Читать книгу "Второго шанса не будет. Отражение во мгле - Сурен Цормудян"

Над миром сгущались сумерки. Вечер широкой поступью шел оттуда, где был восток в те времена, когда с компасами не творилась эта будничная теперь чертовщина. Белизна снега перестала давить на глаза, и Селиверстов поднял темное стекло своего шлема. Иначе совсем ни черта не видать.

— Как глаза? — шепотом спросил Жуковский.

— Да глаза вроде ничего, но стрелять все равно не смогу, — ответил Василий. — Рука не слушается.

— Плохо, — вздохнул Андрей. — Ведь у Кости и Степана совсем опыта стрелкового нет.

Степан слегка ухмыльнулся в бороду.

— Можно подумать, что он есть у тебя, ептыть, — хмыкнул Волков.

— А ты что, возомнил, если я из ученой среды, то обязательно непутевый Жак Паганель или забавный Анатолий Вассерман? — скривился Жуковский.

— Кто?

— Дед Пихто. Я, между прочим, в свое время увлекался спортом и страйкболом. И не забывай: я был искателем в самом начале.

— Все равно, — мотнул головой Селиверстов. — Надо сразу с двух стволов минимум работать. Снять того, с эсвэдэхой, что на шухере стоит, и вон того, бесноватого. У него «винтарь» и помповик на плече, а еще нож. Их следует валить вместе и тут же бить того, который сидит в сугробе. Причем стрелять в голову или сердце. Не забывайте, что эти долбаные свидетели Армагеддона носят пояса со взрывчаткой.

— Это мы в курсе, — кивнул Жуковский. — Костя? Ну что, поможешь мне окочурить этих сучьих потрохов?

Константин осторожно высунул голову из-за опрокинутого грузовика, за которым они прятались в какой-то полусотне шагов от неприятеля.

— Я же никогда не убивал, — пробормотал он.

— Дружочек, так никто из нас не идеален, — ухмыльнулся Жуковский. — Сейчас такой шанс исправить ситуацию.

Селиверстов тихо засмеялся.

— А может, как раз по поясам бить? — спросил Волков. — До нас взрыв не достанет.

— Паздеева угробим, а у меня к нему пара вопросов имеется, — мотнул головой Василий и поправил съехавший набекрень шлем.

— Костя… Эй, да выйди ты из ступора, — продолжал наседать Андрей.

— Ну чего? — недовольно фыркнул Ломака.

— Слушай, если бы речь шла о спасении моей зазнобы, я бы не колебался. Валил бы всех подряд, кто на пути стоит. Слышь?

— Да слышу я. — Костя вздохнул и, сняв рукавицы, подышал на пальцы. — Я понимаю, что мы тут все из-за меня. И понимаю, что надо это сделать. — Он передернул затвор «Калашникова». — Так давайте сделаем.

— Вот это по-нашему. — Жуковский подмигнул. — Степан, присоединяйся. Бери на мушку того, что сидит.

— С удовольствием, — проворчал Волков.

— Так, Костя. Задрот, который на шухере, — твой. Видишь?

— Жалко его. Вид у него какой-то… чмошный.

— Тьфу ты! Мажор, блин. Ладно. Я его беру, а ты тогда активиста грохни. Он, по ходу, главный у них. Хоть к нему ты нежных чувств не питаешь?

— Хватит уже, — поморщился Константин. — Давай работать по целям.

— Ну вот и хорошо. По моей команде.

Все трое прицелились. Автомат был очень холодный, и руки Константина совсем задубели. Он даже подумал, что неплохо бы поскорее пристрелить эту троицу и снова надеть рукавицы.

— Огонь, — тихо сказал Жуковский и вдавил спусковой крючок.

Раздались три одиночных автоматных выстрела. Жуковский попал Халдею точно в голову, сбив меховую шапку и изуродовав височную область слева. Волков пробил Викарию плечо и тут же сделал еще выстрел, угодив в шею. Довольно неплохо, учитывая, что стрелкового опыта у Степана не было. Викарий завалился на бок и захрипел. Пуля, пущенная Константином, просвистела над ухом Жреца. Тот резко пригнулся. Второй выстрел снова пришелся в пустоту. Свидетель Армагеддона уже несся к высокому сугробу у автобуса.

— Черт! — рявкнул Жуковский.

Он, Волков и Ломака сделали еще по выстрелу, но везучий армагедетель перемахнул за снежный бархан и был таков.

— Костя! — воскликнул Андрей. — Твою мать! Ну как же так?!

— Бегом за ним! — скомандовал Селиверстов, извлекая здоровой рукой нож из сапога.

14

СУМРАК, КОНЕЦ ДНЯ

— Я не хочу кушать, — прошептала Марина, качая головой.

Сабрина вздохнула и, подойдя к креслу, присела на его подлокотник, сверху глядя на пленницу.

— Послушай, ну нельзя же так. Ты сколько уже без еды? — Охотница провела по ее волосам ладонью и прикрыла глаза, чувствуя какое-то непривычное волнение и непреодолимое желание заботиться о пленнице.

Даже вдруг родилась мысль, что было бы неплохо нагреть побольше воды и наполнить ею большую чугунную ванну, что стоит в соседней с хижиной кабинке из пластиковых листов, которыми был когда-то обшит вагон электропоезда, — вон он, стоит вдалеке, перед каменной кладкой, за которой уже начинается метромост. А потом искупать эту перепуганную большеглазую девчонку.

— Сабрина, ты меня совсем не слышишь. — Марина снова заплакала и повторила эту фразу отчаянным криком: — Ты меня совсем не слышишь! Отпусти меня! Сжалься! Что же ты делаешь?!

Молодая охотница резко сгребла волосы Марины на затылке и запрокинула ей голову, другой рукой сжав горло.

— Не ори! — рявкнула она. — Я могу сделать для тебя все! И я готова делать для тебя что угодно! Но не смей просить, чтобы я изменила своему долгу, своей общине и предала отца! Поняла?!

— Поняла, — прошептала Марина. — Тогда мне ничего от тебя не надо. Только одно. Посмотри мне в глаза.

Сабрина убрала ладонь с горла пленницы, отпустила волосы. Обхватила ее голову и, приблизив к себе, пристально посмотрела во влажные от слез глаза, полные отчаяния и какой-то завораживающей красоты.

— Я ведь не дам тебе покоя, — прошипела со злостью Марина. — Я буду в кошмарах приходить, после того как ты поймешь, что погубила меня и ребенка! Так запомни эти глаза на всю оставшуюся жизнь, чертова тварьская шлюха! — И до сего момента робкая пленница плюнула Сабрине в лицо.

Молодая охотница резко отпрянула и принялась тереть щеки, ощущая совершеннейшую растерянность. Отвернувшись, отошла к столу. Что-то мягко ударилось в спину. Сабрина обернулась. Это были ее шерстяные носки, которые Марина сняла с себя и швырнула в ненавистную охотницу.

— Пропади ты пропадом. — Пленница ненавидяще смотрела на нее.

Во мраке послышались голоса. Тор, Масуд и Кожевников возвращались.

— Ой, ты на столе прибралась? Да не стоило, — заулыбался редкозубый отшельник, почесывая висок. — Мы тут срач развели, а ты хлопочешь. Но коли так, сейчас кушать будем. Голодная, небось, ага?

Не дожидаясь ее ответа, слово взял Масуд, а тем временем Тор зачем-то пошел в бревенчатую хижину.