Читать книгу "Башня Ласточки - Анджей Сапковский"

– Бонарт, – хрипло сказал Эстерхази, раскрывая ротшире, чем того требовала членораздельная речь, – был здесь четыре днятому, двенадцатого сентября. При нем была девушка, которую он называл Фалькой.Я ожидал такого визита, потому что двумя днями раньше мне доставили письмо отнего…

Из левой ноздри у него вытекла тоненькая струйка крови.

Говори, – приказала Веда. – Говори все. Увидишь,как тебе полегчает.

Мечник Эстерхази с интересом рассматривал Цири, не вставаяиз-за дубового стола.

– Тот меч, – угадал он, постукивая ручкой пера поудивительной группе на прижиме для бумаг, – тот меч, о котором ты просил вписьме, – для нее? Правда, Бонарт? Ну, стало быть, оценим… Проверим,согласуется ли он с тем, что ты написал. Росту в ней пять футов девять дюймов.Так оно и есть. Вес – сто двенадцать фунтов… Ну, мы дали бы ей немного меньшеста двенадцати, но это мелочь. Рука, ты писал, на которую подойдет перчатка номерпять… Ну-с, покажем ручку, благородная мазелька. Что ж, и это сходится.

– У меня всегда все сходится, – сухо сказалБонарт. – Найдется для нее какая-нито приличная железяка?

– В моей фирме, – гордо ответствовалЭстерхази, – не изготовляют и не предлагают ничего иного, кроме приличногооружия. Я понимаю так: нужен не парадный меч, а боевой. Да, правда, ты жеписал. Ясное дело, оружие для девушки отыщется без труда. К такому росту итакому весу идут мечи в тридцать восемь дюймов, стандартного изготовления. Ейдля ее легкого строения и маленькой руки требуется мини-бастарда с рукоятью,удлиненной до девяти дюймов, и шаровым оголовком. Мы могли бы предложить эльфьютальдагу, либо зерриканскую саберру, а может, и легкую вироледанку…

– Покажи товар, Эстерхази.

– Тебя что, в кипятке держат или как? Ну, тогдапозволь… Изволь пройти… Эй, Бонарт? Что там еще? Почему ты ее водишь наповодке?

– Следи за своим сопливым носом, Эстерхази. Не суй,куда не следует, а то, глядишь, еще, чего доброго, прижмет! Ненароком.

Эстерхази, поигрывая висящей на шее свистулькой, глядел наохотника без страха и уважения, хотя глядеть приходилось, сильно задрав голову.Бонарт подкрутил усы, откашлялся.

– Я, – сказал он немного тише, но так жезловеще, – не встреваю в твои дела и интересы. Тебя удивляет, что я ожидаювзаимности?

– Бонарт! – У мечника даже веко недрогнуло. – Когда ты покинешь мой дом и мой двор, когда захлопнешь засобой мои ворота, вот тогда я уважу твою приватность, тайну твоих интересов,специфику профессии. И не полезу в них, будь уверен. Но унижать человеческоедостоинство в моем доме я не позволю. Надеюсь, ты меня понял? За моими воротамиможешь девушку тащить за лошадью, привязав к конскому хвосту, твоя воля. В моемдоме ты снимешь с нее ошейник. Немедленно.

Бонарт нехотя протянул руку к ошейнику, расстегнул, неотказав себе в удовольствии так дернуть девушку, что чуть не повалил ее наколени. Эстерхази, прикинувшись, будто не видит этого, выпустил свистульку изпальцев.

– Так-то оно лучше, – сказал он сухо. –Пошли.

Они прошли по галерейке на другой дворик, поменьше,прилегающий к задней стене кузницы и одной стороной выходящий в сад. Здесь, подопирающимся на резные столбы навесом, стоял длинный стол, на которыйподмастерья в этот момент выкладывали мечи. Эстерхази жестом пригласил Бонартаи Цири подойти к выставке.

– Прошу. Вот, что я могу предложить. Здесь, –указал он на длинный ряд мечей, – лежит моя продукция, все головкикованые, впрочем, видна поковка, моя чеканная марка. Цены в пределах от пяти додевяти флоренов, потому что это стандартные изделия. А вот те, что лежат вотздесь, монтируются и отделываются только у меня… Оголовки импортные. Откуда –видно по чеканке. У тех, что из Махакама, вычеканены скрещенные молоты.Повисские украшены короной либо лошадиной мордой, а которые из Вироледы, у техсолнце и знаменитая фирменная надпись. Цены начинаются с десяти флоренов.

– А кончаются?

– По-разному. Вот, к примеру, эта чудеснаявироледанка. – Эстерхази взял со стола меч, отсалютовал им, потом перешелв фехтовальную позицию, ловко вращая рукой и предплечьем в сложном финте,именуемом «анжелика». – Эта стоит пятнадцать. Давняя работа, коллекционноеоголовье. Видно, что делалась на заказ. Мотив, исполненный на накладке, говорито том, что оружие было предназначено для женщины.

Он крутанул мечом, задержал руку в терции, фухтелем клинка кним.

– Как и на всех головках из Вироледы, традиционнаянадпись: «Не вынимай без причины, не прячь без чести!» Ха! В Вироледе все ещегравируют такие надписи. А во всем мире клинки эти закупают шарлатаны и глупцы.И во всем мире честь здорово подешевела. Неходкий это нынче товар.

– Поменьше болтай, Эстерхази. Дай ей меч, пустьпримерит к руке. Возьми оружие, девка.

Цири взяла легкий меч, сразу почувствовала, как шершаваярукоять уверенно прирастает к ладони, а тяжесть клинка так и приглашает рукусогнуться в локте и рубануть.

– Это мини-бастарда, – напомнил Эстерхазисовершенно напрасно. Она умела пользоваться длинной рукоятью, положив трипальца на сферическую головку.

Бонарт отступил на два шага, на двор. Вытянул меч из ножен,завертел им, аж засвистело.

– Ну же! – бросил он Цири. – Убей меня! Воттебе меч, а вот подходящий случай. У тебя есть шанс. Используй. Не скоро япредоставлю тебе другой.

– Вы что, ошалели?

– Заткнись, Эстерхази.

Она обманула его боковым взглядом и нарочитым движениемплеча, ударила как молния из плоского синистра. Клинок зазвенел от парирующегоудара, такого сильного, что Цири покачнулась и вынуждена была отскочить, задевбедром о стол с мечами. Пытаясь сохранить равновесие, она инстинктивно опустиламеч – знала, что в этот момент, если б он хотел, то убил бы ее без проблем.

– Вы что, и впрямь ошалели? – возвысил голосЭстерхази, а свистулька снова оказалась у него в руке. Слуги и ремесленникисмотрели одурев.

– Отложи железяку. – Бонарт не выпускал Цири извиду, на оружейника же вообще не обращал внимания.

Она, чуть поколебавшись, отложила меч. Бонарт жутковатоухмыльнулся.

– Я знаю, кто ты такая, змея. Но я заставлю тебя самоепризнаться в этом. Словом или действием! Заставлю признаться, кто ты такаяесть. И вот тогда-то я убью тебя.

Эстерхази взвизгнул, словно его кто-то ранил.