Читать книгу "Царское дело - Евгений Сухов"

– …Так что, дорогой Иван Федорович, – с большой долей участия добавил к своему рассказу председатель департамента уголовных дел, – вам в оставшиеся два дня (Радченко, выходит, знал и о сроке, установленном для Воловцова прокурором Завадским) надлежит либо обличить в убийстве подозреваемого вами Александра Кару, либо под суд пойдет невиновный… по вашему мнению, господин Гаврилов. – Геннадий Никифорович потрогал на столе какие-то бумаги и добавил: – Ступайте, ступайте, Иван Федорович. Ищите доказательства причастности Кары-младшего к убийству. Не может быть такого, чтобы его не на чем было бы зацепить. А если и правда ухватить не за что, придумайте что-нибудь, устройте ему какую-нибудь хитрую ловушку, время-то еще какое-никакое у вас все же имеется. И… удачи вам!

– Благодарю вас, Геннадий Никифорович, – ответил Воловцов.

Удача ему и правда не помешала бы…

Глава 15

Мысль рождает идею, а идея – план, или Ложь во спасение

Удача, милостивые государи, заявляется к людям отнюдь не случайно. Она выбирает всегда достойных, которые не лежат кверху пузом на диване, мечтательно тараща глаза в потолок и грезя о сладостном будущем, а делают все возможное, чтобы ускорить ее приход подобающими делами и поступками, прикладывая к этому немало усилий. А посему удача не случайность, ниспосланная Судьбой или Провидением, а закономерный венец деятельного человека. Сие правило надлежит знать, чтобы не уповать на удачу впустую, не предпринимая для ее свершения никаких шагов. Иначе можно прождать ее всю жизнь и помереть, так и не познав счастия ее появления…

Когда Воловцов вышел из кабинета статского советника Радченко, мысли в его голове путались. А когда пришел к себе на квартиру в Кавалерском корпусе, в голове было пусто и гулко, как в большом кабинете, из которого, готовясь к ремонту, вынесли всю мебель.

«Придумайте чего-нибудь, устройте ловушку…»

Эти слова Радченко рефреном звучали у него в голове.

Конечно, сказать-то легко. А вот как свершить…

И что придумать? Какую ловушку устроить этому Каре, если тот изворотлив и скользок, как змея, и его не за что ухватить?

Иван Федорович не стал принимать позу роденовского мыслителя. Не до того! Он попытался вспомнить мысль, что уже не раз мимолетом посещала его и касалась бедной Елички. Просто раньше он не мог ее ухватить, занятый другими проблемами. А теперь голова была пуста, как вакуум, и единственной мыслью было вспомнить эту самую мимолетно-ускользающую догадку.

И он вспомнил. Она была проста и заключала в себе один-единственный вопрос:

«А что бы было, если бы Еличка вдруг заговорила?»

Скажем, в ее здоровье наметились явные тенденции к восстановлению, она уже понимает, что ей говорят, узнает знакомых ей людей, самостоятельно садится и членораздельно и осмысленно произносит несколько слов.

Вот-вот девочка начнет складывать слова во фразы и назовет имя убийцы ее старшей сестры.

Как отреагирует на такую новость Александр Кара?

Испугается?

Захочет довершить начатое, то есть снова попытается убить?

Пожалуй, больше ему ничего не остается. Неужели эта мысль – его, Воловцова, удача?

Вскоре пришедшая мысль развернулась в стройную идею. А идея – в продуманный план. Теперь судебный следователь по наиважнейшим делам Иван Федорович Воловцов знал, что делать, и вновь обрел уверенность. Ибо неуверенные и сомневающиеся – в героях не ходят. А Воловцову была нужна только «виктория»…

Иван Федорович расплатился с кучером и направился к небольшому дому с мезонином.

– Доложите господину профессору, что к нему прибыл по неотложному делу судебный следователь Воловцов и просит его принять…

Он без приглашения прошел в переднюю и снял шляпу и пальто. Это значило, что выбора у профессора нет, и профессорская прислуга тотчас это поняла. Менее чем через минуту судебный следователь уже поднимался по скрипучим ступеням в кабинет доктора Прибыткова.

– Чем обязан, господин Воловцов? – Время хоть еще вполне подходящее для визитов, но профессор был несколько удивлен. – Какое-то срочное дело?

– Архисрочное, господин профессор, – ответил Иван Федорович. – И крайне важное…

– Говорите, слушаю вас, – промолвил профессор, всем своим видом давая понять, что он весь внимание.

Воловцов какое-то время молчал, собираясь с мыслями, а вернее, подбирая слова, а потом произнес:

– Мне нужно, чтобы вы сходили на квартиру Кара и к доктору Бородулину и сказали им, что дела с Ядвигой значительно пошли на поправку… – Он замолчал и напряженно посмотрел на Прибыткова.

– Но это же не так! – Профессор был крайне удивлен, если не сказать, возмущен. – Это же явная ложь!

– Более того, вы должны сказать, что Ядвига Кара уже самостоятельно садится, узнает окружающих и начинает говорить. Она уже внятно произносит отдельные слова и складывает их в предложения. Ее здоровье настолько прогрессирует, что не позже нежели чем завтра утром она назовет имя убийцы или его приметы… – продолжал судебный следователь, не спуская взора с профессора.

– Это невозможно! – невольно воскликнул Прибытков.

– Это просто необходимо сделать, господин профессор, – жестко произнес Иван Федорович и свел брови к переносице. – В интересах следствия и в ваших, как гражданина империи, уважающего ее закон. – В словах судебного следователя по наиважнейшим делам звучал металл. – Это поможет нам найти убийцу жены и дочери Алоизия Осиповича.

– А как это вам может помочь? – понемногу начал сдаваться профессор.

– Это следственная тайна, господин Прибытков. Позже, когда завершится дело, возможно, я вам все расскажу обстоятельно…

– Значит, вы хотите, – в задумчивости произнес профессор, – чтобы я пошел в дом Стрельцовой, зашел к доктору Бородулину и Алоизию Осиповичу и объявил им, что Ядвига резко пошла на поправку?

– Ну, не так, чтобы уж резко… Просто скажите, что поначалу не решались об этом говорить, но на сегодняшний день прогресс в ее здоровье столь велик, что назавтра она определенно заговорит. И наверняка назовет убийцу…

Прибытков какое-то время смотрел на судебного следователя молча, а потом произнес:

– Вы все же полагаете, что все эти… нечеловеческие мерзости проделал Александр?

– Мы уже беседовали с вами по этому поводу, господин профессор, – неопределенно ответил Воловцов, отводя взгляд. – Ваша задача лишь объявить Алоизию Кару и доктору Бородулину означенную новость. Остальное же, прошу прощения, – наша забота…

– Я понимаю, и если это поможет найти и обличить убийцу, я, конечно же, сделаю то, что вы просите. Но… – Прибытков печально посмотрел на судебного следователя и грустно продолжил: – Этим известием мы обнадежим Алоизия Осиповича… точнее, я обнадежу, – поправился профессор. – А потом откроется, что это ложь, и как я буду смотреть в глаза Алоизию Каре?