Читать книгу "Миссия - Уилбур Смит"

– Львиная Печень был моим братом и другом, – сказал Таита.

– Тогда ты поистине стар, старше даже наших дедов.

Они явно были сражены.

– Давайте посидим в тени и поговорим.

Таита провел их к огромной старой смоковнице в углу двора.

Они уселись в «круг совета», лицом друг к другу, и Таита принялся подробно расспрашивать. Отвечал в основном старший из братьев. Его звали Наконто, что по-шиллукски означает короткое копье.

– В битвах я убил многих. – Он не хвастал, а просто сообщал факт. – А моего брата зовут Нонту, потому что он малорослый.

– Все в мире относительно.

Таита про себя улыбнулся: Нонту на голову возвышался над Мереном.

– Откуда вы пришли, Наконто?

– Из-за болот.

Он подбородком указал на юг.

– Значит, вы хорошо знаете южные земли?

– Это наш дом.

На мгновение в его голосе послышались печаль и тоска.

– Ты проведешь меня в ваши родные края?

– Каждую ночь мне снится, что я стою у могил отца и деда, – негромко ответил Наконто.

– Их дух призывает тебя, – сказал Таита.

– Ты понимаешь, старик. – Наконто посмотрел на него с глубоким уважением. – Когда ты покинешь Квебуи, мы с Нонту будем показывать тебе путь.

Еще две полные луны осветили бассейны Нила, прежде чем лошади и всадники были готовы продолжать путь. В ночь накануне выступления Таите снились рыбы на отмелях, рыбы всех форм, размеров и цветов.

– Ты найдешь меня среди других рыб, – услышал он во сне милый детский голос Фенн. – Я буду ждать.

Он проснулся на рассвете с ощущением счастья и больших ожиданий.

Когда позже они пришли к наместнику попрощаться, Нара сказал Таите:

– Жаль, что ты уходишь, маг. Твое общество скрасило однообразие моей службы здесь, в Квебуи. Надеюсь, скоро я с удовольствием буду приветствовать твое возвращение. Я приготовил тебе подарок, надеюсь, он окажется полезным. – Он взял Таиту за руку и вывел на ярко освещенный солнцем двор. И показал пять навьюченных мулов. Каждый нес по два тяжелых мешка со стеклянными бусинами. – Племена на юге высоко ценят эти шарики. За горсть мужчина отдаст свою любимую жену, – наместник улыбнулся, – хотя вряд ли тебе захочется тратить красивые бусы на этих уродин.

Когда отряд выступил из Квебуи, два шиллука шли впереди, час за часом легко держась наравне с идущими быстрым шагом лошадьми. Две ночи двигались по выжженной равнине на восточном берегу широкого сухого русла. Утром третьего дня, когда колонна остановилась, чтобы разбить лагерь, Мерен приподнялся в стременах и посмотрел вперед. В косых лучах солнца он разглядел невысокую зеленую стену, которая сплошной полосой шла по всему горизонту.

Таита подозвал Наконто. Тот подошел и остановился у головы Дымки.

– Ты видишь первые заросли папируса, старик.

– Они зеленые, – сказал Таита.

– Болота Великого Сауда никогда не пересыхают. Они слишком глубоки, и вода в них защищена тростником от солнца.

– Это препятствие?

Наконто пожал плечами.

– Еще один ночной переход, и мы доберемся до зарослей. И тогда увидим, достаточно ли понизился уровень воды, чтобы лошади могли пройти; иначе нам придется сделать большой круг к холмам на востоке. – Он покачал головой. – Тогда наш путь на юг будет гораздо длинней.

Как и предсказал Наконто, на другую ночь они добрались до зарослей папируса. Воины нарезали сухих стеблей и устроили низкие шалаши, чтобы защититься от солнца. Наконто и Нонту исчезли в зарослях и не возвращались две ночи.

– Увидим ли мы их снова, – нервничал Мерен, – или они, подобно диким зверям, убежали в свои деревни? Да они и есть звери.

– Они вернутся, – заверял Таита. – Я хорошо знаю этих людей. Они отличаются верностью и достойны доверия.

На вторую ночь Таита проснулся от окрика часовых. Из глубины зарослей отозвался Наконто. Шиллуки появились из ночной тьмы, в которой ранее бесследно растворились.

– Путь через болота открыт, – сообщил Наконто.

На рассвете проводники повели отряд через заросли. Отныне даже шиллуки не могли отыскивать путь в темноте, поэтому пришлось передвигаться днем. Болота оказались чуждым и грозным миром. Даже со спины лошади за высокими стеблями папируса ничего нельзя было разглядеть. Приподнимаясь в стременах, люди видели бесконечный волнистый зеленый океан, уходящий к самому горизонту. Над ним вились стаи водной птицы, и повсюду слышались шум их крыльев и жалобные крики. Иногда, приводя в движение верхушки растений, по тропинкам невидимками пробирались крупные звери. Невозможно было догадаться, к какому виду они относятся. Шиллуки изучали их следы, и Таита переводил данные ими описания:

– Стадо больших черных быков.

Или:

– Водяной козел. Удивительное коричневое животное со спиральными рогами, которое живет в воде. Длинные копыта помогают ему плавать, как водяной крысе.

Земля под папирусом была в основном влажной, но часто вода покрывала щетки над копытами лошадей. Тем не менее, жеребенку Вихрю удавалось не отставать от матери. В глубине зарослей скрывались водоемы; некоторые совсем маленькие, другие как большие озера. Шиллуки не могли видеть сквозь заросли, но безошибочно находили дорогу между водоемами. Колонне ни разу не пришлось поворачивать и искать другой маршрут. Вечером, когда приходило время устроится на ночлег, Наконто всякий раз находил сухое место. Разводили костры из сухих стеблей, внимательно следя, чтобы огонь не перекинулся в заросли. Лошади и мулы поедали зеленую траву, росшую в стоячей воде.

Каждый вечер Наконто брал копье, забредал в один из водоемов и стоял неподвижно, как охотящаяся цапля. Когда близко проплывала крупная зубатка, он протыкал ее копьем, вытаскивал, бьющуюся, разбрызгивающую воду, и поднимал высоко над головой. Тем временем Нонту плел корзину из стеблей папируса и надевал ее себе на голову; через щели между прутьями он мог видеть. Нонту погружался в воду, так что на поверхности оставалась только голова, скрытая корзиной. Он с бесконечным терпением, осторожно приближался к стае диких птиц. И когда оказывался близко, хватал птицу за лапы и тянул под воду. Она не успевала даже крикнуть, прежде чем он сворачивал ей шею. Таким образом ему удавалось добыть пять-шесть птиц, прежде чем остальные, что-то заподозрив, улетали, громко крича и хлопая крыльями. По вечерам воины ужинали свежей рыбой и жареной птицей.

Люди и лошади страдали от укусов насекомых. Как только солнце садилось, с воды поднимались гудящие тучи, и воинам приходилось сидеть в дыму костров, чтобы избежать нападений. Утром лица у всех были распухшие и усеянные укусами.

Так прошло двенадцать дней, а потом у одного из воинов появились признаки болотной лихорадки. Вскоре и его товарищи один за другим пали жертвами этой болезни. У них начиналась сильная головная боль, их неудержимо трясло, даже во влажной духоте, а кожа на ощупь делалась горячей и сухой. Утром те, кто покрепче, помогали больным сесть верхом, а потом ехали рядом, помогая держаться в седле. Ночами многие бредили. Утром у костров находили мертвых. На двенадцатый день умер Тонка. Его похоронили в неглубокой могиле и поехали дальше.