Читать книгу "Созвездие Овна, или Смерть в сто карат - Диана Кирсанова"

Кроме того, сам почерк этого преступления, четкость и одновременно высокий риск, на который шел убийца – вспомним, ведь он опережал вас всего лишь на какие-то минуты! – это говорило о том, что убийца, скорее всего, Стрелец. И если бы Алла оказалась Стрельцом – а впоследствии выяснилось, что она им и оказалась, – то это было бы еще одним аргументом не в ее пользу. Хотя в том, что Алла – именно Стрелец, лично у меня не было больших сомнений: она была женщиной, в которой отличным образом сочетались светскость и характер мальчишки, она нравилась мужчинам и сама не могла без них жить. Оригинальная и экстравагантная женщина, остроумная, интересная собеседница, блестящая хозяйка, которая сразу привлекает к себе внимание – и в то же время дикарка, независимая и избалованная. Проекты Стрельца грандиозны и нелегко осуществимы, но он упрям. И еще один момент, значение которого вы поймете чуть попозже: Стрелец любит и может подчинять себе людей. Но не силой. Вернее, как раз силой – но силой своего обаяния и брызжущей энергии…

– Все это ерунда, – подал голос следователь Бугаец. – Не мог же я приложить к доказательствам по делу эти ваши Зодиаки!

– Да, все это наводило на Аллу только косвенно. Потом появилось кое-что посерьезнее.

Я перечитала вашу статью, Юля, в которой вы последовательно излагали всю эту загадочную историю, начиная с сердечного приступа Руфины, и обратила внимание на следующее. Приступ начался около четырех утра, а Алла, имевшая, повторю, медицинское образование, и не подумала вызвать «Скорую» сразу – она побежала звонить уже после того, как Иван сходил за братом (а это было не главным, что следовало сделать в подобной ситуации), и они все вместе стояли какое-то время у постели умирающей матери в совершенной беспомощности. Чего она ждала, почему не обратилась в «Скорую» сразу – ведь дорога была каждая минута, и Алла, будучи медиком, не могла об этом не знать?!

Еще одно. И Илья Нехорошев, с которым вы беседовали, и сама Алла утверждали, что Руфина никогда не жаловалась на сердце и вообще редко болела. Правда, в последнее время она стала проявлять некоторые свойственные ее возрасту странности, но это уже не болезнь, а скорее необратимые явления… Итак, она не болела, не беспокоило сердце и других членов семьи. «Здоровые, кони!» – сказала Алла в разговоре с вами, Юля… Но тогда откуда же в доме взялось лекарство? То самое, которое накапала жена Ивана своей свекрови, когда та стала мучиться от острых болей? Возникает вполне резонное сомнение: а лекарство ли это было вообще?

Я думаю, что ответ на этот вопрос будет, скорее всего, утвердительным; иначе Алла вообще не упоминала бы о том, что она что-то капала и давала выпить умирающей Руфине. Но лекарство лекарству рознь. Некоторые из них, и не в последнюю очередь сердечные средства, такие как дигоксин, могут накапливаться в организме и при передозировке вызвать обратный эффект: не вылечить, а убить человека. Клиническая картина при этом будет, как при сердечном приступе: острые боли в сердце, скачки давления, инфаркт. Что и произошло в нашем случае. Стоило в течение нескольких дней попотчевать старушку лошадиной дозой дигоксина – и инфаркт ей был гарантирован.

