Читать книгу "Роковая женщина военного министра. Генерал Сухомлинов и Екатерина Бутович - Федор Александрович Селезнев"

военным округом, Андроников находился в добрых отношениях с его помощником генералом М. А. Газенкампфом [102, с. 371]. Однако главным было то, что компромат, переданный Андрониковым, позволял верховному главнокомандующему поквитаться с ненавистным для него военным министром.

Но Николай II в этой ситуации вновь поддержал Сухомлинова. 29 апреля 1915 г., когда великий князь Андрей Владимирович спросил, знает ли царь о ведущейся против военного министра клеветнической кампании, император ответил: «Кому ты это говоришь, знаю и слишком хорошо, но в обиду его не дам и скорее сам восстану за него, но его не тронут. Завистников у него очень много. Хотели его вмешать в дело Мясоедова, но это им не удастся» [148, с. 139]. Посланное ему 6 мая 1915 г. письмо Андроникова (на французском языке) о связях Сухомлинова с Мясоедовым Николай II оставил без внимания [179а, с. 80].

Таким образом, М. М. Андроников, А. И. Гучков и А. А. Поливанов опять не добились отставки Сухомлинова. Более того, в мае 1915 г. позиции военного министра были прочны как никогда ранее. Помимо полного доверия со стороны Николая II, в активе Сухомлинова была поддержка Государственной думы в лице её председателя М. В. Родзянко и крупного петроградского капитала.

В конце апреля 1915 г. видные представители столичного делового сообщества А. И. Путилов и В. П. Литвинов-Фалинский добились приёма у начальника штаба верховного главнокомандующего (и, как мы помним, хорошего знакомого В. А. Сухомлинова) Н. Н. Янушкевича [37, с. 390]. Эта встреча подготовила почву для их визита в Ставку Верховного главнокомандующего в Барановичах (куда, по удачному совпадению, в это время приехал император) совместно с ещё одним видным представителем петроградской промышленности А. И. Вышнеградским и председателем Государственной думы М. В. Родзянко. 12 мая 1915 г. Родзянко был принят царем. Председатель Государственной Думы заявил монарху о необходимости учреждения Особого совещания по снабжению фронта – чрезвычайного органа во главе с В. А. Сухомлиновым [83, с. 58–63].

Следует отметить, что в это время Родзянко находился в настолько хороших отношениях с Сухомлиновым, что начальник канцелярии IV Государственной думы Я. В. Глинка называл их «друзьями» [48, с. 138].

Проявив такт, царь сделал так, чтобы формально создателем названного органа стал великий князь Николай Николаевич. Сухомлинов в своем дневнике пишет об этом так (запись от 13 мая 1915 г.): «Верховный Главнокомандующий уполномочил меня во главе Особого совещания принять “сверхмеры” к снабжению действующей армии артиллерийскими запасами, что одобрено Государем» [53, с. 232].

Появление этого совещания заметно укрепило позиции Сухомлинова. Он стал руководителем весьма авторитетного органа. В его состав вошли представители ряда министерств и по четыре члена Государственного совета и Государственной думы, а также председатель Государственной думы М. В. Родзянко [9, с. 79]. Причем Родзянко громогласно заявлял о себе как о стороннике военного министра.

Вот, что Сухомлинов записал в дневнике 14 мая: «первое заседание Совещания под моим председательством. Председатель Госуд[арственной] Думы громил Главное Артиллерийское Управление. Предлагал распоряжаться вне всяких законов и вешать кого угодно, не исполняющих моих распоряжений» [53, с. 232]. На заседании Особого совещания 27 мая 1915 г. Родзянко производил «патриотический шум», требуя диктаторской власти для Сухомлинова [53, с. 234]. Благодаря такой мощной поддержке военному министру, наконец, удалось добиться отставки Д. Д. Кузьмина-Караваева и 27 мая провести в начальники ГАУ А. А. Маниковского.

