врачи сказали, что у ребеночка патология какая-то. И вот снова!.. Думаю, неспроста это. Он ведь наркоман. Послушайте, вы первый серьезный человек, кто приехал к нам разговаривать! Был один следователь, мальчишка совсем, и все! Неужели никому ничего не нужно знать?

Виктору было нечего сказать. Он, профессионал, знал всю подноготную разыскной системы. Ему было известно, что все усилия полиции зачастую сводятся лишь к тому, чтобы отчитаться перед вышестоящим начальством и получить заветную «галочку». В силу данных обстоятельств даже опытный сыщик был бессилен. Маленький винтик, даже изготовленный из очень хорошего металла, не в состоянии повлиять на громадные, неуклюжие шестерни, которые давно проржавели и требуют замены.

Лес в Заозерье до сих пор прочесывали полиция и группы солдат-срочников, хотя даже ослу ясно, что Живодера там давно нет. Какое им дело до какой-то несчастной женщины, у которой зарезали дочь?!

Виктор выведал адрес Алексея Иволгина и отправился к нему домой. Интересно, почему у этого парня возродился вдруг такой интерес к бывшей подруге?

Он вел машину, обдумывая положение. На днях произошло еще одно чудовищное убийство. Кадры с ванной, наполненной кусками тела байкера, замоченными в уксусе, облетели всю страну, транслировались по зарубежным каналам. Еще один парень, находившийся рядом с убитым, бесследно исчез. Если это дело рук Малышева, то, похоже, недочеловек окончательно потерял связь с реальностью. Ни один, даже самый шизанутый отморозок не будет балансировать на грани, как это делает Артур.

Боков был прагматиком и реалистом. Он не верил в то, что садиста могли как-то изменить доктора в «Райском уголке». Малышев безнадежен, он живет в своем собственном мире. Люди, окружающие его, — просто биомасса, материал для изуверских экспериментов. Такое существо можно только устранить физически, уничтожить, выжечь каленым железом, как клопа-кровопийцу, чтобы от него даже темного пятнышка не осталось.