Читать книгу "Русофобия - Елена Владарчук"

в которой жила русская, и где всё напоминало о ней. На столе лежала её сумочка, а рядом – блокнот, в который она заносила свои пометки, у двери стояли две пары открытых летних туфель, а сидение стула закрывала широкополая шляпа, которую Лили ещё ни разу не надевала в Нью-Йорке, по крайней мере, при Майкле.

Он хотел сесть на кровать, но почему-то так и не решился. Вместо этого переложил шляпу на подоконник и сел на стул. Майкл попытался открыть блокнот, но не затем, чтобы узнать её секреты, а потому, что сейчас ему хотелось быть ближе к ней, касаться чего-то, что принадлежало Лили. К его удивлению блокнот не поддался напору, чтобы открыть его, необходимо было ввести пароль из четырёх символов. Американец хотел было ввести её имя, но поскольку не знал, как оно пишется на кириллице, вскоре бросил попытки. Ноутбук тоже был защищён паролем. «Настоящая русская шпионка», – с непривычной для самого себя теплотой подумал о девушке Майкл.

В ванной он нашёл её зубную щётку, различные принадлежности для душа, несколько мягких полотенец и халат, который Майкл, зная, что его сейчас никто не видит, прижал к лицу и несколько раз вдохнул её запах.

Конечно, он уверял шефа в необходимости обыскать её номер, поскольку здесь могло находиться что-то, указывающее на местонахождение русской. Сам Майкл в это не верил, и, судя по лицу Джереми Батлера, тот не поверил тоже. Тем не менее, помог с ордером и не навязывал криминалистов, давая возможность побыть тут одному и подумать.

Это был уголок, где всё дышало Лили, и Майклу не хотелось видеть здесь судмедэкспертов, методично наводящих беспорядок. Даже, если в номере обнаружатся отпечатки Джека Трумэна, это уже никак не поможет её найти. С каждым часом, проходившим в бесплодных поисках русской, Майкл всё больше отчаивался.

Агент Фэйссобер подошёл к окну, отсюда отлично просматривался переулок, ведущий к отелю «Нима». Значит, и из переулка освещённый номер хорошо просматривался. Трумэн мог следить за ней все эти дни, а Майкл снял охрану, решив, что ей уже ничто не может угрожать. Конечно, у него не хватает людей, но зачем было так глупо рисковать жизнью девушки?

– Лили, – позвал он тихо, повинуясь какому-то безотчётному импульсу.

Как и следовало ожидать, никто ему не ответил. В номере стояла абсолютная тишина.

Заброшенное промышленное здание на окраине Нью-Йорка

17.48

Проснулась я от того, что кто-то усердно вылизывал моё лицо. Я вздрогнула, они испуганно пискнули и бросились наутёк.

Болела голова, тело затекло, потому что я лежала в неудобной позе. Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд – из щели в дальнем от двери углу осторожно выглядывал маленький рыжий щенок. Второй, белый с рыжими пятнами, очевидно, его брат или сестра, потеснил первого, чтобы тоже взглянуть на меня. Я крепко зажмурилась и снова открыла глаза, щенки никуда не делись.

– А вы здесь откуда? – Спросила я их.

Испугавшись моего голоса, малыши мгновенно скрылись из виду. Я с трудом приняла сидячее положение, опершись на стену. Мне было очень плохо, надеюсь, обошлось без сотрясения мозга. Я вспомнила события, предшествовавшие потери сознания, и попыталась взглядом отыскать телефон. Он лежал на прежнем месте и состоял из трёх частей. Сделав над собой усилие и собрав волю в кулак, я поползла к телефону, с трудом преодолев расстояние в несколько метров. Голова кружилась, подташнивало, хотелось лечь и передохнуть. Всё-таки сотрясение. Это открытие меня расстроило. И так приходится иметь дело с более сильным и опытным противником, а тут ещё эта дурацкая немощность. Я услышала шорох в углу и обернулась. Щенки наблюдали за мной, не решаясь выйти из укрытия.

– Ваша мама должна лучше присматривать за вами, иначе вы рискуете, как и я, попасть в серьёзные неприятности. – Они снова исчезли в щели при первых же звуках моего голоса, а я поползла дальше.

Телефон представлял собой жалкое зрелище, четверть экрана занимала глубокая вмятина, вокруг которой змеились трещины. Я вставила батарею на место, закрыла крышку и попробовала запустить его. Ничего не вышло ни в первый раз, ни во второй, ни в последующие попытки, заключавшиеся в судорожных нажатиях кнопки включения. Телефону конец. Кажется, и мне тоже, поскольку у меня не осталось больше никакой связи с внешним миром, а следовательно, и надежды на спасение из вне. Теперь у Майкла не осталось шансов, узнать, где я. Теперь никто не сможет найти и спасти меня.

Значит, мне нужно придумать, как спастись самой. Не позволяя себе впасть в отчаяние, я внимательнее присмотрелась к щенкам, которые несмело выглядывали из щели. Собрав в кулак силу воли и сконцентрировавшись на цели, я поползла к ним. Малыши, как и ожидалось, юркнули в свою спасительную норку.

Щель была слишком узкой для меня, я не смогла просунуть туда даже голову. Я пошарила в ней рукой, и оказалось, что за стеной проход становится намного шире. Возможно, я даже смогла бы туда пролезть, если бы придумала, как расширить отверстие в стене.

Я огляделась, в помещении была только лежанка, сколоченная из разнокалиберных досок. Я дала себе пару минут перерыва и попробовала подняться. У меня получилось, правда, всё равно приходилось придерживаться за стену. Обрадовавшись, что чувствую себя лучше, я присела перед лежанкой и попробовала оторвать одну из досок. Ритмично дёргала обеими руками, используя свой вес для увеличения мощности рывка. Ничего не выходило, то ли сил не хватало, то ли веса. В животе тут же заурчало и засосало под ложечкой, напоминая, что со вчерашнего дня я ещё ничего не ела. Утром я обычно не завтракаю, а потом Русофоб не озаботился тем, чтобы меня покормить.

Оставив лежанку в покое, я вернулась к щели. Ощупала проём в стене – бесполезно пытаться что-то сделать, стена оказалась кирпичной, лишь снаружи, видимо, для эстетики, на неё крепилось какое-то пластиковое покрытие. Я оторвала кусок старого выгоревшего пластика, обнажив тёмно-коричневые кирпичи, и на этом мои попытки побега завершились, потому что от двери раздался ехидный смешок. Джек Трумэн снова застал меня врасплох.

Бруклин

18.12

Кэтрин похвалила себя. Она правильно поступила, что выбрала велосипед в качестве средства передвижения. Учитывая нью-йоркские пробки в конце рабочего дня, на автомобиле она добралась бы до Бруклина лишь к ночи. Дальше ей следовало быть очень осторожной, ведь здесь была уже территория противника.

Район, в котором скрывался Русофоб, угнетал своей заброшенностью. Здания бывших фабрик и мастерских выстроились в два ряда вдоль выстеленного бетонными плитами проезда. Штукатурка и краска на стенах уже давно облупились,