Читать книгу "Лэшер - Энн Райс"

Да, пора запереть дом и лечь спать. Причем непременно возлекамина. К ней наконец пришла та сладостная истома, которая предвещала приятныйсон. В такие минуты она любила оставаться одна и засыпать под шипение пламени.Поутру ее разбудит кофеварка, которая включится в половине шестого. В крайнемслучае она услышит, как к берегу причалит первая лодка.

Среда Великого поста. На Гиффорд снизошло чувство глубокогоумиротворения, нечто среднее между верой и набожностью. Прах к праху… Впрочем,хватит о прахе. В свое время она срежет святую пальмовую ветвь на Пальмовоевоскресенье. Возьмет с собой Мону, Пирса, Клэнси и Джен и, как в старые добрыевремена, отправится в Страстную пятницу в церковь, чтобы поцеловать крест.Возможно, они даже посетят все девять церквей — Имени Господня, Святого Духа,Святого Стефана, Святого Генриха, Пресвятой Богородицы, Вечной помощи БожьейМатери, Святой Марии, Святого Альфонса, Святой Терезы, — как делали преждес Алисией и Старухой Эвелин. В те времена все храмы находились в центре города,а в городе было полным-полно католиков, причем истинно верующих католиков.

Им не всегда удавалось заглянуть в церковь Святого Патрика,и чаще всего они проходили мимо негритянской церквушки на Луизиана-авеню, хотямогли бы запросто в нее зайти, потому что в католических церквах никакойсегрегации не было, а церковь Святого Духа воистину стоила того, чтобы на неепосмотреть. Во время обхода церквей бабушка Эвелин никогда не упускала случаявспомнить о том, как снесли храм Святого Михаила. Там когда-то подвизаласьсестрой милосердия их двоюродная сестра Марианна. Было до боли грустно слушатьо том, как разнесли по частям эту церковь вместе с монастырем и всемисвятынями, которые потом распродали с молотка. Кстати сказать, Марианна тожебыла потомком Джулиена. Во всяком случае, так говорили.

Интересно, сколько из этих церквей до сих пор сохранилось?Да, в этом году в Страстную пятницу надо будет обязательно проехать доАмелия-стрит и предложить Моне разыскать их. Девушка всегда обожалаприключения, особенно сопряженные с рискованным посещением окрестностей. Толькотак можно было ее куда-то завлечь. «Мона, я хочу разыскать девятьцерквей, — скажет ей Гиффорд, — которые обыкновенно посещала бабушка.Надеюсь, их еще не снесли». А что, если они возьмут с собой и бабушку Эвелин?Ее мог бы подвезти Геркулес, а они пошли бы рядом пешком. Бабушка Эвелин ужеслишком стара и не в силах долго ходить. Хотя, возможно, все это будетвыглядеть очень глупо.

Что же касается Моны, то она, скорее всего, охотнооткликнется на предложение Гиффорд. Только опять начнет расспрашивать овиктроле. И кто ей вбил в голову, что теперь, когда дом на Первой улицеотремонтировали, кто-нибудь непременно должен найти виктролу на чердаке иотдать ей? Рано или поздно ей придется узнать, что никакой виктролы на чердакедавным-давно нет. Ее спрятали вместе с жемчугом там, где никто…

Мысли покинули Гиффорд в мгновение ока, словно внезапновыпорхнули у нее из головы. Она дошла до начала дощатого настила и посмотрелавниз на свой уютный дом — на залитую мягким мерцающим светом жилую комнату, набольшие, обтянутые кремовой кожей кушетки и на выложенный плиткой цветакарамели пол.

В доме Гиффорд кто-то был. И этот «кто-то» стоял справа откамина возле кушетки, той самой, на которой она весь вечер дремала. Она видела,что он поставил ногу на нижний край камина — точь в точь как любила ставитьтуда босую ногу сама Гиффорд, чтобы ощутить, насколько тот успел прогреться.

Но этот человек не был бос. Да и одежду его обыкновенной,пожалуй, не назовешь. В свете камина он выглядел истинным щеголем. Высокий ивеличественно худощавый, он почему-то сразу напомнил ей Ричарда Кори из старойпоэмы Эдвина Арлингтона Робинсона.

Она медленно прошла по дощатому настилу и укрылась от ветрав относительно тихом и теплом заднем дворике. Сквозь стекла дверей ее дом былвиден как на ладони. Да, положительно в нем было что-то не так. Общую картинунарушал высокий незнакомец. Что-то в его облике Гиффорд сразу насторожило. Нанем был темный твидовый пиджак и шерстяной свитер. Но не они привлекли ее пристальноевнимание. Необычными были его длинные, блестящие черные волосы.

Они доходили до плеч, делая его похожим на Христа. Этосравнение почему-то сразу пришло Гиффорд на ум. В самом деле, когда онповернулся и посмотрел на нее, ей сразу вспомнились открытки с изображениемИисуса из дешевой лавки. Ярко раскрашенные сияющими красками, они выгляделидовольно милыми, а изображенный на них Христос, если их повертеть, попеременното открывал, то закрывал глаза. Его одежды обычно ниспадали мягкими складками,длинные локоны сияли, а в смиренной улыбке не было ни боли, ни таинственности.Надо сказать, что у незнакомца были такие же, как у Христа, аккуратные усы иборода, и это придавало его лицу выражение святости и величественности.

Да, выглядел он именно так. Но кто же это, черт побери? Неиначе, как кто-то из соседей. Пришел попросить предохранитель на двадцать пятьампер или карманный фонарик. Да еще вырядился в твидовый пиджак от Харриса.

Незнакомец неподвижно стоял в комнате и смотрел на огонь.Потом медленно повернулся и устремил на Гиффорд взгляд, в котором не было никапли удивления. Как будто он все время наблюдал за ней и в темноте ночи,наполненной порывами ветра, слышал ее шаги. Как будто знал, что она уже почтирядом и вопрошающе взирает на него, опершись рукой о стальную дверную решетку.

Какое у него было лицо! Гиффорд сразу поразила удивительнояркая, подкупающая красота, затмевавшая собой и необычно длинную шевелюру, идорогую одежду. Выражение его лица являло собой безмятежность. Но еще больше еепоразило другое. Запах. От него исходил особый запах — можно сказать,благоухание.

Оно не было ни сладким, ни цветочным, ни конфетным, нипряным. И, тем не менее, казался чрезвычайно приятным. Запах принадлежал к тем,которые хотелось вдыхать все больше и больше. Гиффорд уже было знакомо этоощущение — кажется, оно посещало ее совсем недавно. Да, она прекрасно помниласвое страстное желание насладиться чарующим ароматом. Но было в нем все-такичто-то весьма странное. Она отчего-то вдруг вспомнила об ордене СвятогоМихаила. Надо бы проверить, лежит ли он до сих пор в ее сумочке. Господи, какаяерунда лезет в голову! О чем она думает, когда в ее комнате стоит незнакомец!

Гиффорд понимала, что ей следует проявлять осторожность.Надо немедленно выяснить, кто он такой и что ему нужно. Причем это необходимосделать, не входя в дом. У нее в жизни бывали случаи, когда она оказывалась вдовольно неловком положении, но, надо сказать, умела выходить из сложныхситуаций, не испытывая при том и половинной доли смущения и страха, которыеовладели ею теперь. Правда, следует признать, что сталкиваться лицом к лицу снастоящей опасностью ей еще ни разу не доводилось.