Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

как можно скорее разрешить этот трагический случай. С каждым днем, который проходит в неведении о том, что произошло на самом деле, родители наших учеников все больше задумываются над тем, чтобы забрать своих детей из Маллоу.

– Джина Пебблз и ее брат тоже получали стипендии? – поспешно спросил Миллер.

– Пебблз? Точно не знаю. Не помню. Нужно посмотреть. Но для вас я это проверю.

– Ее брат все еще учится здесь, разве нет?

– Да. Вот теперь, когда вы это сказали, я припоминаю. Да, они получали стипендию. И мне кажется, они этого заслуживали. Они стали получать ее в более раннем возрасте, но у них была особая ситуация. Их родители погибли, и… Их дядя и тетя, Кристофер и Меган, если мне не изменяет память, хотели, чтобы племянники получили хорошее образование. Да. Думаю, что да. В любом случае я проверю и сразу сообщу вам.

– Интересно…

– Что именно?

– Вам не кажется, что между этими двумя случаями слишком много совпадений? Обе девушки – ученицы вашего центра, обе получали стипендии, обе исчезли в одном и том же возрасте.

– На что вы намекаете, агент Миллер? Вы хотите сказать, что «Институт Маллоу» имеет какое-то отношение к этому? Вы обвиняете нас в этих трагедиях?

– Что вы, я просто…

– Может быть, вы еще обвиняете школы в том, что какой-то обезумевший ученик стреляет в своих одноклассников? Потому что сейчас вы именно это и делаете. И вместо того чтобы винить в этом государство, которое позволяет покупать оружие любому встречному, вы обвиняете преподавателей в том, что в школах и институтах умирают дети.

– Преподобный… Я вовсе не хотел…

– Мы не несем ответственности за то, что происходит за нашими дверями, агент. Технически Джина исчезла, возвращаясь после занятий, а Эллисон в день исчезновения была в школе, но отсутствовала на последних трех уроках. Должно быть, она за чем-нибудь вышла и… Мы не можем контролировать более четырехсот наших подопечных и уж тем более тех, кто не хочет, чтобы их контролировали. Весь преподавательский состав был очень обеспокоен ее поведением в последние месяцы. Как вы знаете, она была немного… распущенной. – Он снова уделил этой детали особое внимание. – Я не хочу ничего сказать, но… Если человек не хочет, чтобы Господь благожелательно смотрел на него, это сделает дьявол.

Миллер вздохнул. Преподобный хорошо умел уклоняться от сути дела, и Бенджамин понял, что, если он хочет чего-то добиться от этого разговора, ему нужно быть более настойчивым в своих вопросах.

– Я очень сожалею о том, что произошло с Эллисон, – продолжил преподобный. – Видит бог, мы все молились за нее и именно для этого организовали мессу, во время которой ее друзья смогут оплакать свою потерю. Если вы пришли затем, чтобы своими намеками упрекнуть нас в произошедшим, я должен сказать вам… Что, возможно, вы правы.

– Что?

– Наша вина состоит в том, что мы не услышали, как Эллисон взывала к нам о помощи. Ее… распущенное поведение – не более чем отражение того, какой несчастной она себя чувствовала. Мы это знали. В этом центре мы знаем все о наших учениках и о том, в какие истории они ввязываются. Мы задали ребятам несколько вопросов. И все сошлись в том, что Эллисон превратилась…

– В кого?

– В продажную девку, – выдохнул он. – И вы согласитесь, что это не то, чем девушка может… гордиться. У нее было много парней. И… Как вы понимаете, это религиозная школа, и здесь не приветствуется подобное… непристойное поведение. Она была грешницей. Как женщина, которая жила в доме фарисея и омыла ноги Иисуса Христа. Но разве Господь не заповедал нам? Разве он не учил нас, что чем больше грех, тем больше прощение?

– Простите меня за мое невежество, но… Я не могу сказать, что я очень верующий человек.

– Иисус зашел в дом фарисея и позволил грешнице омыть свои ноги. Он не только позволил ей притрагиваться к себе, но и простил ей ее прегрешения. Вы понимаете, о чем я?

– По правде говоря, нет, преподобный.

– Я хочу сказать, что в школе мы провели с Эллисон работу, чтобы простить ее. И она стала меняться. Стала более прилежной в учебе, стала получать хорошие оценки. Но… Иногда наши лучшие овцы прыгают с обрыва, и нам остается только оплакать то, что мы потеряли, и как можно скорее начать двигаться дальше и позаботиться о том, чтобы остальное стадо не приближалось к ущелью.

Миллер обеспокоенно кивнул и некоторое время молчал, пытаясь понять смысл этой речи. Он с интересом окинул кабинет глазами. Его взгляд упал на стеллаж за спиной преподобного Грэхема. Полки были забиты религиозными текстами. На стене с левой стороны висело распятие из темного дерева с серебряной фигурой Христа, которая сияла так ярко, что Миллер почувствовал, что за ним следят. Он так давно отошел от религии, что ее гнет показался ему удушающим.

– А что насчет Джины? Вы и с ней беседовали? Она признавалась вам в чем-нибудь, что ее беспокоило? В материале дела есть информация о том, что у нее был молодой человек. Некий Том Роджерс.

– С исчезновения Джины прошло уже много лет, и в свое время я сообщил обо всем, что мне было известно. Она была хорошей ученицей, но мысли о смерти родителей никогда не выходили у нее из головы. Конечно, мы беседовали с ней, и я старался направить ее и дать совет. Когда с нами случается подобное несчастье, мы либо хватаемся за Бога, либо падаем в бездну.

– О чем она говорила вам во время этих бесед?

– О своих переживаниях. О брате, о том, что она желала для него всего самого лучшего, что не хотела, чтобы он заметил отсутствие родителей. Все это было очень тяжело. Но она… Была такой очаровательной. Если Джина и встречалась с кем-то, в этом нет ничего удивительного. Я этого не утверждаю, но это было неизбежно. Она походила на ангела. И она всегда улыбалась. Всегда. В моих воспоминаниях с лица ее не сходит улыбка.

– Как вы думаете, что с ней произошло?

– Я не знаю, агент Миллер. Может быть… Какой-то бессердечный человек похитил ее по пути домой и… Уверен, что Бог отворил перед ней двери в рай.

– Ясно, – ответил Миллер.

В дверь постучали, и из-за порога выглянула женщина с белым чепцом на голове и четками на шее.

– Преподобный. Вас зовут из епархии. Это важно…

– Я отойду на минуту? – спросил преподобный и, не ожидая ответа, направился к выходу.

– Конечно. Сколько необходимо.

– Я не задержусь.