Читать книгу "Оксфордские страсти - Брайан У. Олдисс"

– Ослом, сэр, ослом, – нетерпеливо сказал инспектор. – Если желаете, «эквуус асинус», если воспользоваться греческим, если так можно выразиться, термином. Вы, никак, удивлены?

– Конечно, а вы как думали? А вас что, удивляет, что я удивлен? И где же вы обнаружили этого самого осла?

– В доме у Грейлинга, сэр. Мы как раз явились туда с целью арестовать его за мужеложство… ох, извините, за двоеложство. А на диване у него восседало, сэр, это самое млекопитающее животное… В пиджаке Грейлинга и делая, сэр, все, что полагается, дабы переварить местную газету «Оксфорд Диспетч».

– Мы еще зафиксировали в протоколе тот факт, – прервал его сержант, – что указанное животное в процессе этого процесса изгадило диван из собственного заднего отверстия, сэр.

Лоррилоуд злобно ощерился, блеснув зубами, желая продемонстрировать, насколько терпеть не может, когда прерывают ход его мысли; затем с нажимом обратился к Джереми:

– Поэтому вы, совершенно естественно, подпадаете под подозрение в преступлении двоеженства. По этой причине мы вас и побеспокоили в этот час, в силу вашей связи с Трейдингом через идентичных матримониальных особ.

Джереми уже не знал, что и думать.

– Но как… как же все-таки получилось, что Грейлинг превратился в осла?

– А вот это, сэр, нас вовсе не касается, – ответил инспектор Лоррилоуд, склоняя голову и всерьез ею потрясая, будто в правое ухо ему попала уховертка и ему никак ее оттуда не изгнать. – Ни как это случилось, ни почему. Наука, знаете ли, умеет много гитик, и не нашего это ума дело. Мы люди простые.

Жопич, по-прежнему ошиваясь на заднем плане, заметил:

– К тому же Пиноккио-то в осла превращался. Значит, ничего такого, бывает…

– Где как, но у нас в деревне не бывает, – сказал Джереми и дико загоготал.

– Вас, сэр, может, все это забавляет, – сурово попенял Лоррилоуд, – а нас долг обязывает к подобным вещам относиться серьезно. А потому, сэр, если вам не составит большого труда, не соблаговолите ли пройти с нами в участок, чтоб ответить на ряд вопросов?

– Это как же так? – вскричал Джереми. – Вы что же, пришли арестовать меня только за то, что некто, кого я и знать толком не знаю, ночью превратился в осла?

– Нам, сэр, неизвестно, случилось ли это ночью или, может, часов в семь утра. Мылишь хотели бы, чтобы вы, как говорится, в меру способностей помогли расследованию. – И инспектор подмигнул сержанту Шотландской дивизии.

Джереми затушил сигарету.

– Какое редкостное счастье для писателя: из первых рук получить сведения о методах работы нашей полиции! – воскликнул он, подымаясь со стула.

У Мэрион на столике рядом с кроватью стоял механический будильник в черепаховом корпусе. Стрелки показывали десять минут десятого: давно пора подыматься. Мэрион босиком заковыляла по спальне в поисках очков. Лорел тоже села на кровати и задумчиво почесалась.

Мэрион наконец нашла очки на туалетном столике. Она на минуту оперлась о подоконник, затем двинулась к постели, пошарила под нею и вытащила ночной горшок, чтобы его опорожнить.

В дверь постучали. Собака зарычала негромко басовито, как будто спрашивала себя: кого это принесло в такую рань?

– Кого это бог принес в такую-то рань? – спросила себя Мэрион. Она подошла к окну, отворила его и крикнула: – Кто там? Что нужно?

В два прыжка Лорел оказалась у окна, положив лапы на подоконник, словно тоже недоумевала: кто это там и что нужно?

Юноша в приличном костюме попятился от входной двери, задрал голову и приветливо помахал.

– Добрый день, мэм! Мы собираем пожертвования, мэм, – крикнул он, – в фонд помощи престарелым. Любые взносы принимаются с благодарностью…

Ты рехнулся, что ли? Надо же! Я и есть престарелая! Не видно разве? Ослеп? Ты меня с постели поднял!

– Прошу извинения, мэм! Просто кому-то, мэм, возможно, еще хуже, чем вам, – не отступал тот, сияя широкой фальшивой улыбкой.

– Хуже, чем мне, быть не может! – взвизгнула Мэрион.

Она высунула горшок в окно и перевернула; содержимое ухнуло аккурат на голову недотепе в костюме. Тот взвыл и помчался прочь, осыпая Мэрион заковыристой бранью.

Мэрион довольно захихикала:

– Я тебе покажу «помощь престарелым»… – и улыбнулась своей Лорел, доверительно кивнула: – А что, разве нет?

В телестудии «Би-би-си» на третьем этаже Мария Капералли, графиня Медина-Миртелли, давала интервью про Этци и про исследования его мумифицированного тела. Интервью брал сам Эрни Криксон, славившийся общей непринужденностью манер и остроумием.

– А нужно ли заглядывать так далеко в бездны прошлого? – спросил он.

Конечно нужно, ответила она, продолжив:

– Правда, эта потребность из тех, которые ваш соотечественник, Де Квинси, называл «невыносимой пышностью»,[30]из той категории невероятного и ужасного, что порою, в особые моменты, полностью завладевают нами. Эти прозрения в обычной нашей жизни недостижимы, они нам угрожают, но мы в них, по-видимому, все-таки нуждаемся. По-моему, этот человек из неолита ужасающе прекрасен.

– Вы, разумеется, говорили о Томасе Де Квинси, авторе небезызвестной «Исповеди англичанина, любителя опиума». Кстати, графиня, у вас самой, говорят, когда-то было пристрастие к опиуму. Это так?

Мария еще до начала интервью согласилась затронуть эту тему.

– Де Квинси называл свои первые эксперименты с опиумом «бездною божественного наслаждения».[31]Для меня так оно и было. И наслаждение, конечно, однако и бездна тоже. Зачастую мне виделось, как под аккомпанемент волшебной музыки я брожу по подземным городам, украшенным драгоценными камнями, городам настолько великолепным, что одно это меня угнетало. Вы, возможно, помните подземный город Иблис в «Ватеке» у Бекфорда? Или у Мильтона, его блистательную столицу Сатаны – Пандемониум? И, разумеется, я изучала наркотическую литературу. У меня, можно сказать, возник личный интерес… В каких-то инфернальных подземельях я была царицей Савской. Мой путь освещали факелы. Под ногами камни из золота, а сводчатая крыша над головой – из тончайшей слоновой кости. Только все равно не покидал страх – некое ощущение притаившегося зла…

– Вы ведь тогда собственно опиум принимали, я правильно понял? – уточнил интервьюер.