Читать книгу "Бриллиантовая пыль - Светлана Марзинова"

— Говоришь, не знает, где девчонка? А не врет? — послышался в трубке голос Никоненко. — Слушай, Заморочнов, может, мы ее, что называется, на живца возьмем? Точно! Пусть дед селится в квартире! Наблюдение оттуда не снимать. За дедом следить. А если он выйдет на девчонку, мы ее накроем. Выдай ему ключи, можешь даже, собственно, сумку отдать — так у него меньше подозрений будет. Только вещдоки оставь.

— Понял, товарищ майор!

Заморочнов взглянул на старика, который опять перечитывал газетную статью и, иронично усмехаясь, покачивал головой.

— Порядок, Алексей Яковлевич! Начальство разрешило, так что можете там остановиться. Нам это даже удобнее — мы наблюдение с дома снимем, а то людей не хватает. — И добавил доверительно: — Мы ведь Зою там ждали. Сообщите нам, если внучка ваша объявится, хорошо? Убедите Зою, что в ее интересах самой прийти и дать показания, чтоб подозрения с нее снять. Кстати, если желаете, можете забрать ее вещи. За исключением паспорта, папки с документами и блокнота. Да, — замялся старлей, — и доллары я, естественно, тоже вынужден пока оставить. Что еще… Поедете в морг, там вам выдадут вещи убитой. Ее машина на спецстоянке, узнаете, когда можно забрать.

— Вещи… да, заберу, пожалуй, — сказал Алексей Яковлевич и взял со стола пузырек с порошком. Этот порошок, переливавшийся желтоватым отблеском, когда старлей сыпал его в стакан, сразу же вызвал у деда вполне определенные подозрения.

Заморочнов протянул свою визитную карточку, осмотрел еще раз сумку и отдал деду, попросив оставить расписку в получении.

— Мы, может быть, вас еще побеспокоим, если какие вопросы возникнут.

— Можете таки на меня рассчитывать, — серьезно ответил старик. — Если что — позвоню, а Зойку найду — всыплю ей по первое число! Чтобы ума-разума прибавилось. А ты, Алексей, ищи убийцу. Ищи. Зойка такое не могла сделать, так и знай!

Алексей Яковлевич съездил в морг, посмотрел на Нину. Выяснил, что тело можно забрать хоть завтра — экспертизу уже закончили. Потом вернулся на Татарскую. Войдя в квартиру, бросил у порога вещи, прошелся по комнатам. Он ожидал увидеть здесь беспорядок, однако везде было более-менее чисто, только кое-где виднелись следы пыльных ботинок да на столе лежало несколько бумаг. «Оперативники-то не больно тут шуровали, — с удовлетворением подумал он, осматривая кабинет Нины. — Рылись в основном в бумагах, понятно». Дед прилег ненадолго на диван, чтобы в тишине привести в порядок мысли, сориентироваться в обстоятельствах и обдумать план дальнейших действий.

Пылкая речь, произнесенная Алексеем Яковлевичем в кабинете Заморочнова, была чистой воды блефом. Никакого такого состояния, от которого якобы убежала Зоя, в Мирном ее не ожидало; не водилось в семье Журавлевых особых денег. Да, они были алмазодобытчиками, и Алексей Яковлевич знал, какое впечатление производят на людей эти магические слова. Одним только сочетанием букв они вроде как накладывают печать богатства, бриллиантовый налет благополучия на того, кто их произносит, а уж тем более на того, кто непосредственно с алмазами работает. В действительности слухи о зажиточности алмазодобытчиков в большинстве случаев были мифами. Вот, к примеру, Зойкин отец Семен, всю жизнь проработавший в алмазной шахте в диких, неимоверно трудных условиях, зарабатывает всего-то пятьсот — семьсот долларов в месяц. Сам Алексей Яковлевич давно уже на пенсии. Зимой подрабатывает вахтером в одной конторе, за «сутки через трое» получает двести долларов. Но разве на эти деньги в Якутии проживешь? Это зарплаты в Мирном провинциальные, а цены — цены у них столичные…

