Читать книгу "Драгоценности Медичи - Жюльетта Бенцони"

– Наверное, изучила список приглашенных, – прошептала Полина, ухитрившаяся сменить место, чтобы сесть рядом с Альдо, и удостоившаяся одобрения за то, что «владеет резцом скульптора, как Мольер пером...». – Это очень разумно: комплименты всем нравятся.

Каждый был так или иначе облагодетельствован, и последним удостоился приветствия Альдо, занятый разделкой омара термидор, которым актриса величественно пренебрегла. К своему удивлению, он попал в фавориты. Громко и внятно поименовав его во всеуслышание «чародеем роскошных празднеств прошлого», великая Сесиль заметно понизила голос и спросила, решившись одновременно приступить к дегустации обитателя морских глубин, с которым прочие приглашенные, пользуясь благодетельной тишиной, могли покончить спокойно, что именно ему известно о судьбе «остальных» алмазов из ожерелья королевы. Она была убеждена, что один из них достался ей и в подтверждение показала безымянный палец, на котором красовался великолепный камень, окруженный другими поменьше. Склонившись над вытянутой прекрасной рукой, Альдо внимательно рассмотрел кольцо.

– Возможно, вы правы, мадам. Ваш алмаз должен весить три карата. В знаменитом ожерелье таких было восемь, а всего их насчитывалось, если мне не изменяет память, двадцать шесть. Это были круглые камни: один в одиннадцать каратов, четырнадцать – в десять, три – в пять, восемь – в три. И, конечно, не стоит забывать о восемнадцати камнях грушевидной формы, а также о совсем мелких камешках – их было шестьсот три. Весьма вероятно, что ваш алмаз входил в число восьми. Где вы его приобрели?

– В Лондоне, у одного антиквара, чье имя я забыла. Он заверил меня в его подлинности. Следовательно, об этом камне говорить нечего: меня интересует, что сталось с другими.

– Кроме тех, которыми владеют герцоги Сазерленд и Дорсет, остальные рассеялись по свету и были использованы для других украшений...

– О, как бы мне хотелось это выяснить! Видите ли, я мечтаю купить еще несколько таких камней, и, если бы вы мне помогли, я была бы вам бесконечно благодарна...

«Так и есть, – подумал Альдо. – Опять меня принимают за частного детектива, которому нечего делать, как только сидеть в ожидании клиентов!» В этот момент он поймал взгляд Адальбера, который, будучи отделен от своей пассии почти всем пространством стола, явно томился и предпринимал сверхчеловеческие усилия, чтобы поддержать разговор со своей соседкой. Перед самым ужином Альдо обменялся с ним вежливым рукопожатием, хотя к княгине Оболенской все же не был допущен. Сейчас в глазах друга блеснуло нечто, похожее на прежнее понимание, но продолжалось это лишь мгновение, а затем Видаль-Пеликорн вновь устремил взор на Алису, которая вела оживленную беседу с капитаном Бланкаром. Морозини вздохнул. Однако надо было что-то отвечать своенравной актрисе:

– Вы требуете невозможного, мадам. Если только один из двух герцогских домов, которые я вам назвал, не выставит камни на продажу – что мне кажется совершенно невероятным! – я не представляю, как искать разрозненные алмазы, которые могли получить другую огранку и войти в состав других украшений. Разве что чудо...

– Но вы же и есть кудесник, творящий чудеса? – вмешался Кирилл Иванов, не упустивший ни единого слова из этого разговора. – Держу пари, что ваше присутствие на этом пароходе объясняется поиском какой-либо драгоценности! Я не ошибся?

Иванова отличала холодная красота греческой статуи, но улыбка его была очаровательна. Морозини улыбнулся в ответ в своей непринужденной манере:

– И вы, несомненно, проиграли бы пари. Быть может, я хочу осмотреть частную коллекцию... или оказать любезность важной особе, лишенной возможности передвигаться, к примеру, из-за преклонного возраста?

– Как владелец «Стандард-Ойл»? Джон Рокфеллер действительно очень стар. Но в свои девяносто лет он все еще играет в гольф на полях в своем имении «Покантико-Хиллс»...

