Читать книгу "Без ума от герцога - Элизабет Бойл"

— Можно поближе посмотреть?

Джеймс кивнул, мальчик с ногами взобрался на диван и, встав на коленки, разглядывал глаз Джеймса.

Он снова присвистнул, — должно быть, он перенял это у деревенских ребят.

— Великолепные цвета, Паркертон. Настоящая радуга. — Мальчик снова сел на диван. — Меня никогда не били. Я хочу брать уроки бокса, а Грэмшоу говорит, что я слишком мал.

— Очень уж он своевольный.

— Я так ему и сказал, но он и слушать не хочет. Бормочет что-то о том, за что платит ему мой дядя.

— Когда он в следующий раз скажет нечто подобное, напомните ему, что придет время, и счета будете оплачивать вы. Все, включая счета дяди. Это вразумит старика Грэмшоу, если он понимает, что для него лучше.

— Паркертон, вы мне нравитесь, — расплылся в улыбке мальчик.

— И вы мне, Эйвенбери. Если бы у меня был сын, я хотел бы, чтобы он был таким, как вы.

— Вы позволили бы ему ловить рыбу?

— Каждый день. Как только сделает уроки.

— Тогда я помогу вам с вашей леди Стэндон.

— Она не моя леди Стэндон, — возразил Джеймс, но это была неправда.

И даже у Эйвенбери, которому всего одиннадцать, было достаточно ума, чтобы понять, что это ложь.

— Держу пари, она хорошенькая. И милая в придачу.

— Почему вы так думаете?

— Потому что иначе вас бы здесь не было.

— Она самое чудесное создание в Лондоне, — признался Джеймс.

— Тогда я вам помогу, вы сможете жениться на ней, и у вас будет сын.

— Я не намеревался… — запнулся Джеймс.

— Конечно, намеревались, Паркертон. Ни один мужчина не станет так стараться ради женщины, которую не любит.

Джеймс хотел было возразить, но промолчал. Сначала Расти и Сэмми, а теперь Эйвенбери! Как сумели они легко разглядеть то, в чем он не мог признаться даже себе? Хотя мысленным взором снова видел ее в том платье. Он не способен сопротивляться ей, его влечет к ней, он готов переплыть океан, чтобы ее найти.

Паркертон и Эйвенбери, сдвинув головы, составляли план встречи с леди Стэндон в пятницу в парке.

— Придет время, Эйвенбери, и вы станете силой, с которой будут считаться. Человеком, которого я с гордостью назову своим другом.

Мальчик просиял:

— Я этому рад, Паркертон. Но услуга за услугу.

— Все, что угодно.

— Когда придете в парк, принесите мне воздушного змея.

Когда герцог Паркертон явился домой и велел Уинстону обеспечить его всем необходимым для изготовления воздушного змея, причем хорошего, и послал леди Стэндон записку, что заедет за ней во вторник ровно в одиннадцать, секретарь прямиком направился на кухню, где миссис Окстон поила чаем Ричардса, Кантли и других, перед тем как начнут сервировать ужин.

— Мы пропали, — объявил Уинстон.

Все поняли, о чем он говорит.

Герцог, наконец, спятил.

Но миссис Окстон, знавшая герцога с его детских лет, сдаваться не собиралась.

— Что случилось, Уинстон? Что он теперь учинил? — Она поставила перед ним тарелку. — Должно быть, дело такой суеты не стоит. — Экономка многозначительно взглянула на слуг, сидевших за меньшими столами.

Подавшись вперед, Уинстон прошептал:

— Он велел мне принести ему материалы для изготовления воздушного змея.

— Воздушного змея? — повторил Ричардс.

— Да. — Уинстон кивнул, словно этого было достаточно, чтобы призвать всех хватать вилы и ведра с кипящей смолой. — Он хочет сделать воздушного змея. Уж не собирается ли он улететь с этой женщиной?

Не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду, в доме «этой женщиной» называли леди Стэндон.

Это она грозила разрушить их хорошо отлаженный мир.

Ни разу с тех пор, как умерла герцогиня, Паркертон не проявлял ни малейшего интереса к браку.

Кто знает, какие перемены, испытания и беды грядут, если герцог Паркертон — о, ужас! — решил снова жениться?

Да еще на женщине, летающей на воздушных змеях!

— Тогда я пошлю ей эту записку. — Уинстон сделал паузу. — Он ее собственноручно написал.

— Пресвятые угодники! — Миссис Окстон перекрестилась, будто сам дьявол появился в дверях и потребовал чашку чаю. Потом она повернулась к Кантли, который до сих пор держал свое мнение при себе, и бросила на него взгляд, говоривший, что больше в кустах ему не отсидеться.

Дворецкий, фактически возглавлявший штат слуг, вздохнул и потянулся через стол. Взяв из трясущихся рук Уинстона записку, он подошел к очагу.

Экономка поднялась.

— Мистер Кантли, вы не думаете, что нам следует прочитать это, прежде чем…

— Мадам, я собираюсь совершить самый ужасный грех за мою беспорочную службу этой семье и не хочу добавлять к нему другой. — С этими словами он бросил сложенную записку на тлеющие угли. Одна из служанок громко ахнула и тут же прикрыла рот рукой.

Если действия герцога — это безумие, то поступок Кантли — измена и предательство. Дворецкий повернулся и сурово смотрел на всех. Если он тонет, то и они падут вместе с ним.

— Что касается вас, — сказал он Майклзу и Фоули, лакею, который обычно бегал по поручениям герцога, — то вы вручили записку одному из слуг, она была доставлена.

— Но мистер Кантли, как я могу… — начал Фоули.

Кустистые брови Кантли поднялись.

— Записка доставлена. Кто знает, что случилось с ней, когда она попала в дом леди Стэндон? Там хозяйство, насколько я узнал недавно, ведется из рук вон плохо. Так что если записка его светлости заблудилась, это не наша вина.

Все согласились с этим логичным доводом. Когда Кантли сел, Уинстон тяжело вздохнул:

— У нас есть еще одна проблема.

Ни у кого, за исключением миссис Окстон, не хватило отваги поинтересоваться.

— Какая, мистер Уинстон? — Налив чаю, она с ободряющей улыбкой протянула ему чашку.

Серьезный и строгий секретарь, про которого говорили, что он родился в черном костюме и с блокнотом в руке, побледнев, повернулся к своим сотоварищам.

— Что нужно, чтобы сделать воздушного змея?

Слуги герцога Паркертона подготовились к вторничному утру. К их ужасу, герцог настоял на том, чтобы лично проверить каждую деталь неожиданного пикника.

— Дорожные стулья и столы моего отца? — спрашивал он.

— Фоули повез их, — отвечал Кантли.

— А он знает, что…

— Да, ваша светлость, — перебил Кантли, теряя легендарное терпение. — Он устроит в летнем доме все, как вы велели.