Читать книгу "Три сердца и три льва - Пол Андерсон"

Он вновь подсел к костру и глубоко задумался. Если он окажется втянутым в водоворот войны, то выдержит все испытания, какие ни пошлет ему Господь! Но она? Он не может позволить ей следовать за ним по кругам ада. Прогнать ее? Но откуда он возьмет силы от нее отказаться?..

Он сжал кулаки.

— Пусть черт поберет этот мир!

И услышал:

— Ольгер!

Он вскочил. Меч вылетел из ножен. Никого. Только мрак за дрожащей границей света. Щум ветра, шепот сухой травы, уханье филина вдалеке.

И снова:

— Ольгер!

— Кто здесь? — вполголоса спросил он.

Разбудить остальных?

— Ольгер, — вновь отозвался певучий голос. — Не тревожь спящих. Я хочу говорить только с тобой.

Он почувствовал странную истому. Фея Моргана вышла из темноты.

Костер красным светом облил ее длинное сказочное платье, красными искрами зажегся в темных глазах.

— Что тебе надо? — У него сел голос.

Она улыбнулась — роза расцвела на губах.

— Поговорить с тобой. Иди сюда.

— Нет. — Он потряс головой, отгоняя наваждение. — Этот трюк не пройдет. Я не переступлю круг.

— Тебе нечего опасаться. Те, кто сильнее тебя, сейчас далеко и готовятся к битве. — Она пожала плечами. — Что ж, мы можем поговорить и так.

— Что ты для меня опять приготовила? Еще одну шайку людоедов?

— Те, которых ты встретил сегодня, не причинили бы тебе ни малейшего вреда. Они должны были, не считаясь с потерями, захватить тебя в плен целым и невредимым. А потом доставить ко мне.

— А что было бы с моими друзьями?

— О, кто они для тебя, Ольгер? Ты знаешь их всего несколько дней. В них нет ничего, достойного твоего внимания. Ты должен уйти со мной. Хотя бы потому, что вождь, которого ты опозорил сегодня, в ярости и клянется, что или умрет, или съест твое сердце. Ты встретился с горсткой воинов, но сейчас он собрал остальных. Он рвет и мечет, и я не смогу удержать его.

— Разве не ты их наставник? Кто же научил их есть человечину!

Она поморщилась.

— Не я. Но ты прав, мои союзники: демоны и колдуны гор, которых призвал к себе Хаос. Это они насадили веру в дьявола. Я никого ничему не учила. Но хватит об этом! — Снова улыбка. — У нас с тобой есть другие темы. Мы знали настоящее счастье. И я верю, что мне удастся, вернуть его нам — и тебе, и себе.

— Счастье с тобой? Пустой звук! — холодно сказал Хольгер.

Он видел, что она говорит искренне. Но он тоже не притворялся. Влечение к ней, от которого он с таким трудом избавился тогда в роще, исчезло. Перед ним стояла чужая красивая женщина — и только.

— Ты никогда не отличался постоянством в любви. — Она продолжала улыбаться. — Когда-то ты взбунтовался даже против своего господина, самого Карла. В твоем лице он приобрел самого опасного соперника. И только твое великодушие положило конец вашему спору…

— И мы с ним стали союзниками, не так ли?

Моргана остановила взгляд на Алианоре и печально вздохнула.

— Теперь над тобою властвуют чары сильней моих… Мне… тяжело, Ольгер. Что ж, остается утешаться прошлым…

— У всех есть прошлое, кроме меня! — с непонятной горячностью бросил он. — Превратить меня в бессмысленного младенца и вышвырнуть за самые дальние рубежи мира — спасибо! Но я вернулся. Вопреки тебе. Благодаря власти, источник которой выше тебя и меня.

— Ты уже так много узнал? — удивилась она. — Но хочешь знать еще больше? Я могу вернуть тебе всю память.

— А чем я должен буду платить? Друзьями?

— Зачем? Я могу позаботиться и о том, чтобы с ними ничего не случилось. А твои намерения ведут к гибели всех вас.

— Почему я должен верить тебе?

— Позволь мне вернуть тебе память. Выйди из круга, чтобы я могла прибегнуть к чарам, которые рассеют твой мрак. И ты вспомнишь, какие клятвы давал мне.

Он внимательно посмотрел на нее. Она стояла — высокая, сильная, спокойная. Волосы черной волной лились из-под золотой короны. Но он чувствовал, что она напряжена как струна, которая вот-вот лопнет.

Почему могущественнейшая волшебница боится его?

Он стоял и думал. Дул ветер. Спали друзья. Чернело небо. Да, в ее руках могучие силы, и эти силы брошены против него. Но и в нем живет мощь, неподвластная ей. И она удерживает его от рокового шага за круг. Вся магия в мире не имеет теперь власти над ним. И даже прелести Морганы — ничто рядом с серыми озерами глаз и с каштановой копной волос… Ни одно заклинание не может победить это волшебство.

— В моем мире, — сказал он задумчиво, — ты только миф. Вот уж не думал, что буду сражаться с мифами.

— Там был не твой мир, — сказала она. — Там ты тоже легенда. Твое место здесь, рядом со мной. Он покачал головой.

— Оба эти мира — мои. И там, и тут, я везде на своем месте.

Ему стало не по себе. Ну, конечно! Почему он не понял этой очевиднейшей вещи раньше? Он сам — персонаж каролингско-артуровского круга. И было так, что он ребенком читал в книгах двадцатого века о своих собственных древних подвигах!

Но, если даже и так, его прошлое спрятано от него. Он мог быть легендарным героем, мог быть кумиром собственного детства, но заклятье Морганы стерло его память…

— Мне кажется, ты сам давно понял, что находишься сейчас в том мире, который больше тебе подобает, — сказала Моргана. — И тебе не хочется возвращаться в тот. — Она шагнула к самой границе круга и дотронулась до него. — Да, это правда, что оба мира идут к кульминации, а ты помещен в их центры и тут, и там. Однако, если ты вмешаешься в борьбу сил, о которых даже ничего не знаешь, ты, скорее всего, потерпишь поражение. Ты погибнешь. А если победишь, то станешь потом горько жалеть об этом. Сбрось с плеч эту ношу, Ольгер, и пребудь со мной, только со мной — в счастье. Еще не поздно!

Он усмехнулся.

— Ты слишком настойчиво уговариваешь меня. Значит, мои шансы на победу достаточно велики, — сказал он. — Ты сделала все от тебя зависящее, чтобы обмануть или пленить меня. Вероятно, следующим шагом ты изберешь мою смерть. Но я выбрал свой путь и не сверну с него.

«Что за высокопарный слог! — разозлился он. — Разве таковы в самом деле мои убеждения?»

Он устал. По-настоящему хочется только покоя. Где конец этому блужданию во мраке? Где то место, в котором он мог бы укрыться с Алианорой от жестокости того или этого мира? Нет, он не может позволить себе даже минутного отдыха. На карту поставлено слишком многое, и сколько людей погибнет, если он откажется от борьбы?