Читать книгу "Царство Небесное - Елена Хаецкая"

Они выбрали подходящее место, возле источников, и насыпали там вал. Сарацины тотчас появились перед франками и начали выплясывать у них на виду на своих легких конях, то приближаясь к валу, то улетая прочь с громкими криками. Ги не решался преследовать их. Просто присутствовал и ждал.

Так прошел день, и второй, и третий. Затем иссякло продовольствие, и франки начали ворчать, поначалу тихо. Несколько человек отправились под покровом ночи грабить окрестные деревни и действительно доставили в лагерь некоторое количество убиенных овец; однако затем из Торона доставили обоз с припасами. Внук погибшего коннетабля, Онфруа, позаботился об этом, понимая присягу, которую он дал регенту, вполне серьезно и совершенно буквально. Телеги обоза были истыканы стрелами, возницы — злые, почерневшие на солнце, со свалявшимися светлыми волосами — бранили сарацин и утверждали, будто тех целое море. Говоря так, они плевались.

Армия, засевшая у него в тылу, раздражала Саладина. Он пытался наскакивать на Назарет, но лопатками все время чувствовал на себе пристальный взгляд Ги, и потому поворачивал обратно. Несколько раз он пытался выманить регента на равнину и там истребить, но Ги упорно сидел за земляными валами.

Когда созрел урожай, Саладин решил уйти и по дороге в Дамаск сжег плодородные поля Самарии.

Только тогда Ги с баронами выбрались из своего укрытия. Сквозь дым они погнались за уходящими сарацинами и перебили их малочисленный арьергард, на том дело и закончилось.

Ги возвращался в Иерусалим. Несколько раз ему казалось, будто он видит рядом смутно знакомое лицо. Это был простой сержант, и вряд ли они когда-либо встречались прежде, однако при виде его Ги испытывал странную тревогу: он силился что-то вспомнить — и не мог, мысль ускользала, едва начав оформляться, и тот человек скрывался за спинами прочих.

Горящие поля сменились почерневшими; затем начались нетронутые области. Уходящее войско франков встречали молчанием. Ги невозмутимо посылал своих людей в деревни за продовольствием и не обращал внимания на то, что иногда они возвращались побитыми и ни разу не спросил, чья кровь у них на одежде.

В те дни о Ги начали говорить, что он трус. Сперва об этом шептались у него за спиной, после бросали прямо ему в лицо.

Регент мог делать вид, будто не слышит перешептываний; но вот однажды, когда они проезжали через селение, разоренное сарацинами во время последнего их набега, навстречу королевской армии вышел человек в старом доспехе и остановился посреди дороги.

Ги выехал вперед и спросил у этого человека:

— Кто ты такой и почему стоишь здесь?

Человек поднял голову. Он оказался молод и глядел на регента бесстрашно и зло, суженными светлыми глазами.

— Меня зовут Фома Эрар, и это моя земля, а вот ты кто такой?

— Я Ги де Лузиньян, — сказал муж Сибиллы, — регент Королевства. Я прошу твоего разрешения проехать по этой дороге, Фома Эрар.

— За право владеть моей землей я посылаю в твою армию двух всадников, Ги де Лузиньян. Где мои люди?

С громким топотом из рядов франкской армии выехали двое молодцев, и один из них весело закричал:

— Мы здесь, сеньор Эрар!

— Молчать! — крикнул им Эрар, рассердившись. — Почему вы живы, если все наши посевы погибли?

Молодцы переглянулись, и кони их смущенно переступили с ноги на ногу. А Эрар сказал, задрав лицо к Ги де Лузиньяну:

— Я объявляю вам, монсеньор регент, что вы — трус, из-за которого сгорел наш урожай! Попробуйте мне ответить!

— Я не трус, — сказал Ги.

— Объяснитесь! — проговорил Фома Эрар и встал прямо перед лошадью Ги, широко расставив ноги — так, словно собирался простоять здесь весь день и, если понадобится, всю ночь.

— Ладно. — Ги наклонился к нему с седла. — Армия, которая стоит за моей спиной, — последняя наша армия. Если Саладин ее уничтожит, у нас больше не будет сил отгонять его от границ. Клянусь тебе, Фома Эрар, я не трус. Я знаю, что я сделал и для чего. Мне нужно было отогнать Саладина от сердца Королевства. Ты меня понимаешь?

Фома Эрар сказал:

— А мои посевы погибли и погибнут снова. Я считаю вас трусом, монсеньор.

— В таком случае, — сказал Ги, — мне придется вызвать тебя на поединок.

Но Эрар и здесь не дрогнул.

— Как же вы будете со мной сражаться, мой господин, если вы верхом, а я без коня?

— Я буду биться с тобой пешим, — сказал Ги.

— Я ведь дерусь оружием простолюдинов, — добавил Эрар, показывая на небольшой топор на длинной рукояти.

— Что ж, я буду сражаться против оружия простолюдинов, — сказал Ги.

С этими словами он спешился, двигаясь очень осторожно, чтобы не зацепиться и не упасть. Он знал, что среди тех, кто стоит сейчас у него за спиной, многим доставит удовольствие посмеяться над выскочкой. Ги был без доспеха, но в кольчуге, как и его противник.

Фома Эрар поднял топор и улыбнулся.

— А если я убью вас, монсеньор?

— Тогда тебя, должно быть, повесят, Фома Эрар, — сказал Ги.

Фома засмеялся и набросился на Ги.

Лузиньян знал, как будет драться его противник. Эрар был ниже ростом и шире в плечах. Кроме того, ему нечасто приходилось участвовать в сражениях. Кольчуга на нем — не его собственная. Должно быть, некогда она принадлежала Эрару-старшему, который спит в этой земле и одновременно с тем хмурит брови с небес, наблюдая за своим отпрыском.

Ги легко ушел от первого удара. Он не спешил атаковать. Сперва ему хотелось, чтобы Фома устал и начал сердиться. Второй удар прилетел сбоку, и Ги отбил его мечом. Третий опять обрушился сверху. Ги отскочил, и топор попал в пустоту. Эрар неловко развернулся вслед за своим оружием, и налетел прямо на Ги. Лузиньян ударил плашмя по кисти, сжимающей рукоять топора. Второй удар выбил топор на землю.

Ги сказал:

— Прошу тебя, Фома Эрар, позволь нашей армии пройти по этой дороге, иначе мне придется тебя убить.

Фома Эрар посмотрел на свой топор, лежащий на земле, и ничего не ответил.

— И я не трус, — добавил Ги совсем тихо, так что его слышал один только Фома.

Тогда Фома встретился с ним глазами.

— Вы слишком красивы для войны, монсеньор, — сказал он. — В этом все дело. Почему вы не побоялись сражаться пешим против топора?

— Я ведь победил, — напомнил Ги.

— Почему? — повторил Фома Эрар.

— Потому что я — младший сын, — сказал Ги. — Потому что мой род небогат. Потому что я рос среди таких, как ты, пока мои братья готовились стать важными сеньорами. Тебе довольно ответов или ты хочешь узнать еще что-нибудь? Я не трус, Фома Эрар! Пусти меня!

С этими словами он повернулся к побежденному спиной и начал карабкаться на коня. Кто-то помог ему, подставив руки. Когда Ги метнул взгляд в сторону этого услужающего, он снова встретился со знакомыми глазами. Глаза моргнули, потом глупо округлились, и человек бросился бежать. Он вильнул среди прочих и исчез за их спинами прежде, чем Ги успел его окликнуть.