Однако сильной помехой для реформ Маниковского мог стать генерал-инспектор артиллерии и глава Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части великий князь Сергей Михайлович. Соответственно целью Сухомлинова стало удаление Сергея Михайловича с должности генерала-инспектора. В этой связи 1 июня 1915 г. Милюков разъяснял членам ЦК КДП: «Сухомлинов пользуется этой комиссией [Особым совещанием – авт.] для борьбы с Серг[еем] Мих[айловичем], близким к взяткам. Комиссия подбирает документы для того, чтобы свалить Серг[ея] Мих[айловича]» [120, с. 90].

Особо отметим, что в докладе лидера кадетов не содержалось никаких нападок на Сухомлинова и не содержалось требований об его отставке. Милюков лишь сообщил, что на совещании у прогрессистов, где он присутствовал с октябристами, включая Родзянко, «поднимался вопрос об ответственном министерстве». Позиция Милюкова там была такова: «К. -д. будут поддерживать смену министров, но принимать ответственность за это новое министер[ство] нельзя». Вокруг этого тезиса, по рассказу Милюкова, возник спор, и вопрос о смене министров решили оставить открытым. Депутаты сошлись лишь на необходимости созыва думы. Далее Милюков сообщил очень интересную деталь. Оказывается у правительства оба эти вопроса (о смене министров и созыве думы) «скомбинировались» [120, с. 90].

«Скомбинировал» их А. В. Кривошеин. 28 мая 1915 г. он, вместе с поддержавшими его Сазоновым, Барком, Харитоновым и Рухловым, явился к председателю Совета министров Горемыкину, требуя уволить Маклакова, Саблера, Сухомлинова и Щегловитова [39, с. 89]. Причём Кривошеин уже составил список нового кабинета. В качестве кандидатов в военные министры в нём фигурировали А. А. Поливанов или Н. В. Рузский [181, с. 178]. 30 мая 1915 г. Горемыкин доложил императору о требованиях группы Сазонова – Кривошеина и сам присоединился к ним [186, с. 87].

Особо отметим, что вопрос об отставке Сухомлинова поставила не Государственная дума, председатель которой поддерживал военного министра. Инициатива принадлежала членам правительства. Что касается депутатов, то в конце мая персонального ухода Сухомлинова не требовали ни кадеты, ни прогрессисты, ни, даже, трудовики с социал-демократами.

Сложная борьба по этому вопросу развернулась в верхах октябристской партии. Её лидер, А. И. Гучков, был заклятым врагом Сухомлинова. Но другом военного министра на тот момент являлся такой видный деятель Союза 17 октября как М. В. Родзянко. Это заставляло Гучкова проявлять в своей борьбе против Сухомлинова осторожность. В своем выступлении на заседании ЦК Союза 17 октября, состоявшемся в конце мая 1915 г., говоря о необходимых переменах в военном ведомстве, Гучков ни разу не назвал фамилию Сухомлинова и использовал очень обтекаемые выражения[108, с. 477–478].

Итак, до конца мая 1915 г. никто из октябристов, включая Гучкова, не требовал отставки Сухомлинова. Причем такой видный член партии как Родзянко поддерживал военного министра.

Изменение отношения Родзянко к Сухомлинову фиксирует запись в дневнике Сухомлинова от 7 июня 1915 года. С. С. Хрулев (близкий к октябристам председатель правления Петроградского Международного коммерческого банка) по секрету сообщил военному министру, что в Государственной думе (надо думать в октябристских кругах) решили его убрать. Однако, видимо, в глазах Хрулева конфликт был ещё не так серьезен и мог быть разрешён. Для этого он посоветовал Сухомлинову пригласить Родзянко на завтрак и в интимной беседе уверить того в желании работать совместно с ним и с Государственной думой. Предложение Хрулева вызвало протест Сухомлинова («Что это такое: предлагается мне поступать