Альдо коротко рассмеялся:

– Он или кто-нибудь другой! А почему бы не предположить, что я предпринял это путешествие просто из желания увидеть вновь Соединенные Штаты, где я в последний раз был до войны? Слухи о необыкновенном процветании Америки...

– О, это совершенно верно! – с энтузиазмом откликнулся молодой человек. – После избрания президента Гувера мы переживаем невероятное время. Уровень жизни постоянно растет. Подумайте только, согласно недавним опросам, средний американец имеет около двадцати костюмов, двенадцать шляп, восемь пальто и двадцать четыре пары обуви!

– Полагаю, у вас этого добра гораздо больше? – спросил Морозини с едва уловимой дерзостью.

– Ей-богу, не знаю! Я часто обновляю гардероб, но одно совершенно очевидно: состояния сколачиваются у нас с невероятной скоростью! С тех пор как Крайслер ввел торговлю в кредит, роскошные автомобили заполонили улицы Нью-Йорка, а если говорить о сфере ваших интересов, князь, то в конце прошлого года Блэк Старр и Фрост, ювелиры с Пятой авеню, выставили на продажу необыкновенное колье из розовых жемчужин, оценив его в шестьсот восемьдесят пять тысяч долларов. Не прошло и недели, как появился покупатель, пожелавший остаться неизвестным, но, по словам продавцов, речь идет об обладателе недавнего и скромного состояния! Все продается, все покупается, и даже в газетах помещаются рекламные объявления, восхваляющие соболей ценой в пятьдесят тысяч долларов!

– В самом деле, поразительно!

– И абсолютно точно, – подтвердила Полина, – но вам следовало бы добавить, что все это процветание основано на безудержной спекуляции. Stock Exchange[25]постоянно лихорадит, и я порой спрашиваю себя, не опасно ли это? Иногда мне кажется, что мои соотечественники в той или иной степени сошли с ума.

– Почему же? – воскликнул Иванов. – Разве это не естественно, что каждый человек всегда стремится к большему комфорту, к большему богатству? А поскольку все это можно обрести на рынке, совершенно нормально, что все пытаются использовать его!

– Я порой спрашиваю себя, – мягко вмешался капитан, – не происходит ли это от того, что американцы скучают...

– Что вы хотите сказать?

– О, это просто: сухой закон не дает им пить, тотализатор и азартные игры запрещены законом, вот они и ударились в спекуляцию. Этот способ взбодриться ничем не хуже других...

Полина согласилась с ним, ее поддержал киноактер, но поскольку Иванов, с негодованием отвергнув такое предположение, разразился гневной филиппикой, которая грозила перерасти в отповедь служащему компании, облагодетельствованной реками американского золота, капитан прервал поток его красноречия, попросив Адольфа Менжу рассказать о последних новостях и фильмах Голливуда. Тот ответил с присущей ему добродушной любезностью, а затем Селимена взяла инициативу в свои руки и больше ее не упускала, довольно ловко переведя разговор на тему искусства вообще и театра в частности. Все приняли участие в беседе, после чего приглашенные разбились на отдельные группы. Сорель болтала с актером, граф де Сегюр – массивный и довольно молчаливый мужчина – общался с летчиком и Кэролайн Ивановой, Полина – с Альдо, который краем глаза следил за Адальбером. Тот ни с кем не разговаривал, опустошал бокал за бокалом – явный перебор! – и пристально смотрел на Алису, которую капитан Бланкар расспрашивал о Египте. Все это крайне не нравилось Морозини, хотя он по опыту знал, что археолог пить умеет. Однако во время памятных «пьянок» с участием Альдо Адальбер всегда сохранил хорошее настроение, что было, впрочем, нормальным для него и при других обстоятельствах. Но сейчас унылой тоской веяло от этого человека, который наливался алкоголем, глядя, как его египетская принцесса кокетничает с капитаном. Что с ним случилось, отчего у него такой голодный, жадный взгляд? До какой степени поддался он чарам дочери бесчувственной Авы и что она дала ему – или притворилась, будто дает! – взамен? Они стали любовниками? Или она обещала выйти за него замуж с целью завладеть хотя бы частью его глубоких археологических познаний? И что же теперь делать, если Адальбер лишил Альдо всех привилегий дружбы? И, прежде всего, права прийти на помощь!