Читать книгу "Смерть в прямом эфире - Николай Леонов"

Рабочий день кончался, уже скрылась за дверью мастерской последняя из очереди старушка, и на стекле появилась табличка: "Закрыто. Мы ждем вас завтра". Как вдруг к мастерской подкатила замызганная "Волга", остановилась сбоку от дверей, и из машины вышел прилично одетый мужчина среднего возраста, водитель остался за рулем.

Нестеренко и Котов уже свернули свое торговое хозяйство и сели в "Жигули". Увидев "Волгу", Котов изрек:

— А вот и по нашу душу. Гуров сказал, наблюдать и ни в коем случае не светиться. Отгони тачку в сторону, где стоят машины торгашей.

Нестеренко выполнил нехитрый маневр. Через несколько минут из мастерской вышли Бестаев и прибывший на "Волге" гость, о чем-то мирно беседуя. Они сели в машину и двинулись в сторону центра.

Бестаев так изнервничался за последние дни, что, когда посланец прибыл, чуть ли не обрадовался. Его спокойствие не было напускным, он чувствовал себя уверенно и, хотя никогда не участвовал в "мокрых" делах, понимал: человека, которого собираются замочить, не берут с работы на глазах у десятка свидетелей.

— Уж больно ты равнодушен, парень, уверен в себе, — сказал незнакомец, представившийся Иваном Ивановичем. — Не интересуешься, куда мы едем, к кому?

— Жизнь покажет. А волноваться без толку, я не баба. За мной ничего нет, а что когда-то было, то быльем поросло, — ответил Сергей. — Вы же сказали, со мной хочет переговорить серьезный человек. Почему я должен волноваться?

— Время такое смутное, — Иван Иванович почему-то запнулся. — Ты словно ждал, что за тобой приедут.

— Все мы чего-то ждем, а в конце каждого ждет деревянный ящик, — усмехнулся Бестаев.

— Не простой ты, парень, совсем не простой.

— А с каких дел мне быть простым? — неожиданно разозлился Сергей. — Меня не в мешке в Москву привезли. Я тут родился, повидал кое-чего. А ежели будешь мне тыкать и угрожать, я тебе по харе заеду и у светофора выйду. А ты своему хозяину объяснишь, почему Серега Бестаев ушел и какие разговоры ты с ним вел.

Бестаев в зеркало заднего вида заметил, что водитель улыбается.

— Ладно, ладно, остынь, — сменил тон Иван Иванович. — Приехали уже.

Они свернули с Ленинградки на Беговую, миновали Боткинскую больницу, встали во дворе. Спустившись по щербатым ступенькам в подвал, примолкнувший гонец позвонил в одну из дверей. Она открылась, здоровенный парень в пятнистой униформе пропустил их в довольно замусоренное, плохо освещенное помещение. Пройдя еще одну дверь, они оказались в просторной, хорошо обставленной комнате, судя по всему, кабинете.

За письменным столом сидел мужчина лет сорока, без пиджака, но в белой рубашке и при галстуке, и разговаривал по телефону. Хозяин махнул на охранников рукой, Сергею указал на кресло, выслушал абонента и положил трубку.

— Ну, здравствуй, Серега. — Хозяин растянул тонкие губы в улыбке, смотрел оценивающе, будто решая, покупать или не покупать. — Имя свое я тебе не назову, зови хозяин, я к этому привык. Так вот ты какой, Серега Бестаев, наслышан о тебе, наслышан. Ты меня знаешь?

— Здравствуйте, хозяин, — ответил Сергей, чувствуя себя под внимательным взглядом неловко и думая о том, что представлял себе Волоха совсем иным. Не таким чистым и аккуратно одетым и лицом попроще.

— А догадываешься, кто я? — спросил Волох.

— Если и догадываюсь, так не скажу, — нагло ответил Сергей.

Лицом Волох сапожнику не нравился. На первый взгляд лицо было вполне нормальным, все положенные части на месте и правильной формы, а приглядеться, так противная морда, злая. Бестаев сообразил — дело в глазах: бесцветные, ничего не выражающие, они напоминали глаза слепого.

— Нахальный ты малый, смелый слишком, — сказал Волох, подвигая к себе поднос с бутылками. — Выпьешь чего?

— Не смелый я, а слегка напуганный. Ваш гонец меня в машине стращал, теперь вы говорите странно. Куда привезли, не пойму, чего от меня хотят, не знаю. А насчет выпить, так водочки.

— Врешь ты много. — Волох налил полстакана водки, подвинул Бестаеву. — И кто я, ты догадываешься, и зачем привезли, знаешь. Я не люблю, когда мне врут.

Бестаев выпил водку, отметил, что хорошая, утерся ладонью, ответил:

— Никто не любит. Вы меня звали, привезли, значит, зачем-то я нужен. Я за собой никакой вины не знаю, на вопросы отвечу честно. Мне ваш подвал, железные двери, охрана на нервы действуют.

— Если правду ответишь, заработаешь, врать начнешь — пожалеешь.

Бестаев уже жалел, что согласился на предложение Гурова, и сейчас впервые испугался. Убьют, закопают, никто концов не найдет. Если убьют, какая ему разница, найдут концы или не найдут.

Волох увидел в лице парня страх, и это бандиту понравилось.

— Меня интересует мужик, что заходил к твоему хозяину на прошлой неделе. Митька ради гостя работу прервал, в кабинет завел. Толковали они недолго, гость уехал на какой-то иномарке. Никто такую машину не знает.

— Помню, и мужика помню. Я его до этого однажды видел, — легко ответил Сергей.

По тому, как облегченно вздохнул Бестаев, хозяин понял — парень говорит правду.

— Раньше видел, то хорошо, — сказал Волох, — но об этом позже. Сейчас скажи, зачем он к Митьке приезжал.

— Точно не скажу, разговор велся без меня. Позже Дмитрий Степанович у меня смехом спросил, мол, нет ли у меня какого банка завалящего. Я понял, что разговор о больших деньгах шел. Не уверен, но кажется мне, что гость к Дмитрию Степановичу приходил из его далекого прошлого. Вроде он баксы хозяину предлагал в обмен на рубли, но хозяин отказался, а спустя сутки при мне буркнул, мол, было время, имелись и миллионы, так молодость проходит.

Волоха словно черт в бок толкнул, бандит прозрел. Ведь Митька долгие годы держал воровской "общак", а это миллионы еще старых денег. Так вот почему "иностранец" пришел к сапожнику, думал, деньги еще у Митьки и можно обмен совершить. Как же Волох раньше не догадался? Теперь все сходится, и гость в мастерской появился отнюдь не случайно, он, верно, из семидесятых годов. Видно, с братвой давно завязал, свой бизнес имеет, понадобились срочно рубли, человек Митьку и вспомнил.

Волох налил еще водки, пить не стал, лишь пригубил, спросил:

— Как же мне вашего гостя найти? Ты говорил, раньше его видел. Расскажи.

— Я же на Тверской живу, — начал Бестаев. — Дело этой весной случилось. Договорился я с одной девахой у телеграфа встретиться, будет дождь, так в зале, у окошек до востребования. Ну, пришел, жду. Я на того мужика внимание обратил, так как к окошкам все иногородние стоят, а тут явный иностранец. Думаю, чего занесло? Тебе в офисе сидеть, факсы-шмаксы получать, а ты не на своем месте толчешься. Делать-то нечего, я подошел, любопытства ради. Он наклонился к окошку, документ не протягивает, на чистом русском здоровается и спрашивает, нет ли для него письма. Девица ему ответила, не слышал чего, он отошел, видно недоволен. Вот и все, потому и запомнил.