Дальше. Помните, как смертельно испугалась Алка, когда собака притащила в дом грязную туфлю? Свой испуг женщина объяснила тем, что эта туфля – та самая, которую похитители надели в морге на ногу Руфины. «У нее разрезан задник!» – воскликнула Алла в доказательство своей правоты. Санитарка Чернобай действительно разрезала задники на туфлях, прежде чем надеть их на ноги Руфины, но… откуда же об этом знала Алка? В твоей статье об этом не было ни слова, а Надя Чернобай сама призналась, что впервые рассказала о том, что ей пришлось обряжать покойную, только вам с Антоном! А вскоре ее саму убили…

И наконец, странно само появление туфли, упавшей с ноги убитой, именно в Алкином дворе. Скорее всего, дело было так: собака, которая по молодости совала свой нос везде, где ни попадя, откопала где-то эту туфлю – возможно, в сарае, где убийцы по непонятной мне пока причине прятали снятую с трупа одежду… Откопала, притащила показать хозяйке – а у той в гостях сидела Юлька, и Алла действительно страшно испугалась – испугалась разоблачения… поэтому-то она и бросила туфлю в огонь, желая уничтожить улику… Затем убийце надо было срочно что-то придумать, отвлечь гостью, и она начала бормотать что-то про какого-то преследователя, потом перешла на историю своей жизни…

– Ну уж нет! – впервые возразила я Аде. – Преследователь, который пытался свести Алку с ума, действительно существовал! Вспомните, ведь загадочное привидение видели и другие жители поселка!

– Да, но не в этом случае. К привидению, кстати, мы еще вернемся… Попозже. И наконец, история с Одноглазым. Сын Ивана, Пашка, показал: когда Одноглазый появился у них во дворе, Алка аж «присела от страха» – но затем, поговорив с ним, зачем-то оставила случайного гостя ночевать. Зачем? Если она испугалась до такой степени – зачем было впускать в дом постороннего? Скорее всего, затем, чтобы не дать ему уйти: этот человек оказался настолько важным для Аллы, что она оставила его ночевать, а ночью же, под каким-то благовидным предлогом заманив в сарай, придушила его там – но, как видно, не до конца… Помните, Алексей Федорович, – Ада ослепительно улыбнулась мрачному следователю, – вы говорили, что на шее у трупа этого Одноглазого судмедэксперт обнаружил странные кровоподтеки, очень напоминающие странгуляционную полосу?

Бугаец кивнул.

– Это и были следы удушения… Я думаю так: его придушили и, подумав, что перед ними – труп, раздели, чтобы ближе к вечеру вывезти тело куда-нибудь далеко и спрятать его, может быть, в том же месте, где убийцы спрятали тело Руфины – вспомним, ее ведь тоже раздели… Но Одноглазый очнулся. Может быть, через час-другой, когда убийц рядом уже не было. Он пришел в себя, нашел в груде тряпья, валявшейся в сарае, какую-то одежду и ушел…

– Но почему же он не обратился в милицию? – воскликнула я. – И зачем ему за мной-то понадобилось следить? Я-то здесь с какого боку?!!

– На этот вопрос я пока отвечать не буду. Хотя есть кое-какие догадки, но все равно – потом. После допроса Ивана.

– Да!!! А смерть Надежды! – вспомнила я. – Почему вы решили, что ее убила Алла? Надежда ведь сама назвала нам своего убийцу: это Николаша…

– Разве? – прищурилась Ада. – А ну-ка, вспомните, что она сказала перед смертью? Дословно!

– Так и сказала: «Николаша…»

– Я просила – дословно!

– Ну, «…колаша». Наде трудно было говорить, она глотала слова. Тошка спросил: «Кто?!» – а она прошептала: «…колаша… Он убил… еня… Да. Убил. Меня». А потом, уже умирая: «Не верую!» – и все.

– Вот-вот!!! – торжественно выпрямилась Ада. – В том-то и дело, что раненая Надя не выговаривала начала слов! На это вам и надо было обратить внимание в первую очередь. И пустить в ход элементарную фантазию. И при этом учесть, что умирающая женщина за минуту до смерти вряд ли будет признаваться в своем атеизме: «Не верую!» – ну что это такое? Совсем ни в какие ворота! Напротив, на пороге гибели человек, как правило, вспоминает о самом дорогом, о том, что было для него важнее всего на свете. Для Нади этой ценностью была…