Да, как и многие в Мирном, дед Леша и его сын Семен приторговывали нелегально добытыми алмазами. Да и кто в этой алмазной столице не занимался подобным бизнесом? И вольные старатели, к которым давно уже относил себя дед, и простые работники обогатительных фабрик, и сотрудники частных ограночных предприятий, и местная милиция, и власти. А уж о высокопоставленных чиновниках или специалистах «АЛМИРы» и говорить нечего. Только эти уже греют руки на незаконной алмазно-бриллиантовой торговле международного уровня; здесь-то и делаются настоящие состояния… Да, зарплаты у большинства обычных людей в Мирном небольшие, а жить на что-то надо. Потому и вертятся возле горно-обогатительного комбината различные темные личности, скупщики драгоценных камешков, которые подбивают местный народ на незаконный вынос и продажу алмазов. Но только покупают-то они сырые алмазы за гроши, не составляющие и сотой доли их настоящей стоимости. А не хочешь сдавать по такой цене — иди попробуй сам их пристроить. И милиция, и «черные» коммерсанты мгновенно, что называется, возьмут «на карандаш». Потому что система незаконной этой торговли давно уже отлажена и выстроена — весь внутренний и международный рынок нелегальных алмазов имеет четкую структуру. Начиная от низших звеньев цепочки — тех самых темных личностей, что вертятся у комбината, скупая сырье, — и заканчивая Антверпеном, международным центром торговли бриллиантами. И чем выше ступенька, тем больше долларов на ней оседает. В высших сферах на алмазах делают миллионы, покупают виллы на далеких островах, открывают тайные счета в швейцарских банках, основывают крупнейшие компании… Половина всего мирового теневого рынка алмазов — это алмазы из Якутии. Но только если сунешься в эти высшие сферы — знай, что твоим дням на этой земле скоро может наступить конец.

Алексей Яковлевич туда и не стремился, в эти далекие и высокие сферы алмазно-бриллиантовой системы, хотя и предлагали ему. Была у него пара знакомцев из этих кругов. Его, как старого геолога, как первопроходца, как одного из основателей Мирного, в городе знали, ценили и уважали. Приглашали на разные официальные мероприятия: то просили выступить на городском собрании, то на торжественном концерте, то в школе перед ребятней. Бывало, что советовались по всяким геологоразведочным делам. Но иной раз подступали и с предложениями другого рода… Стать депутатом, войти в какой-нибудь экспертный совет, возглавить общественный фонд. Однако он знал, чем подобные должности чреваты, какие дела зачастую проворачивают в этих «советах» и «фондах». Не соглашался, предпочитал довольствоваться малым… Работал себе потихоньку сторожем в конторе, вел общественную необременительную работу. А летом копался в аллювиальных, наносных месторождениях. За один летний сезон набирал мелких алмазов каратов на триста общим весом и шел к «своему» человеку — не из самого низшего звена. Протягивал ему на ладони горсть камешков и выручал за такую горсть тысяч двадцать — тридцать долларов. И это на год, на всю семью. Чтобы жить по-человечески, им хватало, но чтобы сколотить состояние, о котором он заливал старлею… это уж нет. Сунься он со своей кучкой камней на следующий уровень криминальной иерархии, мог бы выручить уже не двадцать, а двести тысяч долларов. Но только новых людей, дилетантов или одиночек эта иерархия не любит. Судьба такого выскочки или отбившегося от рук торговца предрешена.

Вот и Андрюха, Нинкин муж, попал как кур в ощип! Не послушал деда, старого, опытного в таких делах человека, создал собственную фирму по разработке месторождений — и мгновенно схлопотал срок…

«Зачем только зять в эти дела полез, — досадовал Алексей Яковлевич, — ведь и без того было у него неплохое, доходное место в „АЛМИРе“. Нет же, захотел стать самостоятельным, отдельным, так сказать, звеном… Ну да не о нем сейчас речь. Нинка, конечно, хотела его спасти, но теперь она мертва, и надо еще разобраться, кто ее прикончил — то ли, как говорил старший лейтенант, фирма какая-то московская, то ли Андрюхины враги. Только уж, конечно, не Зоя». Такой мысли дед даже и не допускал. Потому и блефовал перед старшим лейтенантом — надо же было ему как-то приподнять внучку в глазах оперативника! А когда нет убедительных доводов, хороши любые. Алексей Яковлевич знал, что проверять его слова о состоятельности мирнинских Журавлевых оперативник не будет — ему бы со своими делами разобраться, не то что интересоваться правдивостью стариковских россказней. И расчет деда Леши, когда он потрясал пачкой американских бумажек перед носом Заморочнова, был прост: ничто так не убеждает человека, как вид наличных. Не мифических денег, которые где-то там, может, имеются, а может, и нет, а живых, тех, что перед глазами. И дед видел, что старлей ими очень впечатлился, потому и поверил ему. Значит, своей цели старик достиг — хотя бы одного следователя убедил в том, что ни на какое наследство Зоя позариться не могла. А если и не убедил, то хотя бы продемонстрировал возможность с него, старика, эти деньги получить. Во всяком случае, пусть знают, что у него есть что предложить, чтобы дело рассматривали правильно!