Читать книгу "Убийство в Вене - Дэниел Сильва"

– А Кребс работал на него?

– Похоже, что да. Вскройте конверт. И кстати, будьте любезны, отнеситесь к этому докладу со всем уважением, какого он заслуживает. Мужчина, составивший его, заплатил за эти данные очень высокую цену. Взгляните на кодовое имя агента.

Менаше было кодовым именем легендарного израильского разведчика Эли Коэна. Коэн родился в Египте в 1924 году, а в 1957 году эмигрировал в Израиль и сразу добровольно пошел работать в израильскую разведку. Его психологический тест дал смешанные результаты. Определение личностных характеристик и профессиональных способностей показало, что он в высшей степени умен и наделен необыкновенной памятью на детали. Но при этом была также обнаружена опасная склонность к «преувеличению собственной персоны» и было предсказано, что Коэн на оперативной работе способен идти на ненужный риск.

Досье Коэна собирало пыль до 1960 года, когда возраставшее напряжение на границе с Сирией побудило израильскую разведку решить, что им отчаянно нужен разведчик в Дамаске. Долгий поиск кандидата ничего подходящего не выявил. Тогда поиск расширили, включив тех, кто был отклонен по разным причинам. Снова открыли досье Коэна, и довольно скоро его стали готовить к заданию, которое приведет его к смерти.

После шести месяцев интенсивного обучения Коэна под именем Камаля Амин Табита отправили в Аргентину создавать себе легенду преуспевающего сирийского дельца, всю жизнь жившего за границей и жаждавшего лишь одного – вернуться на родину. Он вошел в большое содружество эмигрантов в Буэнос-Айресе и завязал немало важных знакомств, в том числе дружбу с майором Амином аль-Хафезом, который в один прекрасный день стал президентом Сирии.

В январе 1962 года Коэн переехал в Дамаск и открыл фирму по экспорту-импорту. Вооруженный рекомендациями от сирийской общины в Буэнос-Айресе, он быстро стал популярной фигурой на дамасской общественной и политической сцене, завязал дружбу с высокопоставленными членами военизированной и правящей партии «Баас». Сирийские офицеры возили Коэна по военным объектам и даже показывали ему военные укрепления на стратегических Голанских высотах. Когда майор аль-Хафез стал президентом, стали поговаривать о том, что Камаля Амина Табита ждет пост министра, возможно даже – министра обороны.

Сирийская разведка понятия не имела, что любезный Табит на самом деле – израильский шпион, регулярно пересылавший отчеты своим хозяевам через границу. Срочные сообщения посылались по радио азбукой Морзе. Более длинные и подробные были написаны невидимыми чернилами, засунуты в ящики с дамасской мебелью и отправлены в Израиль из Европы. Данные, поступавшие от Коэна, давали плановикам в израильской разведке замечательную возможность видеть политическую и военную ситуацию в Дамаске.

В конце концов предупреждения о склонности Коэна к риску оправдались. Он стал неосторожен в пользовании радио – делал передачи каждое утро в одно и то же время или несколько передач в один день. Он посылал приветы своей семье и оплакивал поражение Израиля в международном футбольном матче. Сирийские силы безопасности, вооруженные последними детекторами советского производства, стали искать в Дамаске израильского шпиона. Они обнаружили его 18 января 1965 года, ворвавшись в его квартиру, когда он передавал сообщение своим кураторам. Коэна повесили в мае 1965 года, и это передавали по сирийскому телевидению.

Габриель прочел первое сообщение, где фигурировало имя Кребса, при мерцающем свете свечи на столике. Оно было передано по европейскому каналу в мае 1963 года. В подробном отчете о внутренней политике партии «Баас» и интригах был абзац, посвященный Алоису Брюннеру.

«Я встретился с „герром Фишером“ на коктейле, устроенном ведущей фигурой в партии „Баас“. Герр Фишер выглядел не слишком хорошо, так как недавно потерял несколько пальцев на руке, вскрыв конверт с бомбой в Каире. Он винит в покушении на свою жизнь мстительное еврейское отребье в Тель-Авиве. Он утверждал, что своей работой в Египте более чем рассчитается с израильскими агентами, которые пытались убить его. Герра Фишера в тот вечер сопровождал мужчина по имени Отто Кребс. Я никогда прежде не видел Кребса. Он высокий, голубоглазый и в противоположность Брюннеру с очень немецкой внешностью. Он много пил виски и производил впечатление человека уязвимого – такого можно шантажировать или завербовать каким-то иным путем».

– И все ясно? – сказал Габриель. – После одной встречи на коктейле?

– Видимо, да, но не теряйте надежды. Коэн даст вам еще один ключ. Посмотрите следующее сообщение.

Габриель прочел и это при свете свечи.

«Я видел „герра Фишера“ на прошлой неделе на приеме в министерстве обороны. Спросил насчет его приятеля герра Кребса. Я сказал, что мы с Кребсом обсуждали одно деловое начинание и я огорчен, так как от него ничего не слышно. Фишер сказал, что в этом нет ничего удивительного, так как Кребс недавно переехал в Аргентину».

Познер налил Габриелю бокал вина.

– Я слышал, в Буэнос-Айресе славно в это время года.

Габриель и Познер расстались на пьяцца Фарнезе, затем Габриель уже один пошел по виа Джулия к отелю. Ночью похолодало, и на улице было очень темно. Габриель шагал в глубокой тишине по неровным камням тротуара, и ему представилось, что он идет по Риму полтора столетия назад, когда Ватикан правил тут. Он подумал, как Эрих Радек шел по этой самой улице, дожидаясь, когда получит паспорт и билет на свободу.

Но действительно ли Радек приезжал в Рим?

Судя по досье епископа Гудала в «Анима», Радек приходил в «Анима» в 1948 году и вскоре уехал под именем Отто Кребса. Эли Коэн обнаружил Кребса в Дамаске только в 1963 году. После этого Кребс, судя по записям, перебрался в Аргентину. Факты были вопиюще противоречивыми и, пожалуй, никак не сочетались с историей Людвига Фогеля. Согласно документам Государственного архива, Фогель жил в Австрии в 1946 году и работал в американских оккупационных войсках. Если это правда, то Фогель и Радек никак не могли быть одним и тем же человеком. Тогда как же объяснить уверенность Макса Клайна, что он видел Фогеля в Биркенау? А кольцо, которое Габриель забрал в коттедже Фогеля в Верхней Австрии? «1005 – отлично сработано. Генрих»… А часы? «Эриху с обожанием от Моники»… Может быть, кто-то другой приезжал в Рим в 1948 году под видом Эриха Радека? И если это так, то почему?

Столько вопросов, думал Габриель, и лишь один возможный след: Фишер сказал, что это неудивительно, так как Кребс перебрался недавно в Аргентину. Познер прав. У Габриеля нет иного выбора, кроме как продолжить поиск в Аргентине.

Глубокую тишину взорвал похожий на жужжание шмеля стрекот motorino. Габриель оглянулся через плечо и увидел мотоцикл, заворачивавший из-за угла на виа Джулия. Он вдруг ускорил ход и помчался прямо на Габриеля. Габриель остановился и вынул руки из карманов. Надо было решать. Стоять на месте, как поступил бы обычный римлянин, или броситься бежать? Решение было принято за него, когда двумя-тремя секундами позже ездок в шлеме сунул руку за отворот куртки и вытащил револьвер с глушителем.