Читать книгу "Кот, который ограбил банк - Лилиан Джексон Браун"

— Осмонд считал, что это должно храниться у тебя, — сказал он.

Внутри пакета скрывался старинный бювар с металлической застежкой и кожаным корешком, оклеенный изнутри мраморной бумагой. Надпись на нем гласила: «Переписка Клингеншоенов».

В четверг, как и всегда, газета должна была выйти в два часа, и Квиллер отправился за ней в редакцию.

— Сегодня подобрался довольно безрадостный выпуск, — сказал Джуниор Гудвинтер. — Некролог Хасселрича, нападение на помощницу шерифа и отмена Фестиваля Марка Твенна. Но есть одно читательское письмо, которое отвлечёт тебя от мрачных мыслей. Это отклик на одну из твоих недавних статей. — Он передал Квиллеру пробный оттиск письма:

Когда я прочитал рассуждения мистера К. о разных видах лжи — невинной, отчасти злонамеренной и абсолютно злокозненной, — мне пришли в голову десять распространенных примеров безобидной лжи:

— Ты выглядишь замечательно!

— Не беспокойтесь, она не кусается.

— Даже ребенок может собрать это. Единственное, что требуется, — отвёртка.

— Гарантия бессрочная!

— Ну конечно я вас помню!

— Шеф-повар заверяет вас, что похлебка из моллюсков сегодня бесподобна.

— Не бойтесь, больно не будет. Вы почувствуете только небольшое неудобство.

— Заходите в любое время. Мы всегда вам рады.

— Доктор примет вас буквально через минуту.

— Дождя не предвидится, так что можете оставить зонтики дома.

— Этот автомобиль прошёл всего десять тысяч миль.

— Я люблю тебя.

Боб Тёрмерик

— Кто такой Боб Тёрмерик[25]? — спросил Квиллер.

— Никто не знает. Письмо пришло из Содаст-Сити. Мне казалось, оно должно тебя позабавить… Ты будешь писать рецензию на сегодняшний спектакль?

В театр Квиллер пошёл один — Полли была занята.

Среди любителей, с энтузиазмом подвизавшихся на театральных подмостках, были служащие городских учреждений, студенты колледжа, медсестры, торговцы, водители грузовиков и официанты, которые заразились любовью к театру в школьных драмкружках и участвовали в устройстве церковных праздников. Что касается зрителей, то половину их составляли друзья и родственники лицедеев; многие в глаза не видели профессиональных актеров и никогда не были в настоящем театре.

В целом, по мнению Квиллера, исполнители с задачей справились. Никто не забыл своих слов и не пропустил реплик. Режиссер-постановщик научил самодеятельных артистов произносить слова так, чтобы было слышно даже в последних рядах зрительного зала.

Когда спектакль кончился, Квиллер отправился домой писать рецензию в завтрашний номер. Его занятие прервал звонок Полли.

— Ну и как постановка? — спросила она.

— Неплохо. А как прошло собрание?

— Библиотеке нужна новая печка. Мистер Хаммонд самолично явился на собрание и убедил членов совета, что, пытаясь залатать дыры, мы бросаем деньги на ветер. Если быть точной, он сказал, что мы «плюём против ветра». Это так шокировало наших дам, что они тут же подписали контракт без обычных возражений и поправок.

— А Хаммонд сможет установить и запустит новое оборудование до наступления холодов и появления сугробов? — спросил Квиллер.

— По правде говоря, Квилл, мы ещё в августе собирались к этому приступить. Мы оба понимали, что это неизбежно, но…

— Ты тянула время, не говоря ни «да», ни «нет».

— Иногда без этого не обойтись, дорогой. И я знала, что в случае чего Фонд К. нам поможет… Ну, не буду больше отвлекать тебя от рецензии.

— Я позвоню тебе завтра после первого рейса новой передвижной библиотеки.

— Ты видел в газете список пунктов, где она будет останавливаться?

— Да. Я буду ждать её в «Уголке на Иттибитивасси».

— Очень удачное место. Abientot[26].

— Bientot .

На протяжении всего телефонного разговора Коко сидел на бюваре с клингеншоеновской корреспонденцией. Теперь же он выгнул спину, задрал хвост кверху, как знамя, и стал скрести лапами, словно пытался выкопать содержимое.

— Ну хорошо, хорошо, давай посмотрим, — согласился Квиллер. — А ты напишешь за меня рецензию. Идёт?

Он открыл бювар осторожно, как будто опасался обнаружить в нём дохлую, а то и живую мышь. Но опасения были напрасны — внутри отыскались лишь письма на пожелтевшей почтовой бумаге. Они были написаны от руки, и почерк показался Квиллеру знакомым.

— Да этому же цены нет! — воскликнул он, после чего захлопнул крышку, покормил кошек и поднялся с ними в их спальню.

Обратно он спустился уже в пестрой шёлковой пижаме, которую Полли подарила ему на День отца[27]с сентиментальной открыткой от Коко и Юм-Юм. Но прежде чем усесться с письмами в любимое кресло, Квиллер не торопясь сварил себе кофе.

Почерк, несомненно, принадлежал его матери. Она им гордилась: тонко и тщательно выписанные буквы, с ровным наклоном, нажимом и волосяными линиями, выглядели четкими и изящными. Её научили красиво писать в частной школе. Теперь уже никто не выводил с таким каллиграфическим тщанием каждую литеру. Бегло просмотрев письма, Квиллер увидел, что все они адресованы тете Фанни и на всех указано только число и день недели, без года. Первое письмо было помечено вторым июня, под ним стояла подпись «Твоя Энни». Квиллер, казалось, чувствовал присутствие матери, и мурашки бегали по его спине.

Дорогая Фанни!

Как у тебя дела? Развлекаешься? Оправдал ли Атлантик-Сити твои ожидания? Я понимаю, тебе не до писем, так что можешь не отвечать, но… у меня есть НОВОСТЬ! Я говорила тебе, что родители хотят, чтобы я вернулась к ним в Де-Мойн и работала в папиной конторе, но я БЕЗУМНО влюбилась в Чикаго и, прозанимавшись как одержимая четыре года английской филологией, скорее спрыгну с какого нибудь моста, чем пойду работать в страховую контору. Так я им и сказала, но их это не устраивает. Отец сам не свой по поводу моего решения поселиться в Чикаго, а всё, что нужно маме, — это сохранять мир и спокойствие в семье. Она боится ему перечить, говорит, что слишком его любит. Наверное, я не понимаю, что такое ЛЮБОВЬ! А она не может понять, прочему я не хочу выйти за сына их лучшего друга. Отец взял бы его в дело, и мы все жили бы дружно и счастливо до конца наших дней. Но я просто НЕ ВЫНОШУ этого парня! Он такой СКУЧНЫЙ, и его глаза посажены так близко друг к другу!.. (Ты же помнишь, что мы с тобой говорили по поводу ЭТОГО!)