Читать книгу "Любовь игрока - Джо Беверли"

Порция отодвинулась подальше. Она не желала наслаждаться. Ее задача была притворяться и не более того. Он просил доверять ему, но как она может доверять такому человеку? Какая дурочка доверится ему?

Порция настороженно ждала, что Брайт опять ляжет на нее, но он сел на кровать, скрестив ноги, и потянул ее за лодыжку. Она дернулась и прикрыла ногу юбкой.

Налив в ладони масла, Брайт начал втирать его в правую ногу Порции. Он размял каждый палец ее ноги и круговыми движениями стал подниматься выше. Душистый запах, проник во все поры ее тела, и голова Порции закружилась. Этот запах и нежные прикосновения рук Брайта доставляли ей несказанное удовольствие, О Господи! Так можно сойти с ума.

— Что вы делаете? — закричала Порция, пытаясь вырвать ноги из его сильных рук.

— Изучаю тебя — ответил Брайт, упирая ее ногу пяткой в свое бедро. Распущенные волосы скрывали его лицо, но Порция знала, что он прекрасен.

«Держись, Порция!»

— Прежде чем мы закончим наш спектакль, моя амазонка, я изучу каждый дюйм твоего тела, — сказал Брайт, продолжая массировать ее ногу, — и получу удовольствие от каждой его клетки.

Порция вздрогнула: ей по-настоящему стало страшно.

— Мне не нравится все это, — сказала она. Брайт внимательно посмотрел на нее. Прекрасный и загадочный, он был похож на изображенных на потолкебогов и казался таким же могущественным, как и они.

— Маленькая лгунья, — сказал он голосом нежным и глубоким, как ночное небо. — Я помогу тебе воплотить в жизнь самые прекрасные и самые сокровенные твои мечты. Ты будешь сходить с ума от наслаждения и от меня.

— Нет! — закричала Порция, чувствуя, что он говорит вполне серьезно. Это была уже не игра.

— О да, — уверенно ответил он. Порция снова попыталась выдернуть ногу, но он только крепче сжал ее. Закрыв лицо руками, Порция откинулась на спину и попыталась контролировать свое тело, которое переставало подчиняться ей — умные руки Брайта сделали свое дело. Если и дальше будет продолжаться так, его слова воплотятся в жизнь.

Слегка приподняв ее ногу, Брайт поцеловал каждый палец, затем намазал маслом ступню и далее икру. Он покрыл поцелуями всю ногу от ступни до икры.

Невероятное блаженство разлилось по телу Порции… но она говорила себе, что не должна поддаваться соблазну, не должна показывать Брайту, что ей приятны его прикосновения. Порция через силу открыла глаза.

Язык Брайта путешествовал вдоль ее ноги, а пальцы дотронулись до внутренней стороны колена.

" Порция вздрогнула. Нет, нет, она не должна поддаваться ему.

Но это было уже не ее колено и не ее нога. Она уже не могла управлять своим телом, которое горело, дрожало, желало…

— Как прекрасны твои ноги, — сказал Брайт, и его слова прозвучали, подобно стихам. — Нежные, стройные, чувственные, такие же, как и вся ты.

Его волнующий, глубокий голос завораживал ее.

Только сейчас Порция осознала, что ее тело изгибается навстречу его рукам, и попыталась снова взять себя в руки. —

Брайт выпустил ее ногу, и она облегченно вздохнула, но пытка только начиналась, так как он взял в руки ее другую ногу.

— Твои ноги стройные и сильные, — шептал Брайт. — Твоя кожа нежная, как чудесный китайский шелк. Когда я глажу твои ноги, блаженство растекается по всему твоему телу, достигая самых сокровенных его уголков. Ты испытываешь сладкую боль… Ты гибкая, как ива, грациозная, как олениха… Твое тело отвечает на мою ласку. Дотрагиваться до тебя, маленькая воительница, сплошное удовольствие. Победа и сладкий плен подобны раю на земле… для нас с тобой…

Прикосновения, аромат масла, звучание голоса, поэтичные слова делали свое дело, лишая Порцию сил сопротивляться. Она попыталась напомнить себе, что это только игра, умелые и умные трюки, к которым прибегает Брайт, но все равно не могла совладать с собой.

Брайт перевернул ее вниз лицом и продолжал массировать то одну, то другую ногу — легкими прикосновениями за коленом, сильнее в икрах, но его руки ни разу не залезли ей под юбку.

Порция закрыла лицо руками и попыталась вспомнить, почему ей надо изо всех сил отказываться от наслаждения и в то же время делать вид, что она его испытывает.

Руки Брайта легли ей на поясницу и начали ее массировать.

— Каждая твоя косточка чувствует мои руки, не так ли, моя кошечка? Ну-ка изогнись еще раз и помурлыкай мне.

Не в силах сдержаться, Порция изогнулась, хотя и не стала мурлыкать.

— Хватит! — взмолилась она. — Прошу вас, милорд…

— Еще немного… совсем немного… Он снова повернул ее, и его руки коснулись ее груди. Порция дернулась, но Брайт крепко держал ее.

— Да, твое тело хочет меня, но хочешь ли меня ты?

— Нет! — закричала Порция, не зная, где игра, а где правда.

Лицо Брайта выразило недоумение, и Порция совсем растерялась: она не могла понять, пытается ли он соблазнить ее по-настоящему или это только игра, рассчитанная на зрителей. Если последнее, то она попала в дурацкое положение: ее тело отзывалось на его прикосновения, ей не удалось сдержать себя. Что у него на уме? Как дальше вести себя?

Решив перехитрить Брайта, Порция обвила руками его голые плечи и закричала:

— — О, милорд, я солгала. Я хочу вас! Возьмите меня!

— Только посмей, — шепнула она ему на ухо. — Клянусь, я убью тебя.

— Верь мне, — шепнул Брайт в ответ и нагнулся, чтобы поцеловать ее.

Это был поцелуй, какого Порция не могла представить себе даже в самых смелых своих мечтах: он затуманил ее сознание, отнял волю. Ее руки обнимали Брайта, гладили его кожу, такую шелковистую на ощупь. Никогда прежде она не касалась мужского тела и не знала, что оно может быть таким чудесным.

Терпкий запах масла сливался с запахом кожи Брайта, вкусом его слюны, лишая Порцию последней воли.

Она лежала на спине, и его горячее тело всем своим весом вдавливало ее в кровать. Его руки ласкали ей грудь, Вызывая сильное желание. Она уже не помнила, почему должна притворяться, почему они не могут…

Брайт целовал ее лицо, уши, шею, плечи и она страстно отвечала на его поцелуи.

— Двигай бедрами, — прошептал Брайт, посасывая мочку ее уха.

Порция хотела сказать, что не знает, как это делать, но в это время Брайт сильнее сжал ее груди, и бедра заходили сами. Вспомнив, что они разыгрывают спектакль. Порция усилила движение бедер, но сколько бы она ни старалась, обмануть себя было невозможно: все, что она испытывала и делала, — все было правдой, а не игрой.

Внутри нее все болело, и тело жаждало освобождения от этой боли.

Она, никогда раньше не знавшая мужчины, знала, что могло быть… что должно было быть. Если бы не зрители, она бы, презрев мораль и свое целомудрие, потребовала бы, чтобы все свершилось сейчас, на этой самой кровати.