Читать книгу "Легион. Возмездие - Алексей Живой"

Глава двенадцатая «Новый поход»

Ларин резко натянул поводья коня, едва не подняв его на дыбы, и, махнув рукой, указал своему сотнику на правый край сражения, где «костобоки»[3], дрогнув под яростным натиском скифов, отступали.

— Инисмей, бери свою сотню и скачи туда, — крикнул Леха, задыхавшейся от бешенной скачи и уставший от сражения, которое шло под стенами Ольвии уже много часов с самого рассвета, — мы должны разбить их сегодня, во что бы то ни стало.

Когда сотник, издав боевой клич, ускакал в указанном направлении вместе со своими людьми, доспехи которых блестели на солнце как рыбья чешуя, внимание Ларина привлекло другое внезапное передвижение конных масс. Остановив коня, он даже развернул его, чтобы получше рассмотреть то, что происходило почти у него в тылу. А там, за конными массами скифов, растекшимися по склонам прибрежного холма, с которого открывался отличный вид на близлежащую равнину и побережье, начиналась внезапная атака амазонок Оритии. В пылу сражения отряд, примерно в тысячу конных воительниц, проскользнул за спинами собственной армии и нанес точечный удар по отрядам Арчоя, прикрывавшим на левом фланге небольшую балку, поросшую кустарником. Опрокинул их и сейчас устремился в прорыв.

— И зачем им туда? — не мог понять Ларин, внимательно вглядываясь в происходящее из седла, — когда все сарматы уже отступают, они собрались на верную смерть.

Однако, спустя несколько минут ему стал ясен план Оритии. Эта узкая балка другим концом выходила к самому побережью в том самом месте, где находились внешние пирсы Ольвии. После того, как войска Иллура, внезапным ударом опрокинув охранение сарматов у самого перекопа, неожиданно оказались здесь и с ходу нанесли второй удар по скоплению сарматской конницы, воинам Гатара пришлось временно отступить. Пока царь сарматов оправился от первого потрясения — выставив заслоны у Крыма, он никак не ожидал столь быстрого появления скифов здесь, — воины Иллура захватили окрестности города, и освободили его жителей. Царь и его кровный брат получили доступ в спасенный город, дождавшийся помощи, но не стали отсиживаться за его крепкими стенами. Не для того пришли.

Требовалось нанести еще один мощный удар по войскам Гатара, которые лишь немного отошли вглубь побережья, но по-прежнему были очень сильны. Пока скифы восстанавливали порядок в окрестностях, с юга подошла армия Арчоя, в которой насчитывалось сейчас без малого пятнадцать тысяч всадников. За то время, что Ларин не видел своего бывшего начальника, Арчой навел полный порядок в землях непокорных бастарнов, и даже помог царю сломить сопротивление гетов, но ставка его находилась все там же, вблизи гор. Теперь, однако, ситуация изменилась. И, по приказу царя, Арчой оставил в своих землях небольшую армию и гарнизоны в укрепленных городах и поселках, сам же выступил к морю, для решающего сражения с сарматами.

За два дня, пролетевшие до решающего сражения, к Ольвии подошел флот скифов, часть которого вошла в гавань, под защиту стен. Но несколько кораблей, поврежденных после внезапной атаки боспорских греков, были решено оставить пока на внешних пирсах. И в то самое утро, кода сарматы, не дожидаясь нападения, вновь появились в пределах Ольвии, Ларин лично отдал приказание Гилисподису и его помощникам осмотреть корабли на предмет ремонта. Чем трудолюбивый грек с хорошо обученными помощниками и занимался с самого рассвета. Когда началось сражение, он решил не прерываться, успокоенный присутствием целой армии защитников, а также самого царя и его кровного брата, лично занимавшегося флотом.

Все утро, пока скифы ломали копья о костяные доспехи сарматов, — отряд «костобоков» принимал участие в сражении, — Гилисподис ремонтировал корабли эскадры экс-адмирала Ларина, вновь переведенного на сушу для руководства конной армией, поскольку грандиозных морских сражений пока не предвиделось. Лехе сразу не понравилось это инфантильное поведение греческого мастера, однако, пока новая битва складывалась вполне удачно, у него не было особых опасений. В пылу сражения он даже позабыл о корабелах, гораздо интереснее было то, что происходило на плоских холмах, окружавших Ольвию. Здесь столкнулись две огромные конные армии, ни в чем не уступавшие друг другу и жаждавшие победить. Сарматы, потому что стремились пробить выход к морю и захватить этот богатый город, главную цитадель скифского флота, а скифы, понятное дело, стремились этого не допустить и прогнать со своих земель захватчиков.

Драка была жуткой. Экс-адмирал лично сломал три копья в сшибках с «костобоками» и даже погнул об эти древние доспехи из конских копыт свой меч. От его панциря, сделанного из металла, и сверкавшего на солнце шлема отскочило пять стрел, — доспех был кузнецами сделан на совесть. «Прогресс не остановишь, — бодро думал новоиспеченный командир конной армии, которому был поручен правый фланг в этом сражении, отбрасывая погнутый меч и принимая новый из рук своих многочисленных ординарцев, окружавших его в бою, — костяной доспех неплох, но железо свое возьмет. Природа природой, а кузнецов у нас больше, так что победа будет за нами»

Поначалу сарматы едва не добились победы. Одна лава накатывала за другой, центр войска, которым командовал сам Иллур, не прятавшийся от смерти, прогнулся так, что вот-вот должен был рассыпаться под мощным натиском сарматов. Стрелы, тысячами пускавшиеся отличными лучниками с обеих сторон, закрывали солнце. Но скифы выстояли и начали побеждать. Сначала контратака на левом фланге, ослабила удар сарматов в центре, а затем Иллур и сам атаковал корпус Гатара, едва не пленив сарматского царя. Тот отступил, почтя за благо спасти свою жизнь, чтобы продолжить сражение.

Затем свое слово сказал экс-адмирал Ларин, нанося удар по правому флангу. В общем, к исходу дня сарматы медленно, но верно, вытеснялись скифскими ордами с прибрежных холмов все дальше в степь. Но тут-то все и случилось. Амазонки, почти не принимавшие участия в сражении, чему Леха, надо сказать, был несказанно рад, все-таки вступили в дело. Да еще как.

Кто командовал отрядом, пробившим оборону Арчоя, со своего места Ларин не видел, но это был мастер своего дела. Кинжальный удар рассек тонкую оборону скифов в этом месте и воительницы лавиной прорвались в тыл, очень быстро достигнув побережья.

— Чего же она хочет, — не понимал до конца Леха, гарцуя на своем скакуне, пока его воины атаковали правый фланг неприятеля под началом своих сотников, — неужели сжечь корабли? Резонно, только ведь все равно не выскочит обратно. Это же верная смерть.